Loe raamatut: «За дверью. Часть 2», lehekülg 15

Глава 9. Философия магии.

Некоторое время я брел по Нагадинской улице, отказавшись от оболочки невидимости. Я размышлял и строил планы на ходу, не забывая о своей безопасности. В этом районе Муравы, когда заканчивался вечерний «час пик», улицы пустели, поэтому немногих встречных я просто проверял на наличие оружия. В центре города с наступлением темноты начиналось «рабочее время» ресторанов, клубов, театров, в которых развлекались богачи. Там сейчас было многобоблинно и многолюдно. А в районе Нагадино жили простые люди, которым надо было отдохнуть после изматывающего трудового дня.

Знакомство с Акробатом указало мне путь к интересному и важному человеку – высокопоставленному сотруднику КОЛО Савелию Савельевичу Савельеву, с которым я мог связаться через его отца – целителя. Раньше я много раз откладывал розыск Савельева, а теперь сама судьба вела меня к нему. Действуя по принципу «куй железо, пока горячо», я решил, что, раз уж нахожусь в Изначальном мире, то надо доделать это давно откладываемое дело.

* * *

Около ста лет назад Грязнолужская улица находилась на окраине Муравы. За прошедшие годы столица Колоссии так разрослась, что теперь этот район стал считаться едва ли не центральным. Однако Грязнолужскую улицу почти не коснулись изменения, полностью преобразившие облик центра города. Здесь не вознеслись ввысь небоскребы из бетона, теллургия и стекла. Здесь не вырубили деревья и не уничтожили газоны, чтобы расширить улицы и освободить места для автомобильных парковок.

Облик Грязнолужской улицы в основном остался таким же, каким сформировался ещё полвека назад. Примерно на половине улицы по обеим сторонам стояли обнесенные заборами особнячки. Многие из них были выстроены еще до Уравнителей преуспевающими Колосскими купцами. Теперь же, капитально отремонтированные в соответствии с современными требованиями комфорта, они были заняты посольствами, представительствами банков и крупных фирм.

Другая половина Грязнолужской улицы во времена правления Уравнительной церкви была застроена четырех-пятиэтажными кирпичными многоквартирными домами. Эта часть улицы еще не успела перейти в руки боблинских политиков и бизнесменов. Старые дома, словно древние скалы, были покрыты трещинами, разломами и сколами. В этих отверстиях можно было видеть напластования многочисленных слоев штукатурки и краски, образовавшихся в ходе прошлых ремонтов. Трухлявые деревянные рамы обрамляли мутные стекла. Несмотря на то, что старые дома исчерпали срок своей службы и были близки к разрушению, в них по-прежнему жили люди, о чем свидетельствовал свет в окнах и утоптанные дорожки к входным дверям. Этим людям попросту некуда было переселяться. Всю свою жизнь – труд, здоровье и силы – они отдали Уравнительной Колоссии и продолжали отдавать нынешней боблинской власти. Но мизерная оплата человеческого труда позволяла лишь не умереть от голода и холода, так что об улучшении жилищных условий люди не могли и мечтать.

Контраст между новой богатой и старой бедной половинами Грязнолужской улицы подчеркивался тем, что снег вокруг боблинских особняков был полностью убран, чтобы дорогим автомобилям было удобно ездить по чистому асфальту. А другая половина улицы вообще не была очищена. Видимо, водители снегоуборочных машин решили, что не стоит тратить свое рабочее время на уборку той части улицы, обитатели которой не имеют никакого влияния в современном Колосском государстве. Вдоль бедной половины улицы тянулась двойная колея, частично накатанная колесами немногочисленных автомобилей, частично утоптанная ногами пешеходов.

Своё впечатление о Грязнолужской улице я составил, находясь в километре от нее. Мое магическое видение прогрессировало то ли с моим взрослением, то ли от частого использования, так что я мог заглядывать все дальше и дальше. Однако издалека мне трудно было различать детали. Я не мог присмотреться к отдельным людям и предметам. Судя по адресу, Савелий Афанасьевич Савельев проживал в одном из старых ветхих домов. Чтобы узнать больше, мне надо было подойти поближе.

Впрочем, почему именно «подойти»? Посольства и офисы были оборудованы многочисленными охранными системами, прослушивающими, просматривающими и записывающими каждый метр прилегающей территории. Одной оболочкой невидимости я не мог обойтись. Хотя она и защищала меня от визуального наблюдения, какие-нибудь инфракрасные датчики и ультразвуковые устройства могли бы среагировать на моё приближение. Проходя по открытой улице мимо особняков, я должен был потратить много сил и внимания на поиск и блокирование специальных устройств. А это отвлекло бы меня от жизненно важного обследования окрестностей дома Савельева.

Решив, что лучше перестраховаться, я вошел в тень ближайшего дерева, окружил себя оболочкой невидимости, а затем поднялся в воздух. Пролетев по крутой дуге, я опустился на крышу многоквартирного дома, стоявшего на другой стороне улицы напротив дома Савельева. С высоты я мог бы даже заглянуть в его окна обычным человеческим взором.

Знакомство с квартирой старого целителя я оставил «на закуску», а для начала раскинул вокруг сеть своих магических органов чувств… И едва в панике снова не взвился в воздух! Почти прямо подо мной, в одной из квартир на верхнем этаже находились трое истребителей магов. Хотя они были одеты в обычную неприметную гражданскую одежду, в шкафу лежало их обмундирование и оборудование: серебристые комбинезоны-скафандры, шприцы, распылители. На окна квартиры Савельева было направлено устройство с широким раструбом, совмещающее в себе функции оптического, звукового и теплового слежения. Данные обо всем происходившем внутри дома выводились на нескольких мониторах и записывались. Наверняка, телефон в доме также прослушивался. Хорошо, что я, предполагая это, не стал звонить и договариваться о встрече.

Несомненно, наблюдение за домом вели не военизированные истребители магов, а сотрудники той же организации, в которой работал сын старого целителя. Интересно, это сам Савелий Савельевич приставил охрану к своему отцу? Или же он сам и все его родственники были «под колпаком» у империканских хозяев ОЕП и КОЛО?

Как бы то ни было, истребители магов из ОЕП и исследователи магов из КОЛО не представляли себе всех возможностей тех, на кого охотились. На крыше дома не было никакой охранной сигнализации. Крыша даже не была освещена. Не убирая оболочки невидимости, я продолжил изучение квартиры внизу.

Наблюдательный пункт, по-видимому, был оборудован уже давно. Прихожая казалась самой обычной, наверное, чтобы при случайном взгляде постороннего человека через открытую входную дверь не открылось истинного назначения квартиры. А комнаты и кухня были отремонтированы и оснащены всем необходимым для долгой автономной жизни нескольких человек или боблинов. Современная мебель, бытовая техника и кухонная утварь скрашивали наблюдателям время их «вахты». В превращенной в наблюдательный пункт квартире ощущалось больше империканского, чем колосского, подхода к спецоперациям. В данный момент трое агентов, два человека и один боблин, лениво развалившись на диване, жевали бутерброды, запивали их газировкой и смотрели на экран включенного телевизора больше, чем на мониторы слежения.

Под диваном я заметил длинный узкий металлический ящик. Внутри него, утопая в мягком вспененном пластике, хранилось ружье, которое с помощью мощной пружины выстреливало шприцы. Шприцы также лежали наготове в отдельных ячейках ящика. На Земле для стрельбы шприцами со снотворными и обездвиживающими препаратами обычно применялись пневматические ружья, а в Изначальном мире для этих целей использовалось более дальнобойное пружинное оружие. Пружина взводилась с помощью рычажного механизма, встроенного в ложе ружья, так что оружие можно было изготовить к выстрелу менее чем за минуту. Содержимое шприцев также было мне хорошо знакомо. Именно его кололи мне сотрудники КОЛО, когда захватили в первый раз. Так что никаких сомнений не оставалось: ружье предназначалось для стрельбы в магов по крови.

Была ли ловушка расставлена именно на меня? Скорее всего, так оно и было. Знал ли хозяин дома о засаде в соседнем доме? Это было весьма вероятно. Ведь со своей позиции агенты КОЛО через окна прекрасно обозревали комнаты квартиры Савельева, тогда как вход в дом, прикрытый сверху козырьком от дождя, оставался для них невидим. Для того чтобы выстрелить в цель на улице около дома, стрелку нужно было едва ли не по пояс высунуться из окна. Тогда как по цели в квартире Савельева можно было стрелять незаметно, не выдвигая ствол за подоконник. Проблема была только в одном: шприц, в отличие от пули, не мог пробить оконное стекло и затем эффективно поразить живое существо. Тонкая игла сломалась бы, содержимое брызнуло бы наружу раньше времени. Следовательно, нужно было сначала ликвидировать преграду. Это могли бы сделать сами агенты КОЛО, предварительно разбив стекло выстрелами из обычного оружия. Но за несколько мгновений между звоном разбитого стекла и летящим шприцем маг по крови успел бы защититься и контратаковать. Кроме того, из огнестрельного оружия у агентов КОЛО имелись только пистолеты, прицельная дальность стрельбы из которых была недостаточной для обстрела окон дома напротив. Возможно, сам хозяин квартиры должен был в нужный момент открыть окно и подвести своего гостя под выстрел.

В любом случае агенты КОЛО, а также отец и сын Савельевы, вновь недооценили мага по крови. Они не учли, что маг с помощью своих сверхъестественных возможностей отыщет засаду и будет готов к нападению. Или же эта засада была показной, специально созданной, чтобы маг нашел ее и успокоился? Савельев рассчитывал, что я, по молодости лет, буду так самонадеян и безрассуден? Тогда его самого и его агентов ждет сюрприз.

Я тщательно проверил дом, на крыше которого находился, не просто до самого подвала, но и заглянул в коммуникационные коллекторы с кабелями, водоснабжением и канализацией. Затем я проделал то же самое с двумя соседними домами по своей стороне улицы, с двумя домами по обеим сторонам от дома Савельева на другой стороне улицы. Еще более скрупулезно я изучил квартиры, соседствующие с Савельевской. Нигде, кроме уже обнаруженной засады, я не заметил ничего подозрительного. Обычные старые дома, обычные тесные квартиры, обычные небогатые люди. Конечно, можно было бы предположить, что весь этот район – одна большая ловушка, и кажущиеся несчастными люди на самом деле работают на КОЛО или на ОЕП. Но это, пожалуй, уже была бы паранойя.

Закончив с окружением, я сосредоточился на квартире Савельева. Хозяин находился дома, что облегчало мне задачу. Я мог изучить старого мага по обучению, так сказать, в его естественной среде обитания. Двухкомнатная квартира Савельева располагалась на третьем этаже четырехэтажного дома. И так не слишком просторное жизненное пространство было плотно заполнено множеством старинных, пожалуй, даже антикварных предметов, начиная с мебели и заканчивая архаичной перьевой ручкой на письменном столе.

Савелий Афанасьевич жил в одиночестве. Судя по некоторым женским вещам в шкафу и по фотографиям, его жена умерла несколько лет назад. Причину смерти я пока выяснять не стал, но отметил, что её не смогли предотвратить ни заклинания мужа, ни медицинские и научные изыскания сыновей.

В первую очередь меня заинтересовал книжный шкаф. Точнее, два старинных фолианта, в которых ощущалось присутствие магических вибраций. Наверняка, это были книги со старинными заклинаниями, благодаря которым маги по обучению обретали и совершенствовали своё искусство. Потом я рассмотрел, что фолианты не стояли на книжных полках, а были спрятаны в тайных нишах, устроенных в задней стенке. Поначалу, осматривая квартиру магическим зрением, я не сразу понял, что это именно тайники. Для моего магического восприятия все стены домов и стенки мебели становились как бы полупрозрачными, так что иногда я забывал, что для обычных смертных некоторые предметы и ниши невидимы. Интересно, знал ли Савелий Савельевич о хранящихся в квартире отца магических книгах? Если знал, то почему не забрал и не исследовал в своих лабораториях?

Еще один магический предмет находился на левом запястье Савелия Афанасьевича. Это был простой неприметный браслет, выточенный из темного камня. Изделия из камня обычно делают массивными, чтобы хрупкий материал не раскололся от случайного удара. Но магический браслет был тонким, как металлический. Я не знал, какой камень послужил материалом для браслета, и, что еще более важно, кто, когда и какие заклинания вложил в этот амулет.

Пока я осматривал его жилище, Савелий Афанасьевич, как самый обычный Колосский пенсионер, сидел на диване перед включенным телевизором и неторопливо пролистывал газету. Судя по недостатку места в квартире, дома он пациентов не принимал. Так что войти к нему обманом, под видом нуждающегося в его помощи больного, у меня бы не получилось. Майю я также решил не использовать – целитель и маг по обучению мог бы сразу понять, что попал под чужое внушение. Ну, что же, значит, я войду к нему во плоти, в реальности.

Для начала я повредил следящее устройство агентов КОЛО, расплавив несколько важных деталей электросхемы. Пока агенты разберутся, что это не обычная поломка, пока заметят, что в квартире их подопечного появился гость, пока свяжутся с начальством, получат инструкции и позовут на помощь, у меня будет достаточно время для разговора.

Как я и ожидал, трое агентов, увидев почерневшие экраны мониторов, не слишком торопливо оторвались от еды и телевизора. Ругая поломку совершенно непечатными выражениями, один из агентов начал по старинной колосской традиции постукивать по следящему устройству и мониторам сначала ладонью, а потом и кулаком. Остальные двое, не вставая с дивана, лениво комментировали его действия и советовали проверить надёжность проводки. Всё это меня вполне устраивало.

Я вызвал перед собой изображение кухни в квартире Савелия Афанасьевича. Появляться из черного проема магической двери прямо перед глазами старого целителя я не рискнул. Пара шагов – и я покинул холодную мокрую крышу.

Каменный браслет на руке Савелия Афанасьевича на магическом уровне засиял ярким светом, а на физическом уровне нагрелся до такой степени, чтобы привлечь внимание своего хозяина, но не обжечь ему руку. Так я выяснил одно из свойств браслета: он улавливал магическое излучение и превращал его в тепловую энергию. Примерно так же драконы усваивали магию на клеточном уровне и использовали ее для питания. По-видимому, радиус действия браслета был ограничен, ведь на крыше соседнего дома он меня не «почувствовал». Кроме того, он не мог сообщить своему владельцу, с какой стороны расположен источник магии.

Надо отдать должное магу по обучению, он не вскочил с дивана и не запаниковал. Савелий Афанасьевич неторопливо сложил газету, с помощью пульта дистанционного управления выключил телевизор. Затем спокойно произнес, глядя прямо перед собой:

– Раз ты вошёл в мой дом незваным, то ты не оборотень. Значит, ты маг. Где ты? Покажись!

– Я на кухне! – без промедления отозвался я и пошел в комнату, лавируя в узком коридоре между нагромождениями всевозможных подставок, статуэток и экзотических безделушек.

Савелий Афанасьевич встретил меня стоя. Его глаза бегло оглядели мою одежду, скользнули по лицу. Острый цепкий взгляд запечатлевал меня и как будто просвечивал рентгеном. Но это была не магия, а профессионализм врача, целителя.

Я же в это время бросил магический взгляд в сторону книжного шкафа, чтобы вблизи рассмотреть спрятанные в нишах книги с заклинаниями, но «зацепился» глазами за корешки нескольких совершенно обычных книг, стоявших на полках. Точнее, обычными их можно было назвать только потому, что они не содержали в себе никакой магии. Но вот надписи на корешках свидетельствовали о том, что книги изданы на Земле. Все они были написаны по-русски и касались, в основном, философии и религии. Я узнал сочинения Канта, Гегеля, Декарта, Шопенгауэра, Маркса, Фрейда, Тейяра де Шардена, Поппера. Были тут и Библия, Коран, сокращенный пересказ Махабхараты, история и сущность буддизма, а также «История веры и религиозных идей» Мирча Элиаде.

Не могу похвастаться тем, что все эти книги я прочитал «от корки до корки». Основные содержащиеся в них идеи были мне известны из различных философских сборников и учебников, и только заинтересовавшие меня главы я вычитал непосредственно из первоисточников. Я с удовольствием «проглотил» их ещё в младших и средних классах школы, в отличие от моих сверстников, которые слишком умные тексты с большим количеством букв не прочитали даже тогда, когда это стало обязательным в старших классах. Должно быть, кровь магов уже с детства диктовала мне склонность к расширению знаний в ширину и в глубину.

Конечно, основную часть шкафа занимали книги, написанные и изданные в Изначальном мире. И земные книги стояли лишь на одной из полок вперемешку с местными философскими трактатами, словно их сравнивали друг с другом.

Тем не менее, я мог заключить, что Савелий Афанасьевич в первую очередь интересовался именно спектром мировоззрений жителей Земли. И хотя собрание книг было далеко не полным и не вполне равномерно отражало разброс мнений от иррационализма до постпозитивизма, кто-то взял на себя труд переместить их с Земли в Изначальный мир. И если тут не были представлены книги по медицине, истории, науке, а также художественная литература, то либо эти темы хозяина квартиры не интересовали, либо неизвестный собиратель не мог доставить сразу всё желаемое.

Земные книги выглядели относительно новыми, хотя некоторые были изданы более чем двадцать лет назад. Это могло означать, что кто-то приобретал их непосредственно в книжных магазинах, и тогда контакты между Изначальным миром и Землёй оказались бы более продолжительными, чем я ранее предполагал. Вполне возможно, что когда группа оборотней явилась на Землю, чтобы меня уничтожить, это было далеко не первым сообщением между двумя мирами посредством открытий и изобретений смертных учёных. Впрочем, могло случиться и так, что книги вывезли с Земли недавно за один раз, скупив всю «тематическую» литературу в каком-нибудь букинистическом магазине.

В любом случае, вряд ли оборотни из ОЕП стали бы одаривать старого целителя, обладателя магических артефактов, специально привезённой с Земли литературой. А это означало, что контакты между Изначальным миром и Землёй, а предположительно и с другими мирами тоже, были весьма активными, по крайней мере до тех пор, пока маги с горы Меру не уничтожили две из трёх установок для перемещения.

Почему раньше я считал, что технологии КОЛО и ОЕП совсем недавно развились до того, чтобы открывать двери между мирами? А что если такие опыты ставились и успешно осуществлялись учёными Изначального мира ещё 20, 50, а то и 100 лет тому назад? Но только сейчас, когда технология перемещения между мирами начинала массово использоваться простыми смертными, хозяева магических энергий озаботились тем, чтобы поставить на место «низших существ», осмелившихся овладеть силами, ранее доступными только магам. В конце концов, древние маги по крови не отличались быстротой реакции…

«Да и я, кажется, тоже становлюсь таким же», – прервал я собственные размышления, заметив, как затянулась пауза. И, чтобы сгладить возникшую неловкость, вежливо произнес:

– Добрый вечер, Савелий Афанасьевич!

– И тебе добрый вечер, маг, – отозвался старый целитель. – Или ты предпочёл бы, чтобы я называл тебя богом?

Я слегка поднял брови, демонстрируя лёгкое недоумение:

– Почему «богом»? Я – маг, и этого вполне достаточно.

Савельев проговорил:

– Тот, кто пришёл в наш мир под именем Калки, явно не собирается оставаться просто магом.

– Пока это не входит в мои ближайшие планы, – уклончиво произнес я. – И раз уж вы знаете моё имя, то, наверняка, вам известно, что я не выбирал его по собственной воле.

Старый целитель проигнорировал моё замечание, то ли не поняв его, то ли сделав вид, что не понял. Он только кивнул головой и указал мне на диван:

– Присаживайся, пожалуйста! Хочешь, я заварю чай из двенадцати трав?

– Нет, спасибо.

Если бы я сел на диван, то мне пришлось бы вполоборота повернуться к собеседнику, и между нашими коленями осталось бы расстояние менее полуметра. Я не хотел, чтобы моё личное пространство пересеклось с пространством человека, который, возможно, косвенно или прямо был причастен к смерти моих родителей. Поэтому я сотворил стул с невысокой спинкой и уселся прямо на том месте, на котором стоял. Савельев опустился на свой диван почти одновременно со мной.

Сев, я спросил, как ни в чём не бывало:

– Вы раньше никогда не встречались с настоящими магами, с магами по крови? Ведь тут, в этом мире, их жило немало… и жили они недавно. И они тоже не претендовали на то, чтобы люди считали их богами.

– Я не стремился к встречам с теми, кто шел высшими путями. Я занимался своим делом, по мере моих сил и знаний.

Судя по тому, что о целителе Савелии Афанасьевиче Савельеве ни разу не упоминали тётя Вика и Отшельник, с моими родителями он, действительно, не был знаком напрямую.

– Вы лечили людей?

– Я старался их исцелять.

– Исцелять, то есть не только лечить физически, но и делать целостными, цельными?

– Да, именно так, – в голосе Савельева мне послышалось облегчение, – я по мере моих скромных сил старался облегчить их страдания от несовершенства.

– И чтобы сделать людей совершеннее, вы обучали их заклинаниям левитации? – с беззлобной усмешкой спросил я.

Должно быть, старому целителю большого труда стоило даже сейчас не посмотреть мне в глаза.

– Сашка?… – сдавленно вскрикнул он и подался вперёд.

Я махнул рукой:

– Да нормально всё с вашим внуком. Бегает по крышам, иногда летает. – Я успокаивающе улыбнулся. – По крайней мере, три часа назад, когда мы с ним расстались, он был жив и здоров. Собственно, от него я узнал ваш адрес. Но на самом деле, честно говоря, вы уж не обижайтесь, мне бы очень хотелось через вас связаться с вашим сыном. Со старшим. С Савелием.

Старик нахмурился и после небольшой паузы задумчиво, растягивая слова, произнёс:

– Конечно, я должен был сразу понять. Не я тебе нужен, а его работа…

Я заговорил быстрее, чтобы ускорить беседу:

– Я уже как-то раз имел удовольствие встречаться с вашим сыном, Савелием Савельевичем. Но та наша беседа слишком быстро завершилась, и мне показалось, что мы не успели сказать друг другу всё, что хотели. Кроме того, недавно произошли важные события, которые я считаю необходимым с ним обсудить. И встретиться мне бы хотелось так, чтобы это не было связано с его, как вы верно заметили, работой.

– Ах, вот оно как, – целитель снова задумался. – Я могу дать его телефон.

– Все его телефоны, наверняка, прослушиваются. А мне бы хотелось встретиться с ним лично, один на один, без привлечения всех возможностей его организации. Не могли бы вы под каким-нибудь предлогом, позвонить ему и назначить встречу? И ничего обо мне не говорить?

– Прямо не магия, а какие-то шпионские истории, – усмехнулся Савелий Афанасьевич.

Его слова меня удивили. Неужели сын не рассказывал своему отцу о КОЛО и о событиях, связанных со мной?

– Это очень важно, – со всей возможной убедительностью проговорил я. – Не могли бы вы связаться с ним прямо сейчас?

Я ни на секунду не забывал о засаде в соседнем доме. Как долго агенты КОЛО ещё будут возиться со сломанным устройством слежения? Знает ли о них Савелий Афанасьевич и не постарается ли каким-либо образом подвести меня под выстрел шприцем?

Целитель не торопился выполнить мою просьбу.

– Видишь ли, Калки, дело в том, что я даже и не знаю, что бы такого сказать Савелию, чтобы он всё бросил и поехал на встречу со мной. Он – взрослый человек, и хотя я его отец, у него всегда найдутся более важные дела.

Я вспомнил, что, по словам внука Сашки-Акробата, отношения между Савельевым-старшим и Савельевым-младшим давно уже были далеки от идеальных. Как сообщить Савелию Савельевичу, что я хочу с ним поговорить, и в то же время не упоминать обо мне ничего, что может вызвать подозрения его коллег из КОЛО?

Книги с Земли подсказали мне один из способов решения этой проблемы.

Я указал рукой в сторону книжного шкафа:

– Я увидел у вас книги, которые привезены из другого мира.

– Да, это сын подарил их мне.

По его тону, смеси гордости и затаённой грусти, я догадался, что этот подарок был одной из попыток примирения.

– То есть вы знаете, какой работой занимается ваш сын?

– Вообще-то это тайна… Впрочем, КОМУ я это говорю! Да, он занимается изучением других миров, других цивилизаций. Вот он и мне подарил часть того, что его команда привезла из экспедиций на планету Земля.

– А вы прочитали эти книги? Язык вам понятен?

– В основном. Разница нашего великоколосского языка и того языка, на котором они написаны, не так уж велика, но есть некоторые несоответствия, так что оттенки мыслей не всегда ясны.

– Тогда позвоните сыну и скажите ему, что у вас в руках сейчас находится русско-великоколосский словарь! И что вы хотите ему его передать как можно скорее.

Савелий Афанасьевич несколько секунд смотрел на меня и постепенно понимал суть моего предложения.

– Савелий знает, что ты тоже бывал на Земле. И поймёт, что русско-великоколосский словарь у меня может оказаться либо от него самого, либо от тебя. И, значит, ты через меня хочешь с ним договориться о встрече. Но к чему такие сложности?

– Это долгая история. Если вы и правда ничего не знаете, то, может быть, и не стоит мне про это рассказывать.

– Это как-то связано с моим сыном?

Я утвердительно кивнул головой.

Савелий Афанасьевич нахмурился:

– Я так и знал, что все эти экспедиции в другие миры до добра не доведут. Когда люди в свой собственный космос летают – это понятно и естественно. А вторгаться в параллельные цивилизации, тайно изучать их – это как-то непорядочно.

Я едва не фыркнул от смеха. Слово «непорядочно» показалось мне таким слабым для выражения ситуации, когда уже погибли мои родители, когда все миры стояли на грани глобальной войны или полного уничтожения.

Но целитель, погруженный в свои раздумья, не заметил моего мрачного веселья.

– Прежде чем я позвоню, – сказал он мне, – я хочу знать, когда ты встречался с моим сыном, и почему сам не можешь позвонить ему.

– Это очень длинная история… – начал я, но по решительно сдвинутым бровям Савелия Афанасьевича понял, что пока он не выяснит, не грозит ли его сыну какая-нибудь опасность, он не выдаст его ни магу, ни богу. – Если коротко, то организация, в которой работает ваш сын, не только исследует иные миры. Она ещё уничтожает всё и всех, кто связан с магией. Потому что это, по мнению некоторых влиятельных политиков и военных, может составить им конкуренцию на межмировой арене. Я хочу встретиться с вашим сыном, потому что он один из немногих, кто посвящен во многие тайны и пока ещё не участвовал в жестоких преступлениях.

– …В жестоких преступлениях, – эхом повторил старый целитель, и руки его дрогнули.

– А вы вообще знаете, что сейчас происходит в Колоссии, в Изначальном мире, во многих связанных между собой мирах? И что может произойти? – спросил я с самым зловещим видом.

– Когда долго чего-то ждёшь, и вдруг оно настаёт, то часто сразу не можешь понять, что это именно то самое… – Савелий Афанасьевич прервал себя на полуслове. – Значит, это ВСЁ?

– Если под словом «всё» вы понимаете «конец света», то хочу вас успокоить. Он не неизбежен. И возможно, моя встреча с вашим сыном его отсрочит или отменит. – Я не стал добавлять, что она же может его и ускорить. – Позвоните ему прямо сейчас, пожалуйста!

Наконец-то решившись, старик протянул руку и снял трубку старого проводного телефона. Он набрал по памяти номер, и через несколько гудков я услышал голос, который не забыл за прошедшие месяцы:

– Да, отец! Что случилось? Я сейчас на работе и очень занят!

И правда, тон у Савелия Савельевича был совсем не таким, каким разговаривал бы почтительный сын с пожилым отцом. Он как будто сразу хотел ускорить и сократить беседу до минимума.

– Здравствуй, Савелий! – неторопливо произнес целитель, и я на секунду испугался, что сейчас на другой стороне линии послышатся гудки брошенной трубки. Слишком уж в разном темпе жили и разговаривали отец с сыном.

– Ну, что случилось?

– У меня к тебе очень важное дело.

– Какое дело? Ты не представляешь, что у меня сейчас творится на работе!

Савелий Афанасьевич, действительно, не представлял, а вот я вполне мог догадаться, что КОЛО и ОЕП гудят, словно растревоженный улей, лишившись двух своих баз и начиная понимать, в какую игру и с какими противниками они ввязались.

– Ты помнишь книги, несколько книг, которые ты мне подарил? Ну, те, которые на ПОХОЖЕМ языке.

– Да, отец. Но извини, новые я тебе пока достать не смогу…

– И не надо! Послушай, у меня появился словарь. С того языка на наш. Понимаешь?

На той стороне установилась тишина. Потом медленно, ещё медленнее, чем говорил отец, Савелий Савельевича произнёс:

– Так ты говоришь, что нашел словарь?

– Не то, чтобы нашёл. Он у меня сам появился. Неожиданно и почти случайно. Он сейчас у меня.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас!

Снова пауза. И снова медленные, тщательно подобранные слова:

– Ты не представляешь, отец, как мне нужен этот словарь.

– Тогда приезжай ко мне домой!

Я напрягся. Не хотелось мне встречаться с Савелием Савельевичем в квартире под прицелом агентов КОЛО. Если всё это ловушка, заранее отрепетированная отцом и сыном, а я сам в неё залез…

– Я немедленно к тебе приеду! – тем временем всё быстрее и быстрее говорил Савелий Савельевича. – Выезжаю прямо сейчас! До Муравы мне всего час езды, так что у тебя буду через час двадцать – час тридцать. Ты уж дождись меня, никому словарь не отдавай.

Старик вопросительно посмотрел на меня, я согласно кивнул.

– Хорошо, словарь пока побудет у меня.

– И вот ещё что. Зашторь-ка окна поплотнее!

– Что? – удивленно переспросил Савелий Афанасьевич.

– Я говорю, окна зашторь плотнее. Ночью будет морозно, я беспокоюсь, как бы сквозняком тебя не продуло. Всё, до встречи, я выезжаю!

Послышались короткие гудки. Целитель положил трубку и посмотрел на окно:

– При чем здесь сквозняки? – задумчиво произнёс он. – Да и шторы я давно задвинул, когда стемнело, и я свет включил… – Потом повернулся ко мне: – Это что-то означает?

Я не исключал, что меня проверяют: знаю ли я о засаде, или нет. Поэтому я равнодушно пожал плечами:

– Я тоже не понял.

Савелий Афанасьевич поднялся: