Васат

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Васат – неподвижная звезда, одна из звезд-маркеров наравне с Полярной звездой и Минтакой.

В мунданной астрологии эта звезда связана с тотальным разрушением, оружием массового поражения. В индивидуальном гороскопе Васат даёт злорадство, демонические силы, при срывах – умопомешательство, шизофрению, при которой сознание разрывается на части, страшные депрессии и не менее страшные маниакальные периоды. Васат говорит о необходимости прийти к мистическому единству с миром, иначе человек будет разорван непримиримыми внутренними противоречиями. Для рождённого под этой звездой характерны чувствительность, эмоциональность, интерес к внутренним процессам, склонность к моральным оценкам, активная внутренняя переработка информации.

ЧАСТЬ 1.

I.

«Я не обращаю внимания на тех, кто разбивает сердца» – только и доносилось мне со всех сторон в последние несколько дней учёбы в школе. И это были не только одноклассники и ребята из параллели. Учителя говорили так же. Стоило мне хоть к кому-нибудь подойти с просьбой или банальным приветствием, ответ следовал один:

– Кира Анконнен, отойди.

Что самое страшное, я услышала это и от группы девочек, которых считала своими подругами. Видимо, я в них ошибалась, раз они устроили мне бойкот из-за такой ерунды. Точнее, что это ерунда было известно только мне и ещё одному человеку, но он не спешил заступиться за меня. Да я и не жду особого оправдания. Может, действительно, здесь есть и моя вина. Слава Богам, терпеть это осталось недолго – всего один урок и потом двадцать минут на вручении аттестатов.

Девять классов пролетели незаметно. Я далеко не середнячок, обычно перебивалась с четвёрки на пятёрку, но в документе, который мне выдадут через пару часов всего лишь одна четвёрка… И это литература. Не то, чтобы я не любила этот предмет, просто в этом году у меня не было времени читать произведения в полном объёме, а по краткому содержанию красиво всё не напишешь. И всё это из-за него. Вот теперь и буду сидеть как дура: ни парня, ни красной корочки у аттестата.

Вообще, я собиралась оставаться в школе и получить полное среднее образование – десять классов – но увидев, как со мной стали обращаться после этой истории… Шло бы оно лесом, это образование! Доучиться всегда успею. Здоровая психика и нормальная самооценка дороже.

Кого я обманываю!? Моей самооценке уже каюк, даже если я запрусь на следующие несколько лет дома и не буду общаться ни с кем из тех, кто терроризирует меня сейчас. Да, ведь они не только игнорят. Подставы идут одна за другой.

Вот только на прошлом уроке – одном из моих любимых, кстати – истории, я получила неуд за самостоятельную работу. Когда мистер Делишер озвучил оценку у меня чуть челюсть до парты не отвисла. Я еле сдержала себя, чтобы при всех не поинтересоваться у него: «А какого, собственно, хрена!?» Тему Французской революции я знала досконально, от и до. Она у меня «от зубов отскакивала», так что, когда на доске увидела вопросы по ней, не задумываясь накрапала ответы за пару минут и остаток урока плевала в потолок. В правильности ответов я даже не сомневалась. И тут вдруг «неуд»!

Дождавшись конца урока, я подошла к мистеру Делишеру и тактично поинтересовалась, что не так?

– Ты подписала свою работу с ошибкой. – пропел беззаботно в ответ мне учитель и протянул мой листок.

Действительно, Анконнен написано с одной буквой «н» вместо удвоенной. Со мой такое частенько случалось, когда я хорошо знала, что писать. Иногда из моих работ пропадали не только буквы, но и слоги и даже целые слова.

Но как бы там ни было, мою фамилию отгадать вполне реально, да и не помню я, чтоб за такое ставили «неуды». Тем более, что мистер Делишер, как будто, чтоб сделать побольнее, напротив каждого ответа понаставил плюсиков зелёной ручкой, а в верхнем углу старательно вывел единицу.

– И за это вы поставили мне «неуд»? – недоумевала я. – Серьёзно?

– Да. Киры Анконен в моем классе нет.

– Так значит и единицу ставит некому! – во мне вскипала ярость и подавлять у меня её получалось плохо.

– Кира Анконнен работу не сдала, а на уроке присутствовала. За это и «неуд».

Учитель пожал плечами. Мол, оценка уже стоит. Я развернулась на каблуках и быстрым шагом пошла прочь из аудитории. Пусть ставит оценки, какие хочет! Они все равно уже не пойдут в аттестат. Пусть хоть весь журнал колами разрисует!

– Кира!

Позвал Делишер, когда я уже переступила порог. Переборов свою гордость, я сделала пару шагов назад. Хочешь-не хочешь, а правила приличия соблюдать надо. Он всё-таки учитель и старше меня. Я сквозь опущенные ресницы посмотрела на преподавателя.

– Не разбивай чужие сердца. – вкрадчиво и с острасткой проговорил мистер Делишер.

Всё! Я так больше не могу! Я пулей вылетела из кабинета и вместо того, чтобы тащиться на философию, побежала к женскому туалету.

Это уже чересчур. Конечно, от мистера Делишера стоило этого ожидать – Марк его любимый ученик. Как ещё он будет относиться к девчонке, которая «разбила сердце такому замечательному парню»? Тьфу, даже думать противно. И самое паршивое, что так рассуждали все вокруг. Каждый считал Марка чуть ли не светом в окошке. Отличный ученик, лучший спортсмен, первый красавец и, конечно же, ярый борец за здоровый образ жизни.

Таким его видели другие и даже я до недавнего времени. Но стоило произойти этой истории, и я увидела его настоящее лицо. Отличные оценки он себе зарабатывал конкретным подхалимством. Льстил учителям напропалую, и они не могли отказать его милой улыбке. В спорте да, он преуспел – забивать он умел отлично, но для этого должна была поработать вся команда, пока не будет комфортных условий, он даже не соизволит к мячу подойти, не то что уж пнуть в фактически пустые ворота. А лавры все ему! Борец за здоровый образ жизни… Даже и подумать смешно! Кто-бы знал, что блеск в глазах у него не от приближающейся тренировки, а от травки, которую он курит вот уже полгода кряду со своими дружками в «Hill of smoke» вместо кальяна.

Я опёрлась на раковину и уставилась на себя в зеркало. Слёзы текли сами, я даже и не замечала их пока не начала почти что захлёбываться. И из-за такого, как Марк, последние дни моей школьной жизни превратились в кошмар? Из-за него я сейчас рыдаю, вместо того, чтобы слушать лекцию в классе? Просто из-за того, что он строит из себя обиженного жизнью… Нет, не жизнью… Мной! Обиженного мной мальчика.

Наше с ним расставание не стало для меня ударом. Я давно уже устала быть куклой рядом с ним. Я не имела права на своё мнение, свой голос, свои мысли. Всё, что я должна была делать последний год, пока мы встречались, это восхищённо смотреть на него. Я, собственно говоря, это и делала и при том по собственной воле. Всё осознание, какая он пад… нехорошая личность, пришло ко мне три дня назад на выпускном балу.

Марк бросил меня в разгар вечера одну посреди танцпола. Он пополз со своей бандой на улицу, чтобы догнаться ещё больше. Хотя, его и так уже было терпеть невозможно. Он решил, что ему мало. Тогда я ещё не смела с ним спорить. Его наглое, паскудное поведение казалось мне забавным и милым. Мне казалось, что он не может делать что-то плохое или неправильное… Дура!

Отойдя к столам, с горой уставленным едой, которая никого не интересовала (ведь все пришли сюда только для того, чтобы напиться), я не парилась по этому поводу – уже привыкла к такому. Ко мне с ошарашенными глазами подбежал Зерах Гуревич, парень с моего курса мат.анализа. Его сильно пошатывало, и он чуть не грохнулся в чашу с пуншем. Я успела подхватить его в последний момент.

– Ох, Боги, Зерах! – вырвалось у меня. – Что с тобой? Ты же никогда не пил на вечеринках.

– Прости, Кира. Я не выпил ни грамма. Похоже Крис со своей компанией мне что-то подмешал…

Зерах зажал голову руками, а я только понимающе кивнула.

– Пошли, я отведу тебя в уборную.

Мы аккуратно и медленно выдвинулись в сторону выхода. История с подмешиванием вполне походила на правду. Гуревич был в школе «перекати-полем», у него не было своей группы. Он общался со всеми по чуть-чуть. Так что каждый, кого он мог назвать своим другом, в равной степени мог быть его врагом.

Ну… Враг – сильное слово. Скорее всего, Зерах, как одиночка, был бы первой мишенью на издёвки, после лузеров. Но, предусмотрительные аутсайдеры сия школы на выпускной бал не явились. И могу с полной уверенностью заверить, правильно сделали. У Марка и банды на их счёт были очень «весёлые» планы, в которые меня неохотно, но все-таки посветили накануне.

– Дальше сам.

Я направила Зераха к мужской туалетной комнате и хлопнула по плечу. Парень сделал два шага и пришелся лбом в дверной косяк. Зажмурившись и борясь с подступающим приступом хохота, я пыталась совладать с собственными эмоциями.

– Так, понятно, «сам» не получится.

Мы аккуратно протиснулись в туалет, я помогла ему опереться на раковину и уже было хотела выйти… Но внезапно протрезвевший и твёрдо вставший на ноги Зерах преградил мне путь.

– Подожди! – четкой речью абсолютно вменяемого человека воскликнул он и схватил меня за руку.

– Что происходит? – строгим тоном поинтересовалась я, почувствовав подвох.

Вопрос вполне себе можно было считать риторическим. И так всё было ясно, как божий день. Гуревич решил увести меня с чужих глаз чтобы поговорить. А раз ему пришлось притвориться пьяным, то уж значит точно я бы не согласилась идти, если бы знала тему этой «беседы».

– Я хотел поговорить с тобой. Наедине. – подтвердил мои догадки Зерах.

– Прекрасно! – раздражённо прорычала я и выдернула руку. – Только вот я не хочу с тобой разговаривать. Тем более при таких обстоятельствах! Но ты, безусловно, талантлив. Тебе прямая дорога в театральное. Возьмут без вопросов!

О чем этот парень только думал!? В тот момент у меня в голове была одна единственная мысль – лишь бы об этом не узнал Марк. Хоть Зерах и поступил глупо и неосмотрительно, я совсем не хотела, чтобы его постигла такая же участь, как и Юнаса пару дней назад. Парень просто подошел спросить домашку в коридоре и, заметив в моих светлых густых волосах божью коровку, снял её. За это и поплатился. Марк после школы так разукрасил его лицо, что лучше было не видеть. А тут… Неизвестно, остался ли бы вообще Зерах живым!

– Прошу! Всего пару минут… – Гуревич захлопнул дверь прямо у меня перед носом и загородил проход.

Что ж, если он хочет нарваться на приключения, то пожалуйста! Я сцепила пальцы в замок и, оглядев настырного парня с ног до головы холоднокровным взглядом, кивнула в знак того, что слушаю.

– О-у-ф-ф… – Зерах тяжело выдохнул и стал нервно бегать глазами по помещению, собираясь с духом. – Просто, я хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть выбор…

Меня его слова не удивили. Ожидать чего-то другого при таком раскладе было бы глупо. И несмотря на то, что мне ужасно не хотелось это выслушивать, я сжала зубы и продолжила слушать не перебивая. Единственную слабость, которую я себе позволила – нахмурить брови.

– Мы оба с тобой прекрасно знаем, что Марк за человек. Он кретин. – продолжал Гуревич. – Я вижу, как он с тобой обращается и мне противно от этого. И я не понимаю, почему этого больше не видит никто другой. Даже ты, ты сама не хочешь этого признавать и продолжаешь смотреть на него своими прекрасными светлыми глазами с такой влюбленностью, какой этот козёл и грамма не заслуживает. Мне больно видеть тебя рядом с ним. Пожалуйста, Кира… – он сделал шаг ближе, расцепил мои ладони и взял за руку. – Позволь быть рядом с собой по-настоящему любящему тебя парню.

За это я ненавидела себя больше всего – я слишком много думаю о чувствах других. Мне бы следовало послать Зераха туда, где солнце не светит, влепить пощёчину и уйти. Но нет же! Как я могу оставить человека в таком состоянии!? Мне надо сбалансировать всю жёсткость, которая слетит с моего языка душевной мягкостью.

– Зерах, – терпеливо обратилась к нему я, и взяла вторую его руку. – Я люблю Марка. Ни тебя, ни кого-либо другого. Марка. Я признаю, что, возможно, ты в меня влюблен и, возможно, беспокоишься обо мне. Но подумай! Даже если тебе и кажется, что Марк обращается со мной как-то не так, значит я ему позволяю. Это первое. А второе, даже если бы я и позволила тебе быть рядом со мной, то никогда бы себе этого не простила. Позволить любить себя, не испытывая ответных чувств – это очень подло.

Парень криво усмехнулся и поднял покрасневшие глаза. Неужто и вправду любит? Я сделала ему больно, а ведь он не виноват. Мне буквально захотелось спрятать его от своих собственных слов, чтобы он никогда их не слышал, вернуть время вспять. Не знаю, что бы я сказала, но может быть сделала бы это как-то мягче…

– Совсем никаких шансов? – переспросил Зерах, закусив губу.

Я уже собралась с духом, чтобы пересилить себя и честно ответить «Никаких», но мне не дали этого сделать. Раздался гогот и кто-то с ноги открыл дверь. Ну, конечно, как по закону подлости, Марк со своей бандой. Увидев меня, держащую за руку Гуревича, весь смех в толпе в момент прекратился. Марк секунд тридцать оценивал взглядом ситуацию. Я уже была готова броситься и встать между ними, чтобы парень не покалечил Зераха, но…

– Шлюха. – выплюнув это, Марк, расталкивая своих «товарищей», стал уходить. Они последовали за ним, перешёптываясь.

Застыв в немом ступоре, я не могла понять, что произошло. То есть, он обвинил не Гуревича, а меня? Как так!? Он же знает, что я люблю его! Как может не доверять? Мне нужно было срочно ему все объяснить. Может, со стороны это действительно выглядело неправильно.

– Марк! – я бежала за толпой по коридору. На каблуках это было делать не очень удобно, но я не сдавалась. Теперь мне было совершенно все равно, что там с Зерахам и что он испытывает. Самым главным для меня сейчас было объясниться перед любимым. – Марк, подожди! Марк…

Я растолкала толпу. Марк все ещё уходил, я схватила его за руку и… Щёку обожгло, точно кипятком. Потеряв равновесие, я упала на пол и стукнулась головой о стену. Он ударил меня, влепил пощёчину… Было так больно… Но не столько физически, сколько морально… За что он так со мной? Из глаз невольно потекли слёзы. Что ж, я сама виновата. Видимо, Вселенной было угодно, чтобы сегодня кто-то получил пощёчину. И раз я смалодушничала, и не дала её Зераху, получила сама.

Никто из его банды и не подумал вступиться за меня или хотя бы помочь подняться. Они столпились вокруг нас и наблюдали, что же произойдёт дальше. Марк со свирепым взглядом указал на меня пальцем.

– Такая сучка, как ты, разбила мне сердце. – прорычал он. – Не подходи ко мне больше!

И все. Он развернулся и ушёл. И все окружающие потянулись за ним. А я осталась сидеть на полу в школьном коридоре, захлебываясь в слезах. Но тогда я ещё не знала, что все только начиналось. Эта пощёчина и грубые слова от Марка были сущим ничтожеством по сравнению с тем, что ждало меня дальше…

На следующий день старшие классы учились во вторую смену и двенадцати часов с лихвой хватило, чтобы о вчерашнем узнал каждый ученик нашей школы. И уже на подступах к ней я поняла это. Как? Да за те двести метров, что я прошла по улице, меня «нечаянно» задели плечом двенадцать человек! А ещё трое мимоходом повторяли эту заветную фразу, которая отныне вызывает у меня аллергию и холодный пот: «Не разбивай чужие сердца».

Первым делом, зайдя в здание, я начала искать взглядом Марка. Я верила, что он найдёт в себе силы выслушать меня. Ведь я не виновата! Я прорыдала в подушку полночи из-за этой пощёчины, из-за тех обидных слов. «Но он сделал это на эмоциях!» – убеждала я себя. – «Марк успокоится, и я смогу ему все объяснить. Мы помиримся. Так всегда было.»

Я нашла его у кабинета литературы на втором этаже. На его лице была вымученная, притворная скорбь. И не спроста. Он принимал утешительные ласки от Катарины и Зилды, что учились на курс младше. Тогда я и не подумала обратить на них внимание. Моя цель была поговорить с любимым, и эти двое вряд ли бы могли помешать. Но нашлась причина посущественнее – Исаак Сатре – правая рука Марка в его банде, он был свидетелем вчерашнего спектакля.

– Куда ты собралась? – нарочито брезгливым тоном поинтересовался Исаак и преградил мне дорогу. Он был здоровенным, как шкаф, и полностью закрыл мне обзор.

– Мне нужно поговорить с Марком. – отрывисто ответила я и попыталась обогнуть бугая.

– Стоять! – Исаак схватил меня за руку с такой силой, что у меня свело жилы.

– Мне больно! – вскрикнула я. Исаак оттолкнул меня.

– Не разбивай сердца – больно не будет. – фыркнул он. – Марк не хочет с тобой разговаривать.

– А ты теперь решаешь за Марка?

– Вчера он выразился предельно ясно. – ухмыльнулся бугай и отодвинул с моей щеки белокурую прядь, за которой я прятала синяк от вчерашней пощёчины.

Это был удар ниже пояса. Каким бездушным человеком надо быть, чтобы оголять чужие раны? Я сцепила зубы, чтоб не расплакаться и резким движением убрала ладонь Исаака от своего лица, развернулась и ушла. Марк не мог не видеть, что я пыталась подойти к нему. Мы с Исааком спорили в десяти шагах от него. Неужто и впрямь он не хочет со мной говорить? Тогда я в это ещё верить не хотела.

Спустившись на первый этаж, я запрыгнула на подоконник и достала телефон… Горячо! Очень горячо! Ингрит Бьёргульв, самая талантливая 10-тиклассница школы, с которой я, к слову, ни разу и парой фраз не перекинулась, облила меня горячим кофе из «Старбакс». Живот и ноги мучительно обжигало.

– Ой! – с притворным сожалением вскрикнула она. – Надо же, как получилось! Но ничего, ты такая бессердечная ведьма, раз разбиваешь чужие сердца, что наверняка и боли не чувствуешь.

Ингрит мило улыбнулась и удалилась вместе со стайкой своих подружек. Я даже ответить ничего не успела. Да и не до того мне было! Переоденусь в спортивную форму позже. Благо, сегодня по расписанию физкультура. Плевать на боль, плевать на их издёвки. Это все закончится, как только я поговорю с Марком.

Я разблокировала телефон и зашла в Твиттер, в диалоги и… Бум! Он меня заблокировал! Что? Как так!? Не может быть! Фейсбук? Я судорожно колотила ногтем по деревянному чехлу телефона, пока страница грузилась. Тоже закрыто. Инстаграм? Я в черном списке. Вайбер, Телеграм, ВатсАп – везде блок. На глаза навернулись слезы. Он заблокировал меня везде, где только можно. Или все же нет? СМС я же все ещё могу ему написать?

Не могу. Рядом с теми тремя словами, что я попыталась ему отправить «Поговори со мной» высветился знак сбоя. «Абонент добавил ваш номер в черный список» – гласило пояснение. Всё. Я почувствовала, как у меня начали неметь и трястись руки. Чтоб не разбить телефон, аккуратно положила его на подоконник и на нетвёрдых ногах, по стеночке, под прицелом уничижающих взглядов, поползла к соседней двери, за которой находилась дамская уборная.

Закрыв за собой дверь на защёлку, чтобы никто не пришёл добить меня ещё больше, я сползла по стенке и с такой силой закусила нижнюю губу, что почувствовала вкус крови и слёз у себя во рту.

Вот и сейчас я в этом же самом туалете. По крайней мере, теперь у меня есть силы стоять, пусть и опершись на раковину. За три дня ничего не изменилось – вся школа продолжает меня ненавидеть и терроризировать, Марк игнорирует и строит из себя несчастного, а я плачу – но одна вещь все-таки претерпевала изменения. Причем, по триста раз на дню – это моё отношение к Марку.

Вот только, казалось, секунду назад, я убеждала себя, что, наконец-то, прозрела. Разглядела, какой Марк на самом деле, как он обошелся со мной, как ведёт себя на людях… Но, черт побери, в следующую секунду, я готова простить ему все это, готова терпеть его, обкуренного по самую задницу, рядом с собой, прикрывать его перед его родителями и учителями, прощать ночи, которые он проводил с другими девушками, лишь бы он снова позволил быть рядом… Просто рядом… Ну что за идиотка!?

Я собралась с силами и взглянула на свое отражение ещё раз. Разве я заслужила прибывать в таком состоянии? Нет. Ни один человек в мире этого не заслуживает. Мои зелёные глаза в обрамлении красных полопавшихся капилляров, с потёкшей тушью, в момент охладели. Я не сильная, но я справлюсь. У меня просто нет другого выбора.

Идти на философию уже просто нет никакого смысла. Помешаю тем, кто уже включился в рабочий процесс, а у учителя будет повод как-то меня лишний раз поддеть. Лучше, пересижу оставшиеся полчаса в библиотеке, там наверняка никого не будет. Даже мисс Гертбер – библиотекарша – появляется там раз в неделю.

Я подняла с пола свой рюкзак и вышла в пустой коридор. По центральной лестнице идти не хотелось, ведь там стоит почетный караул у флагов ко дню расторжения унии со Швецией, который, кстати, будет праздноваться уже послезавтра. Лучше пройду по пожарной лестнице, не съедят же меня за это (если не поймают).

Стоило мне только спуститься на один пролёт, как я тут же об этом пожалела. Навстречу мне, перескакивая через две ступеньки, поднимался Зерах Гуревич. Он не появлялся в школе с выпускного. Наверное, боялся за свою шкуру… А теперь прознал, что главным объектом агрессии являюсь я, так и решил вернуться. Аттестат-то ему в любом случае сегодня тоже надо получить.

Не знаю, каким ветром мне в голову занесло эту мысль, но, по-моему, это знак. Может стоит поговорить с ним? Попросить о помощи, пока он не просквозил мимо меня с опушенными глазами? Если да, то надо решаться. Парень уже на полпути ко второму этажу и сделал вид, что не заметил меня.

– Зерах! – окликнула я его. Он остановился, и, раздумывая несколько секунд, все же вернулся и подошел ко мне.

– Кира. – учтиво кивнул он.

У меня внутри все тряслось. Я заламывала себе пальцы, чтобы справится с нервами. Сейчас мне совсем не нужна такая его холодность…

– Зерах, – голос у меня дрожал. – Ты же знаешь, в какой ситуации я оказалась…

– Трудно не знать, вся школа об этом гудит. – усмехнулся Гуревич.

– Вот именно. – подтвердила я. – Но мы же с тобой знаем, что всё было не так! Можешь, пожалуйста, попробовать поговорить с Марком или его бандой и объяснить всё… Меня он и слышать не хочет.

– Я вчера говорил с Марком.

– Что? – не поняла я.

Если Зерах говорил с Марком, то почему все кругом до сих пор меня ненавидят? Почему Марк не поговорил со мной? Разве все не должно было вернуться на круги своя?

– Вчера вечером Марк с бандой пришел ко мне домой. – начал объяснять Гуревич. – Сказал, что мне нет смысла прятаться и что я могу спокойно вернуться в школу. Что я не виноват, что ты шлюха и посоветовал мне быть с тобой поосторожнее. Мол, мало ли с кем ты ещё там…

– Ты не сказал ему правду!? – я не дала ему договорить. Мне с лихвой хватило того, что я услышала.

– Нет, любимая. – Перекатываясь с пятки на носок ответил Зерах.

Я почувствовала то же самое, как когда Ингрит облила меня кофе, когда Зерах назвал меня любимой. Это слово было брошено не просто так и мне потребовалось пара мгновений, чтобы свести все факты.

– Это ты! – я с силой толкнула парня в грудь. – Это твоя месть, за то, что я отказала тебе!

– Ты очень догадлива, любимая.

Меня снова передернуло о этого слова. Но теперь весь запал моей злости рухнул куда-то вниз. Это была моя последняя надежда на восстановление справедливости – честность Гуревича перед Марком. Но нет. У меня не осталось шансов.

– Знаешь, Зерах, – задумалась я и опустила глаза. Ещё чуть-чуть и я заплачу. Уже чувствую, как щиплет глаза. – Ты называл Марка кретином и козлом… Но ты и сам не лучше.

Я поправила рюкзак на плече и почти побежала вниз по лестнице. У меня больше не было сил находится рядом с ним. Как можно быть настолько жестоким?! Он же ещё пару дней назад уверял, что любит меня «по-настоящему», а теперь готов на то, чтобы все кругом считали меня девушкой лёгкого поведения. Сколько? Сколько можно ещё это терпеть!?

Влетев в библиотеку, я уселась за первый попавшийся стол и уставилась пустым взглядом на стеллажи с журналами. Представьте ощущение, когда вас накрывают вакуумным колпаком и вы постепенно задыхаетесь? Вот у меня сейчас именно такое чувство.

Я не заметила, как пролетело время, но из кататонического ступора в реальность меня вырвал зазвеневший прямо над головой звонок, оповещающий о конце учебного дня. Надо идти в актовый зал на церемонию вручения аттестатов. Все учителя и ученики, которые меня терроризировали последние три дня соберутся в одном месте… Надеюсь, я смогу это пережить.