Loe raamatut: «Порождённый», lehekülg 6
Прекурсор Божий
В этот злопамятный день дождь пребывал в плохом настроении. Он нарочно целился в школьниц и затекал им в подмышки. Гром барабанил по головам детям, ненависть к ним была сильная и непредсказуема. В такие дни обычное рождаются человеческие зверёныши.
История эта уже родила человека, который родился и сразу постарел. С его старых ляжек стекали капли солёного пота.
Из-за всего этого Мышкин не мог найти себе места. Казалось, что мир не готов принять его. Судьба постоянно хватала его за уши, а затем обильно харкалось прямо в его слабо очерченный рот.
Так вышло, что сегодня у него должен был родиться ребёнок. Он уже знал пол ребёнка и его вес. Радости не было предела, ведь сегодня рождался мертворождённый ублюдок.
Воплощается очередная душа, которая будет обречена на страдания и неверную смерть. Мышкину не мог стоять смирно, ему казалось, что он наступил ногой в сансару и сильно испачкал об неё свою обувь. Теперь эта метафизическая гадость будет преследовать его снова и снова.
Его тошнило философскими пропозициями. «В этом мире мы постоянно падаем куда-то вниз. Порой нам кажется, что падение синонимично парению, но жизнь всё расставляет по местам. В итоге мы разбиваемся об антихрупкий асфальт» – мудро декларировал Мышкин.
С печалью он смотрел на то, как полиция смывает с асфальта кровь очередного самоубийцы. Грузный следователь внимательно посмотрел на Мышкина и многозначительно ткнул пальцем в небо. Здание корчилось от фантомных болей, из-за этого дикий крик стоял по всей округе.
Сквозь тучные облака на Мышкина упал гвоздь яркого света. Жизнь вокруг него бурлила нечистотами и просила бесконтрольно нырнуть во всё это добро с головой.
Ему было скучно, и он захотел поговорить. В руках Мышкина оказалось увеличительное стекло. Сладким голосом оно заговорило с Головачёвым: – «хороший мой, если ты не из рода Романовых, то говорить нам не о чем».
«Все белые блямбы, которые были раскиданы по палате, были мной убраны» – заливалось смехом увеличительное стекло.
Казалось, что оно страдает диссоциативным расстройством идентичности. Из-за расстройства стекла мир воспринимался грязно и замылено.
Со временем плоть квартиры становилась явной, наглядно можно было увидеть лоскуты сальной кожи, а также стёжки от хирургического вмешательства. Если приподнять маску линолеума, то взору откроется слой свежего человеческого мяса.
Под пристальным взглядом стекла мясо блестит и переливается. Сквозь ряд вен можно разглядеть мерный стук сердца, которое качает кровь в мозг посредством станции метро.
Спустя мир Головачёв смотрел сквозь стекло на свою руку, его стигмы кровоточили и выделяли липкую жёлтую слизь. Он аккуратно собрал её пальцем и вытер массу об свой язык.
Пробитые гвоздями руки открывали чёрный ход для посттравматического роста. Если тебя уже однажды распинали, то во второй раз процесс не будет восприниматься столь серьёзно. Крики и ломающиеся кости будут звучать как услада для ушей.
Благодаря психическому стеклу можно было попасть в мир фракталов. Фракталы резали щёки и подбородок, жадно отрывали кожу от лица. Ранки покрывались сукровицей, которую слизывала полумёртвая кошка. Вместо зубов у неё были детские головы.
Бесконечно можно смотреть на то, как тараканы мирно поедают слои дермы мёртвой школьницы. Некий студент сильно ударил её топором по голове и долго кричал про дрожащих тварей.
Совершилось такое страшное свинство, что в приступах безграничной злости Головачёв разрывал гремучих змей на несколько частей.
Если быть откровенными, то Мышкин терпеть не мог змей. Он всегда завидовал тому, что Бог их проклял, а Мышкина благословил.
Куски дохлых он обжаривал и скармливал детям с аутизмом. Ему казалось, что раз изображение змея является символом здоровья, то поедание человека с ОКР дарует деткам жизнь вечную.
«Гражданин ОКР на смертную казнь прибыл!» – прокричала сутулая фигура человека. В глазах его читался ужас оттого, что он не записал номера всех автобусов по дороге.
Кошкин приготовился его убивать, и хотел он это сделать голыми руками. Однако, руки были не его, а Головачёва. Собаки пытались защитить бедного дистрофика от верной смерти, но грязной заточкой Мышкин выколол бродяжкам глаза, а вместо них вставил две неспелые помидоры.
Им овладела ярость, Мышкин наносил стремительные удары заточкой по мёртвому телу Анны. Был вспорот живот, раскрыты рёбра, съедены почки. Он ел их сырыми и без всякого гарнира, казалось, что вкуснее этой пищи ничего нет и уже не будет. По телефону с ним тут же связался Господь.
«Твой ублюдок родился. Пора тебе сдержать своё слово и взять миссию по очищению мира на себя. Вокруг томится лишь падаль людская, так что бери судьбу за рога и отправляйся к Моему распятию» – промолвил Господь прямо в желудок Мышкина. Слова Господни разжигали в нём похоть и прижигали его язвы. Он становился единым целым с Пророком.
Теперь в этом мире сияла новая звезда, красная и яркая. Свет её возвещал о скором конце бренного мира. Устал наш Творец от бесстыдств наших, каждого Он готов распять на вавилонской башне. Первый Адам погиб, но пальцы Божьи ещё не потеряны.
Из тюбика священного содержания на его руки начала стекать протоплазма. Грязный человеческий гной, перемешанный с кожным салом и с глазной склерой.
Пророк надавил себе этой жидкости в ладони и смешал её со своей обильной слюной. Он умывался и причащался одновременно.
С неистовством он наносил многочисленные удары ножом маленькому мальчику, который осмелился попросить у него прикурить.
Мышкин своими острыми зубами оторвал его губы, лицо оскалилось гримасой весёлого Роджера.
Плоть и прожилки отходили с трудом, но нельзя было оставлять идентификационные маячки у убитого ребёнка. Нужно было обглодать его череп, снять с него скальп. Забраться в его кишки и попробовать на вкус гнилой аромат аппендикса.
Сила Господня спустится на каждого достойного, она разъест глаза и окрасит слюни бледным цветом. Глаза буду гнить, а душа будет славить червивых серафимов, каждый из которых своим острыми зубами целится прямо в хрящи.
И было дано автору сей книги видение. О том, что грядёт нечто страшное и замысловатое. Кому-то суждено умереть, а кому-то суждено воскреснуть. Божьи эманации смешиваются с мозговыми волнами и рождают новый завет. Трубный голос возвещает о приходе ужасного чудища в мир. В эти времена будет посеяно множество ростков страха.
Каждый, кто читает эти строки будет проклят. Тело его лопнет, а душа будет стонать на полу от боли. Более не осталось здоровых, теперь все вокруг больны. Но болезнь эта побеждает глупость и вскрывает дряхлые жилы серой повседневности. Аминь.
Детство Единственного
Его раскрепостили и озлобили. Но так вышло, что Ничто никогда не злился. Ровно до того момента, как часы судного дня ударили по самолюбию двух полицейских. Они достали сирены из желудка служебной кошки и начали седативную погоню.
Как же так произошло: стражи закона стали стражами церковного канона? Ничто всего этого не понимал, он просто убегал от них в никуда.
В этом большом, но таком маленьком городке, всегда шёл дождь из шприцов. Причём использованных. Люди умело проклинали местного шамана, но он и не собирался отступать. Так и спускал все деньги с благотворительности на помощь бедным. А бедные может и не хотели всех этих денег. Им только одно нужно – просфора и рюмочка кагора.
Никуда приближалось медленно, поэтому Ничто уже начинало терять всю агрессию.
Весь этот фарс напитывал его кровь самообладанием, а ноги его блестели так, словно кто-то пустил самый дорогой фейерверк в канун нового года.
«И чего от меня они все хотят?» – философствовало Ничто. Они же сами меня вырастили и раскрепостили. Вот теперь живу и здравствую, а им всё мало. Хотят меня какой-то азбуке учить, да в цирк водить каждый час. Непонятно всё это: ни мир, ни Бог, ни этот пышный забор из транквилизаторов.
«Уважаемый, постойте!» – похоже, что полицейские и не собирались приставать. Им только дай Бог волю отступить, вмиг фуражку по локоть откусят. «Я вам не сдамся» – кричит им Ничто в ответ, "у меня особая миссия, приглашён сегодня на обед". Вот же дураки! И на кой чёрт им сдался этот бедный Ничто? Да и зачем вся эта погоня в никуда?
Жизни им мало, размазанной вяло по асфальту. Это ведь МЧС до сих пор не удосужились убрать труп самоубийцы. Тьфу!
У Ничто и правда была особая миссия, ОНо бежало на ужин к каннибалу. Про этого изверга ходили в народе страшные байки.
«Так и так, убивает на кладбище старух, а потом ест их внуков. Такие дела».
Истории эти все были враками, каннибал действительно любил поесть мясо, но убивал не бабок, а кладбищенских голубей. Да и причём тут вообще внуки? Они все поголовно пионеры, Маркс у них от пупка отскакивает.
«Вот же сволочи» – думал про себя Ничто. Так и было. Они ведь его раскрепостили, ему теперь и жизнь была не в радость. Да вы посмотрите вокруг: ковры на асфальте, скорпионы вместо продавцов, дети играют отрубленной головой в мяч.
Поколение нынче испортилось. Мы в своё время активно убивали людей на войне, как своих, так и чужих. Время такое было. Да и не осуждал нас никто, на войне и убийство не убийство вовсе. Помню мы к одной семье пришли, а они всё понимали. Мы их расстреляли, всё украли, да и сожгли их домишко. Долг и честь психопатической родины защищали. А ей бы хоть хны: ни стыда, ни совести. Пропила всё.
Ничто наконец прибежало в никуда, но было уже никогда. Казалось, что время утратило свою скакалку и больше не прыгало по лужайкам. Каннибал показал ряд вставных зубов и кошачий язык. В глазах его читался делирий. «Поесть пришёл?» – спросил он Ничто и осмотрелся по углам своей квартиры, понюхал каждую клеточку уборщицы на площадке.
Осмотрелся по сторонам и выглянул с чердака в окно, солнце и тучи играли в карты на раздевание. Кажется, что тучи активно проигрывали. «Ну заходи, время позднее» – жестом он пригласил Ничто войти. «Есть сейчас с тобой будем» – улыбнулся он во весь свой беззубый рот.
Ничто решил повспоминать всякие страшные вещи: про некрофилию кукол, каннибализм овощей, про странный привкус гуталина на родинках. Ему очень уж хотелось попробовать еду каннибала, которая уже вовсю стояла по стойке на столе.
«Честь имею!» – декларировала еда. Кажется, что это будет самая тёмная трапеза. Помолились и начали есть. Ничто удивился – «а что за мясо?»
«Мясо? Да говядина это» – спокойно произнёс каннибал и укусил Ничто за нос. Где-то пролилась кровь.
Отрочество Единственного
«Ой, есть ощущение, что у Вас нефть убежала» – произнесла неясная фигура куда-то в пустоту кладбищенской плеяды звёзд. А она и вправду убежала. Нефть сбежала и бежала, бежала и таки сбежала. Одним словом – убежала. В смирительной рубашке она путешествовала по космическому дому листьев.
Ей хотелось узнать тайну своего происхождения. Она заметила, что существа вокруг плывут по течению канализации и даже не хотят узнать первопричину всего сущего. Может канализационный Бог всё это сделал? Или может попросту электрик Головачёв опять забыл вкрутить лампочку, а солнце так и не смогло оправиться от этой потери?
Мы все бежим и даже не знаем почему. Все бегут куда-то, я, вы, нефть. Так устроена эта сущность. Однажды реальность вспорола себе брюхо и засунула туда большую кукурузу с базара.
Бытует мнение, что так и зародилась наша писчая цивилизация. А нефть не бытует, она лишь существует, смущаясь от всей этой возни на макроуровне. Ей стыдно за каждого пустого обывателя этого пира.
Никто из нас не готов дать бой судьбе. Судьба знает наши слабые места, она всегда бьёт прямо в «душу».
Нефть от этого устала, а потому и сбежала. Вот бы посмотреть правде в глаза. Так хотелось бы понять её, обнюхать, принять как родную дочь.
Правда существовала в своей матрице, ей не было дела до остальных.
Мы бы назвали её сукой, но будем держаться в рамках приличия. В этих самых рамках на нефть напала стая гопников, что попыталась её обокрасть. Нефть заползла им в рот и разорвала каждого из них на куски. Их ошмётки ещё долго салютовали Марсу и Меркурию. По гороскопу у нефти сегодня особенный день, в такие дни обычно узнают дату своей смерти.
Будем честны, никому из нас не особо интересна жизнь, а чего уж там говорить про смерть. Все присосались к кулеру с блеклыми итерациями и пьют симулякры литрами. Нет никакой реальности, сколько ты её не ищи. Правда в том, что вам и нефти это по барабану. Приспичило ей узнать свой уровень интеллекта и всё тут. Мозг выполняет задачу, словно он послушная собачка Скиннера, которой принесли голубя Павлова.
Бессмыслица это всё… Реальность слишком долго лежала на солнце и заработала очередной рак. Будто всем слишком хорошо живётся в этом мире, надо сделать его ещё хуже. Нефть плевалась по сторонам, чтобы её завет не сглазили. Вы же ещё помните правду? Эта сволочь обладает хорошими глазами.
Нефть в каждом предмете видела загадку. Труп животного – загадка, горящий медведь в машине – загадка, научный креационизм – загадка. До чего же всё вокруг удивительно и загадочно! Она смотрела по сторонам и вдыхала аромат танцующей биомассы бактерий.
Мир был похож на большой помидор, красный и неспелый комариный рой. Тучи неслись так, словно они были под «скоростями». Солнце сгорело в своём же огне и поливало мир ядерным пеплом.
Бог ел йогурт со вкусом ежевики и думал над очередным постом в инстаграм. Нефть Его отвлекла.
– «Нефть, две просьбы – заткни хлебало и поищи где-нибудь майонез!» – громко закричал Господь. Ух, не стоило отвлекать столь важную Персону. Однако, нефть не расстроилась.
Она поняла, что свой генезис нужно искать не в книгах про Гарри Поттера, а в самом мире, которого никогда и не было. Майонез – это жаргонизм, он означает закольцованную поездку в самый центр дискурсивной сметаны.
Где-то там найдутся все ответы, ну а пока вечерний выпуск новостей. «Дамы и господа, сегодня днём был убит Камызяк. Городок переоценил свои силы и вступил в схватку с захватчиками из бурого космоса. Жертв нет, спасибо за внимание» – новости были завершены на положительной октаве.
Она наконец нашла того, кто был ей нужен. Фигура очень сильно походила на мудреца, все атрибуты были при ней: длинные ногти, ресницы, батон хлеба. «Откуда я родом?» – робко спросила нефть. «Давным-давно метеорит упал на землю, климат поменялся, среда тоже поменялась. Исчез Китай, а с ним и весь мир. Так и погибло человечество, что и привело к твоему появлению – ты их тень» – с чёткой дикцией и английским акцентом отвечал диплодок.
Зрелость Единственного
Бегу и на ходу ругаюсь матом. Лечу и тону в облаках из сажи и стекла. Они преследуют меня, ведь произошло оперантное научение. Меня удалили в серый предмет. Размазали мылом по тарелке и стёрли всё это ёршиком, даже доедать не стали.
Мне выносима невыносимая лёгкость бытия. Но не сейчас и никогда. Нужно скрыться, научиться мимикрировать и стать серым предметом. То, что не убьёт серый предмет, сделает меня сильнее.
Ищу разные способы справиться с серым наваждением. Утром иду на станцию крови делать себе переливание. Чёрт, кровь не голубая, а серая. Одним ударом вырубаю порождение серого цвета и бритвой кромсаю его серые розы. На небесах хохочет Бог, Он хочет устроить третью мировую войну с пришельцами.
В обед отправляюсь на тренинг – «как победить серые предметы». Надеюсь на надежду, вдруг она мне поможет. Тренер Надежда не снимает с себя серую одежду, кажется, что у неё есть какой-то злой умысел. Она достаёт его из пакета, и он расцветает у неё на глазах.
Вокруг серые люди, начинаю танцевать и сражаться с Надеждой. Из-за нашего горячего и пылкого боя она теперь без одежды. Это не помогает мне, ведь она пытается удалить меня в свой серый предмет тоже. В итоге окажется, что серость умножится на серость и образует инвертированную серость.
Она будет кипеть в моих венах и переписывать «Левиафана». Серое чудовище, что живёт в глазах вечернего дворника. Нужно его остановить.
Своей серой метлой он наметает ещё больше серости в наш мир. У меня баллончики с краской, начинаю обильно брызгать всеми цветами радуги на окружающий мир. Дворник начинает задыхаться и открывает свой истинный облик. Это серое существо с серыми щупальцами и серой душой. Мне необходимо его дезинтегрировать. Но получится ли?
В моих руках разгорается яркое пламя, способное победить серый мир. Хороший знак, удаление ещё не прошло окончательно. Шансы есть.
Мы начинаем сражаться и серость теперь трещит по швам. В эту белую ночь нужно сделать так, чтобы время окрасилось разными оттенками синего и красного, что в итоге остановит серый апокалипсис. Совершиться этому мешают православные бесы.
Целая стая кукол серого цвета окружает меня. У них крылья из стекла, в глазах копошатся серые жуки, изо рта льётся серая жижа.
Они обхватывают меня своими щупальцами и начинают сосать красную кровь. Нет, так не пойдёт. Начинаю кричать что-то про разные оттенки жёлтого.
Их пластиковые цвета начинают таять и плавиться, словно это зелёный воск. Воск Победоносца, одолевшего дракона. Он подхватывает меня и на своём копье несёт в новый мир. Мир, где не будет серого предательства.
Спустя пять минут он предаёт меня и лопается на все стороны света. Остаюсь один в совершенной мгле. Со мной начинает говорить туман – «ты долго бегал от нас, но и твой час пробил».
Меня начинают связывать серые санитары, им так сильно хочется меня заковать в банановую кожуру, жаль, что и она серого цвета.
Мы очень долго едем сквозь тоннель серого Эго. Вокруг тянется одна и та же роза, нарисованная серым фломастером. Мне становится грустно от того, что удаление почти завершено. Это означает победу серой массы, что зовётся Реальность. Произошло удаление в серый предмет.
Я стою на обрыве совершенно без чувств, у меня нет никаких интенций. Парадоксально, но мир вокруг не серый. Удаление в серый предмет уже свершилось, теперь он живёт в моём животе и шепчет сердцу голосовые команды. А что сердце? Оно слушает, ибо для него реальность подобна серому дельфину или серой сове, особо ему и жить-то не хочется.
Я обнимаю серый предмет и какое-то время мы плачем. Жёлтые тучи открывают мир чёрного солнца и из белого ключа цвета изумруда начинает идти жидкокристаллический дождь политкорректного спектра. Слёзы серого вещества затекают ко мне в нос, и мы падаем с обрыва. Идёт удаление в новый серый предмет. Цикл повторяется вновь.
