Loe raamatut: «Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла», lehekülg 3

В гостиной, ожидая мужа и завтрак, Марианна обдумывала всё увиденное. Невероятная событийность последних трёх дней притупила способность удивляться. Не оставалось ни сил, ни времени на переживания, зато обострился навык рассуждать здраво и по факту. Вот и сейчас девушка, устало откинувшись в кресле, отметила для себя, что граф, безусловно, волшебное существо, что он обладает нечеловеческими способностями и силой, что он ей – тут щёки покрылись румянцем – очень нравится как мужчина. Он, безусловно, опасен, но это лишь разжигает её любопытство. И ещё она практически перестала его бояться.

За окном всё та же хмарь выжимала на землю мелкий сыпучий дождь. Граф вошёл в гостиную уже после того, как Никола подал завтрак и отдал Марианне ещё два письма – очередные пригласительные от неизвестных ей светских дам. Родимир быстро перебрал свою почту и, не найдя ничего срочного, взял газету и устроился в кресле подле Марианны, вытянув босые ноги. Проглядывая первую полосу, он брезгливо поморщился и перешёл сразу к театральному обзору на последней странице.

– Снова про нас пишут? – поинтересовалась девушка, заметив своё лицо на фото.

– Да, очередная ересь, – он, вздохнув, отложил газету и сделал глоток кофе. – Если честно, я не ожидал настолько злых нападок. И беспокоят они меня из-за твоей реакции. Никола мне рассказал о вчерашнем разговоре. Ты наверняка хочешь узнать подробности? Спрашивай.

Марианна некоторое время молча смотрела на мужа. Было в его облике что-то… Девушке на миг показалось, что тень, плоская и чёрная, снова мелькнула за спиною Родимира. И тут вдруг её посетила догадка: граф соврал, что нападки газетчиков и упоминания о мёртвых жёнах его не трогают. На самом деле тема эта очень болезненна.

– Вы их сильно любили?

Граф вздрогнул, видимо, он не ожидал подобного вопроса.

– Кого ты имеешь в виду?

– Тех двух девушек, что были у вас пятнадцать лет назад.

– Да, они были мне дороги. Я надеялся, что у меня наконец-то появится своя семья, родятся дети, но мои надежды рухнули. В очередной раз.

– А сколько у вас было ещё… жён?

– Ты седьмая.

– Седьмая?! – Марианна широко открыла глаза. – И что, никто из них не смог родить вам детей?

– Нет.

– И отчего они все умерли?

– Были причины… разные.

– Но ведь не вы же их убили?

Граф молчал. Марианне показалось, что он даже побледнел. И снова чёрная и плоская…

– Мне вчера пришло письмо, – её голос звучал сейчас громче и увереннее, чем голос графа, – вообще это было впервые, чтобы люди слали мне письма. Так вот, в одном из них была угроза… или предупреждение, я не смогла понять, но очень испугалась. Там было написано: «Беги, иначе смерть».

Тут последняя краска сошла с лица графа, он нахмурился и хотел было что-то сказать, но девушка не позволила себя перебивать.

– Я порвала и выкинула записку. Я очень напугана всем этим, и потому спрошу сразу. Когда вы вознамерились жениться на мне, то обещали, что не причините мне вреда. Ваше обещание в силе?

– Да, конечно…

– Вы же не сумасшедший?

– Нет, что ты…

– Вы же не хотите меня убить?

– Ни в коем случае, – тут граф улыбнулся, – я хочу, чтобы ты жила. Марианна, я не убийца.

– Хорошо, – Марианна облегчённо вздохнула, – я вам верю. При нашей первой встрече вы сказали, что женитесь по расчёту, что вам нужны дети и что только Белые Чайки способны дать потомство от таких, как вы. Вы пробовали шесть раз, и у вас не получилось. Почему бы не попробовать другие варианты? Есть столько сирот в нашем мире, есть, в конце концов, вдовы с детьми…

– Всё немного сложнее, чем ты думаешь, – граф устало потёр глаза, – есть много аспектов. Например, ты видишь мою суть, и нет нужды её прятать. В нашем случае получается союз равных.

– Союз равных? Сирота-белошвейка и титулованный богач? – Марианна усмехнулась.

– Я же тебе говорил, ты просто пока не знаешь себя, – он указал на газету. – Сегодня в театре дают оперу как раз на тему неравного брака. Я тебя приглашаю. Премьера, будут все сливки общества. Развлечёмся.

Марианна согласилась, но новое приключение, предложенное Родимиром, не отвлекло её от размышлений. Наоборот, то, с какой ловкостью он сменил неприятную тему беседы и то, как мало он говорил и много недоговаривал, настораживало. И ещё эта чёрная и плоская, что неотвязно маячила на периферии её зрения. Хорошо, – думала Марианна, – что я не влюблена в графа. Иначе бы чувственные восторги застили мой взор. А когда так, то жди беды – глупости неизбежны. Марианну вдруг накрыло волною холодной подозрительности. Родимир очень опасен и умён, с ним нельзя быть глупой и доверчивой. Нельзя расслабляться. Может, это какое-то проклятье, что женщины-чайки долго не живут рядом с ним?

После завтрака граф сел за свой письменный стол и занялся документами и счетами. Дождь утих, но непогода не спешила уступать место солнцу, серое утро плавно перетекало в серый день. Марианна читала книгу, время от времени украдкой бросая взгляд на мужа. Зашёл Никола, спросил, будут ли их сиятельства обедать дома или следует заказать столик в ресторане. Родимир вопросительно глянул на девушку, та пожала плечами.

– Дома. Меню обсуди с графиней. И подтверди бронь на мою ложу в оперном театре.

Когда Никола, поговорив с Марианной, покинул гостиную, а граф отложил бумаги и сел в кресло у распахнутой балконной двери, девушка наконец-то решилась продолжить расспросы. Она встала рядом, опершись о дверной косяк. С улицы веяло прохладой и влажной свежестью.

– Господин граф, позвольте спросить. После вашего утреннего боя я видела кровь… много крови. Тень ранила вас?

Родимир ответил не сразу, глядя на небо в тучах:

– Да, ранила.

– Но я не заметила ран на вашем теле.

– О, не беспокойся об этом. Скорость восстановления тканей у всех нелюдей чрезвычайно высока. Как у живых, так и у йоков. У живых даже быстрее.

Он вдруг оживился:

– Ты знаешь, что духа можно убить, только лишив его головы? Например, выстрелив ему в лоб несколько раз.

– Конечно, все это знают.

– Не все. Только те, кто задумывается.

– Даёте мне совет на будущее? Думаете, после сегодняшнего представления я отважусь на что-то подобное?

Граф криво улыбнулся. Настроение у него было не слишком радужное, как, в общем, и у Марианны.

– По крайней мере, у тебя есть способ защиты, если я всё-таки сойду с ума.

Девушка забеспокоилась.

– Господин граф, то, что вы сказали, – шутка?

– Скорее сарказм.

Помолчали.

– А каково это – быть духом?

Родимир задумался.

– Ты, наверное, спрашиваешь об отличиях от людей. Но я никогда не был человеком. Я родился таким, мне не с чем сравнить. Но если размышлять теоретически, то человеком быть намного проще. Меньше испытаний, меньше ответственности… Как в поговорке: меньше знаешь – крепче спишь. Ты можешь спросить об этом у моей матери, когда встретишься с нею. Она помнит свои первые шестнадцать лет как годы рая.

– А какая она – ваша матушка?

– У неё ужасный характер. – Родимир задумчиво почесал кончик носа. – Ты читаешь по-славийски?

Вопрос был неожиданный.

– Да, бабушка научила меня говорить и читать на этом языке. Она родом из Озёрного края.

– Это хорошо, – он встал, открыл сейф и достал шкатулку. В ней лежала потрёпанная тетрадь, весьма объёмная, в кожаном переплёте, но без заголовка. Родимир протянул её Марианне.

– Прочитай, это история моей матери. Написал её мой дядя, но, так как жил он больше двухсот лет назад, то и стиль изложения… Скажем так, витиеватый. Это список, его сделала моя сестра не так давно, чтобы отдать в печать. Оригинал хранится в нашем родовом поместье. Сестра адаптировала старое верийское наречие, так что ты сможешь разобраться. Я думаю, тебе будет полезно познакомиться с моей семьёй до того, как ты встретишься с ними наяву.

Марианна с замиранием сердца взяла в руки тетрадь и раскрыла. Её бабушка многое бы отдала, чтобы заполучить такую ценную информацию. Подлинная история последнего Великого Змея! Это была подшивка машинопечатных листов. На полях знакомым размашистым почерком были сделаны пометки. «Беги, иначе смерть» было написано той же рукой. Девушка застыла, пытаясь скрыть своё волнение, и спросила:

– А кто делал правки?

Родимир глянул в тетрадь через плечо Марианны, задумался.

– Не знаю. Почерк мне незнаком. Но ты не обращай на них внимания, текст подлинный, я перечитывал его несколько раз, пытаясь найти ответы… на свои вопросы.

Марианна была благодарна Родимиру за то, что они приехали в театр аккурат к третьему звонку. Но даже намеренное опоздание графа не избавило их пару от излишнего внимания. Когда они заняли свои места в ложе, свет уже притушили, и оркестр играл увертюру, но у девушки всё равно было такое чувство, что все взгляды направлены на неё. Родимир держал её за руку и, склонившись, рассказывал об окружающих людях забавные истории в надежде хоть немного помочь расслабиться своей жене. Это помогало, и Марианна наконец-то смогла поднять глаза на сцену, где уже начиналось действие.

– Эту оперу написал мой брат, – Родимир внезапно перешёл на славийский язык, – специально для моей сестры. Около шестидесяти лет назад. У неё чудесный голос, и, когда она бывает в миру, то чаще всего поёт на сцене. Либретто, то есть сюжет постановки, также принадлежит ей. Это одна из её любимых историй. Об Учителе нашей матушки.

Марианна была заинтригована и до антракта забыла о досужих взглядах и разговорах. К тому же пели по-славийски, что удвоило её внимание, так как ей хотелось разобраться в сюжете. Музыка была великолепна, действие на сцене, костюмы, танцы, декорации пленили воображение девушки. Ни разу в жизни она ничего подобного не видела. Когда опустили занавес, она повернула к графу восторженное лицо:

– Это так красиво… И так грустно, – утирая слёзы, тихо произнесла Марианна.

Граф улыбнулся странной улыбкой.

– Согласен, но добавил бы ещё – страшно, ведь всё это происходило на самом деле. Да, Богдан – великолепный композитор. Но в исполнении Ниявы это звучит настолько пронзительно… Когда она поёт, кажется, что даже камень должен рыдать.

– Вы скучаете по ним?

Родимир внимательно посмотрел на девушку:

– Очередной раз удивляюсь, насколько ты проницательна.

Но тут в их разговор вмешались. Перегнувшись через бортик соседней ложи, на них смотрела голубоглазая блондинка с удивительно, почти неестественно красивым лицом, словно ожившая фарфоровая кукла. Крупные кудри, убранные в замысловатую причёску, лишь подчёркивали её невинный образ, хотя внутреннее содержание, и Марианна это знала, было отнюдь не невинным.

– Я вижу, госпоже графине понравился спектакль.

– Баронесса, добрый вечер, – граф привстал и поклонился, приветствуя говорившую. – Да, первый акт великолепен. Оркестр чудесно играл. Моя жена в восторге.

Он сделал ударение на слове «жена», и блондинка поджала губки. Марианна побледнела, столько неприязни было в её взгляде. Надеюсь, она меня не узнала, – промелькнуло в голове у девушки. С этой женщиной была связана весьма неприятная и унизительная история. Когда Марианна только попала к тётке, та дала ей работу в примерочной. Девочка работала на посылках: принести-унести материалы, подать кофе клиенту. Эту похожую на куклу блондинку, тогда ещё она не была баронессой, мать обшивала к её первому выходу в свет. За три часа эта бестия с лицом ангела довела всех портних до истерики. Всем недовольная, она сквернословила и язвила, вогнала Марианне в щёку булавку и в конце концов выплеснула горячий кофе девочке в лицо, благо та успела прикрыться руками, но шрам от ожога остался на её запястье до сих пор. Девушка вспомнила, с каким наслаждением блондинка издевалась над нею и как она смеялась, когда обожжённые руки покрылись пузырями. «Ты настолько уродлива, что эти шрамы тебя лишь украсят. Так что не реви и скажи мне спасибо, глупая девка!» Тётка тогда ничего не сказала в защиту племянницы, но и ответить грубиянке не позволила, хотя Марианна уже готова была броситься на обидчицу с кулаками. «Знай своё место!» – сказала она тогда. Шрам остался не только на руке, но и на гордости девушки.

И вот теперь эта женщина вновь появилась в её жизни, пробуждая старую боль, невыраженную злость, обиду и чувство собственной беззащитности. Сначала Марианну охватил страх, но спустя несколько секунд его сменили гнев и жажда мести. Блондинка тем временем продолжила разговор с Родимиром:

– Ваше сиятельство до сих пор не представили меня своей супруге.

– Прошу прощения. Марианна, – он повернулся к девушке и замер на миг, увидев её лицо. Удивлённо поднял бровь, но продолжил в той же дружелюбной и галантной манере: – Баронесса Изабелла фон Шибельмайл.

Марианна надменно вскинула подбородок и, вторя блондинке, поджала губы.

– Очень приятно, – холодно ответила она. Голубые глаза баронессы потемнели от злости.

– Весьма рада нашему знакомству. Удивлена, столь скоро увидев вас в свете. Думала, вам понадобится больше времени, чтобы привыкнуть к новой жизни.

Марианна нахмурилась, но вместо неё ответил Родимир:

– Дорогая баронесса, если бы вы действительно так думали, то не посылали бы ей письмо с приглашением на второй же день после свадьбы.

Изабелла не нашлась, что ответить, и поспешила сменить тему:

– Кстати о летнем бале, я так и не получила ответа. Надеюсь, моя настойчивость не спугнула вас, графиня?

– Нет, что вы. Честно признаюсь, я просто забыла о вашем письме. Но мой муж только что напомнил мне о нём. И чтобы не тратить нашего и вашего времени и средств на переписку, я прямо сейчас дам положительный ответ. Мы с удовольствием посетим ваш праздник. А сейчас позвольте мне удалиться в дамскую комнату. Родимир, проводите меня, пожалуйста.

Она встала и, не оборачиваясь, вышла из ложи. Граф догнал её в коридоре и взял под руку.

– Великолепно, – со смехом проговорил он, – твои слова были хуже пощёчины. Бедняжка чуть не лопнула от злости. Где ты научилась так велеречиво изъясняться?

– Книжки читала, – буркнула девушка. От пережитого страха и негодования её слегка потряхивало, щёки горели, словно с мороза.

– Не ожидал от тебя, – граф остановил её у дверей буфета и попросил пробегающего мимо официанта принести стакан воды для графини. – Ты обычно такая тихая и благовоспитанная, а тут напала на незнакомую женщину, назвала меня по имени. Не скрою, последнее было мне приятно!

Родимир улыбнулся, подавая ей стакан. Марианна молча выпила, всё так же мрачно глядя в сторону. Тем временем к их паре стали проявлять активный интерес собравшиеся у буфета господа и дамы, знакомые и малознакомые графа. Тот со свойственной ему вежливостью быстро ретировался обратно в ложу, увлекая за собою Марианну. Когда они остались один на один в аванложе, граф откупорил бутылку, предусмотрительно взятую в буфете, и подал девушке бокал шипучки. В нос ударил пряный яблочный дух.

– Это сидр. С него вряд ли захмелеешь. Так ты расскажешь, что с тобою?

– Я встречалась с нею раньше, и наша встреча закончилась этим, – она отдёрнула рукав и показала графу небольшой белый шрам на запястье. Родимир тут же переменился в лице, брови сурово сошлись на переносице. Девушка вкратце рассказала ему историю.

– Кажется, она не вспомнила меня, я тогда была совсем маленькой девочкой. Иначе в её распоряжении была бы весьма пикантная история о том, как она обварила жену графа Соколова кофе.

Оба помолчали.

– И что ты намерена предпринять?

Марианна долго думала, потягивая маленькими глотками колючий напиток. Под сводами зала раздался третий звонок, оркестр заиграл увертюру.

– Если честно, не знаю.

Граф отдёрнул портьеру, приглашая девушку занять кресло.

– Подумай.

Вторая часть оперы как по волшебству влилась в разговор темой мести. Героя ни к чему хорошему она не привела. Сидя за столиком в кафе и вдыхая прохладный вечерний воздух, Марианна наконец успокоилась. Непринуждённая беседа с графом во время прогулки вдоль парка после представления, сказочное впечатление от первого посещения оперы, сам спектакль, музыка – всё это было столь волшебно, что девушка решила не портить чудесный день мыслями о мести.

– В конце концов, вы правы.

– В чём же?

– На её фоне я выгляжу победителем. Нет смысла мстить, я уже отомщена обстоятельствами.

– Ты простила баронессу?

– Нет, я просто выбираю бездействие и полагаюсь на волю случая. Пусть всё идёт своим чередом, а там будет видно, как дальше поступать.

– Ты уверена? Изабелла нанесла тебе довольно глубокую травму.

– Ну не буду же я её за это убивать,– со смехом отозвалась Марианна.

– Как пожелаешь, – граф неопределённо пожал плечами, отправляя в рот очередной кусок мяса. Глаза его недобро сверкнули. Девушка испуганно замерла.

– Вы изволите шутить?

– Как пожелаешь, – Родимир улыбнулся, салютуя ей бокалом, но Марианна поняла – он не шутил.

День четвёртый.

Пробуждение было резким.

Проснись!

Марианна села в кровати, сон как рукой сняло. Комнату наполнял предрассветный сумрак. В изножье кровати сидел мужчина, белый с ног до головы: волосы, одежда, кожа, глаза. Сквозь него было видно входную дверь и резной бортик кровати. Он внимательно смотрел на девушку, и по его губам скользила задумчивая улыбка. Наверное, я ещё сплю, — подумала Марианна, зачарованно глядя в мерцающие, будто звёзды, бельма. Она знала об оракулах, но видела впервые. Тем временем мужчина заговорил:

– У тебя больше шансов, чем у других его женщин. Ты мне нравишься, девочка. Бойся Сокола. Если ты понесёшь от него, то вряд ли выживешь, – он задумчиво потёр подбородок. – Я тебе немного помогу. Думаю, это защитит тебя до поры от его посягательств.

Оракул протянул призрачную руку и коснулся её лба. В глазах резко потемнело, грудь сдавило ледяным кольцом, и Марианна провалилась в ничто.

Проснись!

Марианна села в кровати, недоумённо глядя перед собою. В комнате по-прежнему было сумрачно, часы на стене показывали двадцать минут пятого. Девушка торопливо сбросила одеяло и подошла к зеркалу. Потрогала лоб, коснулась груди. Отражение никаких видимых изменений не показало. Она заглянула в ванную, дверь в коридор была распахнута, как и дверь спальни графа. Повинуясь внезапному порыву, Марианна вошла в комнату мужа, приблизилась к кровати. Родимир спал нагишом, уткнувшись лицом в подушку. Мускулистая спина мерно вздымалась и опадала в такт глубокому дыханию, срамное место стыдливо прикрыла сбившаяся простынь, но эта маленькая пикантность мало заинтересовала девушку. Её внимание привлекло очередное видение: вдоль позвоночника графа, по его лопаткам и плечам пульсирующим светом наливалось похожее на татуировку витиеватое изображение крыльев, хотя, возможно, это были и не крылья, а какой-то абстрактный узор. Марианна пристально вглядывалась, пытаясь поймать чёткую картинку, но, как и в случае с Чёрной и Плоской, мерцающие линии исчезали в зоне прямого взгляда и проявлялись на периферии.

Печать не принадлежит видимому миру, – мысль была настолько чёткой и голос, произнёсший её, таким уверенным, что девушка вздрогнула и обернулась, ожидая увидеть говорившего. Комната была пуста. Марианна глубоко вздохнула, пытаясь унять неистово бьющееся сердце. Взгляд остановился на потрёпанной тетради с историей о Змее, лежащей на прикроватной тумбе. Девушка взяла книгу и вернулась к себе. Искать давешнего гостя не имело смысла, скорее всего, он, как и мистическая печать, густо покрывающая спину Родимира, не принадлежал «видимому миру». Она села в кресло у окна, зажгла лампу и раскрыла тетрадь в том месте, где заложил страницу граф. Марианна попыталась разобрать написанное и обнаружила, что забыла язык своей бабушки. Она с трудом продиралась сквозь чужой алфавит и спустя некоторое время вынуждена была признаться самой себе в том, что потерпела сокрушительное фиаско. Тогда она принялась перелистывать книгу, ища знакомые слова и имена собственные. Чаще всего ей попадались Олга, Змея и некий Лис. И только в конце она нашла Родимира, Нияву, Богдана – тех, кого девушка знала или кого упоминал граф. Она откинулась на спинку кресла и, кажется, задремала, утомлённая напряжённой работой ума. Странное состояние полусна сопровождалось чередой видений, будто люди и нелюди, которых она никогда не видела, из книги, которую она не могла прочесть, появлялись и исчезали прямо в её спальне, словно тот призрачный оракул, разговаривали между собою, не обращая на хозяйку никакого внимания.

В дверь постучали, и Марианна не сразу поняла, наяву или во сне. Не дождавшись ответа, вошёл Родимир, одетый для тренировки.

– Я увидел свет и решил узнать, всё ли в порядке. Так рано, а ты не спишь. Что-то случилось?

Девушка долго смотрела на мужа, покуда до неё дошёл смысл вопроса. Она сморгнула и ответила тихо и монотонно:

– Всё в порядке, господин граф. Мне приснился странный сон, будто ко мне приходил оракул. Это было настолько похоже на явь, что я немного испугалась и больше не смогла уснуть.

– Оракул? – Родимир присел на кровать, внимательно изучая девушку. – Как он выглядел? Он что-то говорил?

– Не помню, – Марианна удивлённо замерла, пытаясь воспроизвести детали сновидения, но они ускользали от неё так же, как нити печати под прямым взглядом. – Помню только его белые глаза. И он что-то говорил про вас… Что я должна опасаться вас, что вы можете мне навредить. Граф нахмурился, задумчиво почесал кончик носа, потом кивнул на книгу, лежащую у девушки на коленях:

– Ты заходила ко мне, но не разбудила. Почему?

– Мне стало неловко, – она протянула графу книгу. – К сожалению, я не могу прочитать это. Слишком сложно. Такое чувство, что эти буквы мне незнакомы. А кто такой Лис?

Родимир ответил не сразу. Пролистал несколько страниц и внезапно начал читать вслух по-славийски. Марианна с удивлением обнаружила, что понимает почти всё. Значения слов всплывали в памяти вместе с голосом бабушки и смехом матери. Дочитав отрывок, описывающий черноволосого звероподобного йока, граф вопросительно посмотрел на девушку. Та кивнула.

– Почти всё поняла. Странно, но речь мне намного проще воспринимать, чем письмо. Это Лис?

– Да, это учитель моей матери.

– Учитель? Постойте, так вчера в опере… Вы говорили, что спектакль о нём.

– Да, грустная и страшная история мальчика до момента, как он погиб, чтобы стать йоком. И эта книга также о нём. И о том, как погибла молодая девушка, чтобы стать йоком. История ещё более страшная, но не такая грустная. Интересно?

– Ещё бы!

Родимир улыбнулся, устроился на кровати, освобождая место для девушки.

– Садись рядом, я тебе почитаю.

Он открыл книгу на первой странице и начал медленно и выразительно читать, водя пальцем по строчкам, чтобы девушка видела написание произносимых слов, и переводя непонятные места на польский. Марианна оперлась щекою о его обнажённое плечо. Кожа, тёплая и гладкая, источала чуть уловимый горьковатый запах полыни, приятный голос уносил в те далёкие времена, когда бабушка баюкала её своими сказками. Девушка задремала.

Когда она проснулась, граф всё так же сидел рядом с нею на кровати и, погружённый в книгу, поглаживал её ладонь, лежащую у него на колене. Мирная картина происходящего вызвала странное щемящее чувство в сердце Марианны. Как будто она очень хорошо знала этого мужчину и могла доверять ему. Но это ощущение защищённости и расслабленности было настолько чуждо ей, несвоевременно и обманчиво, что вызвало лишь протест, страх и тоску. Девушка поспешно отодвинулась, окончательно приходя в себя после необычного утреннего происшествия. Всё-таки оракул что-то сделал с нею. Только сейчас она осознала, что спала в одной кровати с полуобнажённым мужчиной, что она простоволоса и почти нагая в своей тонкой ночной сорочке. Краска стыда залила её щеки. Марианна спешно накинула халат, села у туалетного столика и принялась судорожно заталкивать непослушными пальцами волосы под чепец. Родимир внимательно смотрел на всю эту суету. Она видела его вдумчивый взгляд в отражении зеркала.

– Простите, ваше сиятельство, – ещё гуще покраснев, пролепетала девушка, – из-за меня вы пропустили свои утренние упражнения.

Он ничего не ответил. Встал и, приблизившись к ней, снял чепец и провёл ладонью по волосам, расправляя их.

– Такой редкий цвет. Я никогда не встречал ничего подобного. Удивительно… Ты так похожа на оракула. Знаешь, ведь не бывает женщин-оракулов, за исключением моей сестры. Как и не бывает женщин-йоков. За исключением моей матери, – Родимир пропустил прядь между пальцами. – Не прячь их больше. Они тебя ничуть не портят.

Книга легла перед нею.

– Я думаю, мы ещё почитаем вместе, как только выпадет свободная минута. А сейчас уже пора завтракать.

И Родимир направился в ванную.

– Интересно, – граф отставил недопитый кофе и расправил газету, – баронесса уже анонсировала свой летний праздник.

Он беглым взглядом просмотрел статью.

– Так-так, великолепный бал-маскарад ожидает нас в летней резиденции… Приглашены все сливки, ну это понятно… великолепный стол, представление знаменитого театра масок, красочное убранство, катание в лодках, загадочные лабиринты… Оказывается, уже через два дня. Странно, я думал, через неделю. Хм… Там же нужны какие-то карнавальные наряды. Интересно, кто-нибудь сможет пошить достойное платье за 2 дня?

Он вопросительно глянул на Марианну, та отрицательно покачала головою. В разговор вмешался Никола, прислуживающий за завтраком.

– Ваше сиятельство, позвольте высказать предложение. По просьбе госпожи Ниявы я вчера распорядился упаковать кое-какие вещи из её старого гардероба, дабы отправить их в поместье вместе с прочим грузом. Там было несколько сценических костюмов, которые, как мне кажется, подошли бы её сиятельству для намеченного праздника. Если вам будет угодно, я могу показать их.

– Никола, ты гений! – граф просиял. – Я и не знал, что сестра оставила здесь свою одежду.

– Ничего удивительного, ваше сиятельство, ведь вы ни разу не заходили в её гардеробную, да и зачем это вам, – Никола аккуратно поставил кофейник на тележку. – Желаете посмотреть сейчас или позже?

– Марианна?

Та кивнула.

Гардеробная находилась в правом крыле и примыкала к большой спальне с великолепной резною кроватью под балдахином. Полки и вешала были пусты, вдоль прохода выстроилась аккуратная стена коробок, каждая из которых была маркирована и запечатана. Граф с интересом принялся рассматривать альбом с миниатюрами, найденный на столике. Никола открыл один из шкафов и пропустил вперёд Марианну.

– Если эти вам не подойдут, я могу распаковать другие.

Марианна восхищённо разглядывала наряды. Они были немного старомодны по крою, но их шили явно не для повседневной носки и вообще не для того, чтобы носить. Все они представляли собою какие-то нереальные образы. Девушка вынула белое платье. На крючке вешалки-плечиков висела бумажная бирка с именем «Ингрид». Белый с голубым отливом шёлк, великолепное шитьё красной и серебряной нитью, розовый жемчуг.

– О, это же из вчерашнего спектакля! – Родимир перехватил у Марианны плечики, встряхнул, расправляя ткань, показал девушке узор и нашивки. – Посмотри, здесь даже перья есть. Помнится, к нему полагался такой, – он неопределённо покрутил в воздухе рукой, – затейливый головной убор, похожий на корону.

– Вот он, ваше сиятельство, – Никола вынул из шляпной коробки и подал Марианне венец – тот самый, что красовался на голове Изгоя из её видений, серебро и ярко-алые рубины. Девушку прошиб холодный пот.

– Это одна из её любимых пьес, – с нежностью произнёс граф. – Я, кажется, уже говорил об этом. Костюм Ингрид, матери Белой Чайки. Марианна, по-моему, он тебе подойдёт.

– Да, там корсет, даже подгонять не придётся. Но вот это, – она указала на венец, – я надевать не буду.

– Мой господин…

– Да, моя госпожа?

Марианна смущённо потупилась. До сих пор она не смогла перейти на поимённое обращение к графу, и тот уже начал подшучивать над её излишней вежливостью.

Вечер выдался прохладным. Зажжённые фонари отражались в речной глади, вода с тихим влажным шелестом ласкала гранитные уступы набережной. В парке на противоположной стороне канала ресторанный оркестр играл какой-то вальс, в просветах между деревьями видны были пары, кружащиеся на ярко освещённой террасе.

Они остановились посредине моста. Граф с интересом рассматривал приближающуюся лодку с развесёлой компанией студентов, судя по их форме, курсантов какого-то военного училища. Переполненное судёнышко опасно раскачивалось, норовя искупать подвыпивших парней. Марианна же снова украдкой глянула на мужа, потом на вальсирующих.

– Господин Родимир, на празднике баронессы будут танцы?

– Да, конечно, – рассеянно ответил тот. Лодка всё же перевернулась, и горе-плаватели с хохотом и руганью попадали в воду. Когда стало понятно, что никто из них не утонет, граф подал руку девушке, и они двинулись дальше по направлению к парку.

– Насколько я знаю Изабеллу, она очень любит это дело. Танцы и скачки – две её страсти.

– Господин граф, я не умею танцевать.

– Не переживай, я тоже не умею, – он улыбнулся и, внезапно подхватив Марианну, закружил, сделал несколько грациозных движений, заставляя девушку следовать за собою, отступил на шаг и поклонился. – Но насколько я знаю, современный танец не предусматривает особых умений, главное – не наступать на ноги партнёру и стараться избегать столкновений с другими парами. И ещё желательно попадать в такт музыке.

Он снова обхватил её за талию и начал кружить в такт вальсу. Набережная была пустынна, потому девушка смогла немного расслабиться и прогнать чувство стыда от неприличия всего происходящего. Музыка закончилась, граф завершил танец очередным поклоном и коснулся губами руки партнёрши. Из-под моста донеслись аплодисменты и свист, мокрые курсанты скандировали: «Браво, вашблагродие!» Марианна зарделась, граф коснулся шляпы, широко улыбаясь.

– Марианна, ты переживаешь по поводу таких мелочей, что я удивляюсь. Ты вряд ли когда-то ещё раз встретишься со всеми этими людьми. Скоро мы покинем и этот город, и эту страну. Какая тебе разница, что они о тебе подумают? Более того, я тебя уверяю, пройдёт пара месяцев, ну, может, год, и они забудут о нас. Так что наслаждайся! Всем этим, – он обвёл рукою вокруг себя, – ну, не знаю, блеском, высшим обществом, комфортом. Наслаждайся всей этой человеческой обыденностью. И не усложняй то, что по природе своей просто. Быть человеком очень просто.

Марианна первой заметила его, замершего, словно тень, у поворота в тёмную аллею, и потянула графа за локоть, но тот и сам остановился. Девушка почувствовала, как напряглись его мышцы под тканью рукава, как подобралось тело, словно готовясь к прыжку, как вышел сокрытый масками Сокол. Незнакомец ступил на свет и коротко кивнул графу. Марианна сдавленно пискнула и спряталась за спиною мужа, с трудом преодолевая желание кинуться наутёк. Это был надзиратель.