Loe raamatut: «Мутные воды», lehekülg 6
Глава 5
В холлах городского сиротского приюта стояла на редкость абсолютная тишина. Во всех комнатах были нараспашку открыты окна, и легкий ветерок гнал теплый воздух по пустым детским спальням и учебным классам. Вдруг на маленькой кухне засвистел чайник. Пар из длинного носика устремился к потолку, а в дверном проеме показалась полноватая женщина лет пятидесяти в ярком платье. Это был выходной день: основная часть обитателей большого дома отправилась на воскресные гуляния на свежем воздухе, а персонал наконец остался дома, чтобы посвятить свободное время своим собственным семьям и детям. Однако Джейн Гловер, директор и владелица богоугодного учреждения, была как никогда занята. В обычные дни она отдавала себя без остатка своим маленьким воспитанникам, которых бесконечно любила, а теперь у нее наконец появилось время для личных забот. Бог не дал ей собственных детей, но приютские были для нее как родные. Каждый раз, когда очередные выпускники покидали стены ее дома, у женщины болело сердце за дальнейшую судьбу своих птенцов. Вновь и вновь ей приходилось мириться с мыслью о том, что, научив их летать, они непременно покинут гнездо и отправятся в самостоятельное путешествие по непредсказуемой дороге жизни.
Коридоры приюта на первом этаже были увешаны большими фотографиями в рамках. Чем дальше от входа вел узенький проход, тем более выцветшими были изображения. Одинаковыми оставались лишь простенькая монохромная одежда на детишках и женщина, стоящая по центру композиции и обнимавшая сирот. В последнее время она все чаще расхаживала вдоль своей импровизированной галереи и все дольше останавливалась напротив каждого снимка, чтобы напомнить себе о былом. Теперь это стало своего рода обязательным ежедневным упражнением, без выполнения которого она чувствовала, что ее воспоминания безвозвратно ускользают.
Миссис Гловер открыла шкафчик, в котором хранился скромный сервиз. Обычно она доставала его в том, к сожалению, редком случае, когда в приют наносили визит представители городских властей, либо, когда ожидался приход потенциальных опекунов. Но сегодня ее гостем был другой человек. Она всегда спокойно относилась к тому, что у ее бывших воспитанников жизнь течет своим чередом и вряд ли их будет тянуть обратно в то место, откуда они столько лет мечтали вырваться. Как правило, обретя собственные крылья, дети стремились как можно скорее наладить собственный быт и обзавестись своей настоящей семьей, которой у них никогда не было. Однако со временем многие из них, натерпевшись очередных ударов судьбы, понимали, что единственным местом, где их всегда помнят, но увы уже не ждут обратно, являлся дом миссис Гловер. И вот как раз сегодня был один из таких дней, когда она вновь в этом убедилась. Пару часов назад женщина получила внезапный телефонный звонок от одного из ее самых любимых выпускников. Он объявился впервые за четыре года с момента отъезда, и теперь его приютская мама готовилась услышать слова любви и благодарности в свой адрес.
Джейн накрыла небольшой столик в своем уютном кабинетике. Когда она осматривалась вокруг, проверяя, готово ли все к приходу долгожданного гостя, где-то на улице послышался скрип калитки и затем – знакомый собачий лай. Ее сердце дрогнуло, и она поспешила к входной двери, по дороге поправляя руками свои короткие волосы.
Грозный пес быстро перестал ругаться на чужака, так как узнал в нем одного из своих старых друзей, и кинулся с поскуливанием облизывать его руки. Пока молодой человек пытался отбиться от восторженного приветствия собаки, хозяйка дома успела дойти до крыльца. Понаблюдав несколько секунд эту умилительную картину, она наконец воскликнула:
– Кристофер! Сынок!
– Тише-тише, приятель! Неужели он меня помнит, миссис Гловер? – смеясь ответил юноша.
– Стиви, оставь его! Скоро наши приедут, еще наиграешься, – начала уже злиться женщина. – Крис, заходи скорее!
Гость в последний раз потрепал веселого пса по холке и быстро преодолел несколько оставшихся метров до двери. Джейн крепко обняла и горячо расцеловала своего ребенка. Другого отношения у нее и быть не могло. И хотя для всех посторонних она считалась достаточно строгой и угрюмой, свои знали, что такого светлого и доброго человека, который настолько не чает души в своих воспитанниках, больше не существует.
– Проходи, я как раз только что накрыла на стол, – миссис Гловер попыталась обнять Кристофера за плечо, но еле дотянулась до заметно подросшего и возмужавшего молодого человека.
Он вошел под своды старого здания и почувствовал до боли знакомый запах, который не мог выветрить из дома даже самый сильный ветер – запах его детства. Они прошли вдоль по коридору, и Крис про себя отметил, что, кроме появления свежих фотографий выпускников, здесь мало что изменилось.
– Вы отлично выглядите, миссис Гловер! Так бодры, совсем не меняетесь, – сделал он комплимент своей маме.
– Ну что ты, спасибо, дорогой! – засмущалась женщина. – Гляди, а вот и ты! Как будто вчера это было. Как же быстро летит время! – она указала на выпускное фото, на котором среди других юношей можно было найти лицо Кристофера.
Однако они не задержались надолго у памятного снимка. Подойдя ко входу в кабинет директора, женщина с легкостью толкнула тяжелую дубовую дверь: сын успел опередить ее.
– Располагайся, пожалуйста. Ты дома.
На последнем ее слове юноша невольно поежился. Он мог согласиться с ней только лишь по тому, что в нем жила она – его приемная мама. В остальном же он не мог сказать, что его детство здесь было таким приятным и радужным. Он был рад покинуть эти стены и очутиться на свободе, которой ему так не хватало.
Пока миссис Гловер хлопотала вокруг гостя, в его памяти возник поток воспоминаний. Были и приятные моменты, но все омрачали события, произошедшие за последние дни. Молодой человек увидел перед собой маленького мальчика, который забился в угол в этом кабинете, прячась за книжным шкафом, и горько рыдал. Спустя какое-то время к нему подошла немного помолодевшая миссис Гловер, но даже она не смогла унять его обиду. В тот день один из старших мальчишек отобрал у него то единственное, что у него осталось от своей настоящей семьи – деревянную шкатулку, в которой он хранил свои маленькие сокровища. Кристофер уже не помнил, что ребята и он тогда не поделили, но отчетливо видел перед собой, как на его глазах хрупкая драгоценная коробочка разбивается в щепки, упав на землю с верхнего этажа. Он чувствовал невероятную боль и страшное отчаяние. В той ужасной ситуации ему смог помочь лишь один человек. Несколько часов спустя, его побеспокоил незнакомый голос:
– Эй, ты чего тут один делаешь?
Маленький Крис повернул свое заплаканное личико. На него любопытным взглядом смотрел мальчишка, вероятно, его сверстник. За спиной он держал немного потрепанного плюшевого мишку.
– Ты кто?
– Энди. А тебя как зовут?
– Я Крис, – отвечал он хриплым голосом, вытирая рукавом глаза и нос. – Откуда ты здесь?
– Меня сейчас пливезли. Я сбежал от нянек, пусть побегают за мной.
– Зачем?
– Что зачем? Глупые они, а так веселее. Хочешь, вместе поиглаем в плятки? Ты уже все здесь знаешь? – новый знакомый Криса расхаживал по кабинету и разглядывал разные интересные предметы вокруг.
– Я ничего не хочу, оставь меня.
– Почему? Будешь илиску? – Эндрю вынул из кармана штанов маленькую конфетку и протянул ее новому товарищу.
– Я не хочу сейчас, а спрятать ее… мне больше некуда, – Крис вновь почувствовал неприятное ощущение в носу, знаменовавшее подступление слез.
– А зачем плятать? Если хочешь, можем засунуть ее в моего мишку. Смотли, как у него ласстегивается кофточка! Бели, я лазлешаю.
Тот вечер мальчишки провели вместе, увлеченные игрой в прятки с вредными нянечками. Совсем скоро Кристофер позабыл о своей утрате. Потеряв одно, он обрел в два раза больше – плюшевого мишку, в которого можно было прятать что угодно и никто об не догадывался, и нового друга, с которым они каждый день переживали множество ярких впечатлений. Он и не подозревал, что их большой дом на самом деле мог быть таким интересным. В их фантазиях это был целый огромный мир, полный опасностей и приключений: от комнаты с огнедышащими драконами (а точнее драконихами), до джунглей с лавой под ногами.
– Крис? Тебе молочко наливать? Сахарок? – это послышался голос миссис Гловер из настоящего. Из той реальности, где Кристофер снова оказался в той же самой комнате, заново испытав чувство ужасной потери.
– Нет-нет, спасибо, я пью чай без ничего.
– А раньше не отказывался! – удивилась Джейн. – Что ж, расскажи мне, как ты живешь? Остепенился ли? Чем порадуешь свою старушку?
– Все в порядке, миссис Гловер. У меня самого все в порядке.
Несмотря на приподнятое настроение, женщина осознавала неизбежность тяжелого разговора. И по задумчивому выражению лица Криса, она поняла ход его мыслей.
– Я рада за тебя, мой дорогой. И понимаю, как тебе сейчас тяжело.
Наступила небольшая пауза, так как оба принялись за горячий чай. Вскоре миссис Гловер продолжила:
– Мне правда очень жаль, Крис. Он был замечательным человеком, я его очень хорошо помню, – здесь женщина не слукавила, так как Эндрю Райли она действительно помнила чуть ли не лучше всех. – И поэтому я не могла не прийти в церковь, чтоб проститься с ним.
Кристофер по-прежнему не отвечал и лишь изредка отпивал чай, уставившись куда-то в пустоту. Хозяйка приюта, поняв, что их встреча явно не будет такой радостной, как она себе это представляла, решила перейти сразу к делу.
– Крис, ты знаешь, что с ним произошло? – женщина перешла почти что на шепот, будто в комнате обсуждалась какая-то великая тайна.
– Пока нет уверенности, если честно. Да и полиция толком ничего вразумительного сказать не может. Но я надеюсь, что все прояснится.
– Дай Бог, чтоб так оно и было. Он не должен был уходить от нас так рано… Ты хотел у меня что-то спросить, так ведь?
– Да, миссис Гловер, простите. Вы не могли бы рассказать, как Эндрю здесь появился?
Женщина глубоко вздохнула и погрузилась в свои воспоминания.
– В приюте он оказался в младенческом возрасте, сразу после рождения. Затем он недолго жил в какой-то семье, но там что-то не сложилось, и его вернули. В то учреждение, где он находился прежде, его принять не смогли. Моя подруга, директор того приюта, попросила взять его к нам. Так он и очутился здесь. Мы забрали его, когда ему было лет шесть-семь. Он тебе не рассказывал?
– Нет, мы это никогда не обсуждали, он мало что помнил до своего появления здесь. Только то, что он был еще тем маленьким дьяволенком, – наконец улыбнулся Крис.
– Это уж точно! Но без таких детей, признаюсь, и нам было бы скучно.
Лицо молодого человека вновь стало серьезным.
– Если вы его так любили, почему отдали именно его?
Услышав этот вопрос, Джейн сначала не поняла его сути, но, когда до нее дошло, она чуть не выронила из рук свой драгоценный сервиз и трясущимися руками вернула чашку обратно на блюдце.
– Что? Что ты имеешь в виду – отдала?
– Миссис Гловер, я вас прекрасно знаю, – ухмыльнулся ее собеседник. – Вы не умеете лгать. Ну, пожалуй, если только вам это не выгодно.
В этот миг юноша мгновенно преобразился в глазах своей матери. Перед ней уже был не тот маленький беспомощный щенок, а взрослый волк, который научился показывать свой оскал.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь, Крис, – растерялась женщина.
– Миссис Гловер, я все знаю про ту историю. Если кратко – Энди сам мне все рассказал еще тогда, когда был здесь.
В воздухе повисла напряженная пауза.
– Я как чувствовала, что эта семья не принесет ему счастья. Но очень надеялась на лучшее.
– Так почему же вы выбрали именно его? Из-за наиболее подходящей биографии, верно?
Джейн стыдливо опустила глаза, будто находилась на суде. Впервые перед ней появился человек, обличавший ее в грехах, в которых ей было страшно признаться даже самой себе.
– Ладно, на самом деле это меня волнует меньше всего. Не переживайте так, миссис Гловер, на вас лица нет.
Джейн почувствовала себя маленькой по сравнению со своим бывшим воспитанником. Он словно лишил ее дара речи, она не знала, что ответить.
– Скажите, у вас ведь сохранились все наши старые фотографии? Я так понимаю, вы храните их здесь у себя.
Женщина обрадовалась смене темы.
– Да, конечно, дорогой. Они в библиотеке. Ты хочешь взглянуть на свои фотографии?
– Да, мне очень любопытно посмотреть, – теперь Кристофер был неестественно любезен.
– Подожди минуточку, я сейчас их найду. Тебе подлить чайку? – как ни в чем не бывало спросила она.
– Нет, спасибо, мне достаточно.
Джейн буквально сбежала от своего гостя в приютскую библиотеку, где смогла наконец выдохнуть. Она всегда знала, что призраки прошлого в один прекрасный день появятся перед ней, но уж никак не думала она о том, что вестником беды окажется один из ее любимых детей. Женщина постаралась отогнать от себя тревожные мысли и выудила с самой дальней полки шкафа часть архивных фотографий, каждая из которых была аккуратно подписана и пронумерована. Ими так давно никто не интересовался, что, взяв увесистую папку в руки, Джейн чихнула от клуба пыли, поднявшейся в воздух.
Вернувшись обратно, она обнаружила Кристофера, сидящего все в той же позе. Теперь этот человек казался ей невероятно чужим.
– Вот, держи. Здесь должны быть все фотографии твоей группы. Хочешь сделать копии?
– Нет-нет, миссис Гловер, спасибо. Я лишь хотел взглянуть.
Кристофер принял в свои руки громадную папку и начал быстро отсеивать лишнее: он был не похож на человека, который хотел придаться воспоминаниям. Резкими движениями он откладывал ненужное на соседний столик, пока не дошел до определенных снимков. Джейн, сначала понаблюдав за ним, вновь покинула комнату, но на сей раз она прихватила с собой заварочный чайник, чтобы подлить кипяточку. Хотя это скорее был всего лишь предлог. Пока она возилась на кухне и успокаивала себя тем, что по сути ничего ужасного не произошло, Кристофер нашел то, что искал.
«Точно, я так и знал, что где-то его уже видел. Поразительно! Это не может быть совпадением», – с настоящим ликованием думал он про себя, разглядывая несколько старых фотографий.
Хозяйка не успела вернуться обратно со свежим чаем и тарелкой сдобного печенья, как услышала скрип, издаваемый резко отодвигающимся стулом в ее кабинете.
– Миссис Гловер, простите, но не могу более задерживаться. Мне пора идти, – послышался голос молодого человека.
Она вышла ему навстречу в коридор. К своему удивлению, женщина почувствовала небывалое облегчение и радость, но старалась этого не показывать.
– Ну что ты сынок! Я все понимаю. Ты же знаешь, что мы тебя здесь всегда ждем. Можешь заходить, когда захочешь, – слова из ее уст звучали невероятно фальшиво.
Однако же Кристофер не обратил на это никакого внимания, ему было абсолютно все равно. То, зачем он пришел сюда, он сделал и теперь не намеревался более задерживаться. У него остался лишь последний вопрос:
– Миссис Гловер, скажите, пожалуйста: малыш, который сидит у вас на руках на фото – вы знаете его дальнейшую судьбу?
Это стало последним ударом для несчастной женщины. У нее подкосились ноги. Кристофер успел подхватить ее под локоть. Она посмотрела на него испуганными глазами и ответила охрипшим от страха голосом:
– Не знаю, Крис. Клянусь, не знаю. Я никогда его больше не видела и ничего о нем не слышала.
– Что ж, спасибо, миссис Гловер, – как ни в чем не бывало отвечал молодой человек, будто и не замечая ее реакций. Он потянул вниз ручку двери, ведущей на выход, и как никогда был рад переступить порог своего бывшего дома. Напоследок он обернулся к бедной женщине и, понизив голос, сказал:
– Советую вам уничтожить фотографии, миссис Гловер. Если по делу Арчибальда сюда вдруг нагрянет полиция, боюсь, что они очень быстро все найдут и вам будет сложно уйти от неудобных вопросов. До свидания!
Молодой человек бодро зашагал по дорожке к калитке. Пес, спрятавшийся в своей будке, не вышел провожать своего старого друга, словно почувствовал настроение хозяйки.
Когда фигура бывшего воспитанника скрылась за соседним домом, миссис Гловер опустилась на лавку, стоявшую около крыльца. Просидев здесь несколько минут, она наконец немного пришла в себя, но, вдруг вспомнив последние слова гостя, резко сорвалась с места и вернулась в дом. Оказавшись у накрытого к чаепитию столика, она оцепенела. К сожалению, она нашла там то, что так боялась увидеть. Женщина села в кресло и схватилась руками за стол, чтобы не упасть. От вновь нахлынувшего волнения у нее закружилась голова.
Она уставилась на несколько снимков, которые были сделаны в один и тот же день. Они лежали на столе поверх остальных фотографий, и без сомнений это было именно то, что искал Кристофер. Обессилившей рукой она взяла одну из них и вгляделась в изображение, которое и так хорошо помнила: за двумя столами сидели две группы детишек. Несмотря на то, что фотография была сделана много лет назад, лица на ней были очень хорошо различимы. У всех мальчишек были похожие прически и все та же одинаковая одежда, которая передавалась из поколения к поколению. Кто-то не успел посмотреть на фотографа и по-прежнему сидел, уткнувшись носом в тарелку. Кто-то глядел в сторону и не обращал на происходящее никакого внимания. По центру стояла улыбающаяся женщина, которую, видимо, застали в этот момент врасплох. Она не успела принять позу для фото, и ее облик получился очень естественным. У нее на руках сидел крупный темноволосый мальчик с большими глазами лет трех от роду. Другие фото были примерно такого же содержания: та же группа детей, занятых разными делами, периодически попадающие в кадр нянечки и, конечно же, хозяйка приюта – молодая миссис Гловер, которая на всех кадрах так или иначе была рядом со своим самым маленьким воспитанником.
Джейн поняла, что Кристофера интересовал не его собственной детский снимок: как правило на всех фотографиях он был как раз в числе тех мальчишек, которые увлеченно были заняты чем-то посторонним и не реагировали на указания фотографа. На одном из кадров запечатлелся его лучший друг Энди, который, по всей видимости, примерно в тот момент и перешагнул впервые порог приюта миссис Гловер. Два мальчика мало чем отличались от своих товарищей, и их легко можно было спутать друг с другом или с кем-нибудь другим. А вот малыш везде был одним единственным и явно тем же самым.
Дикий страх вконец захлестнул сознание Джейн. Она сгребла часть фотографий в охапку и побежала вниз по лестнице, ведущей к подвальным помещениям. Там в одной из небольших комнат стояла белая каменная печка. И тогда женщина сделала то, чего никогда не делала в своей жизни – она не задумываясь разорвала фотокарточки на мелкие кусочки и смешала их в одну кучу вместе со старыми газетами, дожидавшимися часа своего сожжения, который должен был наступить сегодня вечером.
Вернувшись наверх, миссис Гловер быстро собрала все со стола, за которым еще недавно пила чай со своим гостем. Избавившись от немногочисленных следов его визита, она переоделась в свою обычную одежду и взглянула на часы: совсем скоро должны были вернуться ее дети. Она старалась вести себя и думать так, будто ничего не случилось. Однако в действительности это было почти невозможно, потому что все уже произошло. Но не сегодня. А семнадцать лет назад.
Глава 6
Эмилия почувствовала, как напряглась каждая клеточка тела. Она попыталась сохранить невозмутимое выражение лица, однако внутри ее трясло, будто окатили ледяной водой. Не в силах более выдерживать взгляд собеседника, девушка виновато опустила глаза, а он в свою очередь продолжал пристально наблюдать за ее реакцией. Наконец Артур, сделав глубокий вздох, решил нарушить гнетущую тишину.
– Он сам мне сказал, правда в общих чертах. Я хотел бы услышать более подробную историю.
После этих слов у Эмилии словно камень с плеч упал. Она попыталась унять сумасшедшее волнение.
– Об этом вы говорили во время вашей встречи? Там во время праздника, – ее голос дрожал.
– Было бы неверно начинать знакомство с родственником с большой лжи.
Девушка по-прежнему смотрела то себе под ноги, то куда-то в сторону и не понимала, с чего и как ей начать.
Тихим низким голосом Артур направил ход ее мыслей в нужное ему русло:
– Итак… Эндрю? – мягко и вкрадчиво произнес он.
– Да. Эндрю, Эндрю Райли. Мы познакомились три года назад после похорон отца. До этого я видела его лишь раз, когда он только появился в доме, но мы не успели пообщаться…
– Как это произошло?
– Откуда он взялся? Это все отец. Он искал Арчибальда много лет, и наконец нашел его. Ну, по крайней мере, он так думал, хотя наверняка начал догадываться в какой-то момент…
– Подожди. С самого начала. Я не настолько осведомлен о ваших семейных перипетиях.
Эмилия задумалась на мгновение, она так больше и не посмотрела на Артура. Ее глаза выглядели стеклянными, а взгляд медленно блуждал по стопкам книг на соседнем столе. Она начала свой рассказ:
– Мой брат, настоящий брат Арчибальд, пропал еще во младенчестве, ему было два года, мне – около четырех. Я помню совсем немного. Никто так и не понял, как это произошло. Его выкрали ночью из нашего дома, прямо из кроватки. Это была ужасная трагедия для всех. Крики отца разбудили весь дом. Помню, что я проснулась из-за шума, испугалась и побежала на громкие звуки, доносившиеся из зала. Отец метался как сумасшедший от дверей к телефону. Мама сидела на полу, закрыв лицо руками и замерев в шоке как статуя. На меня тогда никто не обратил внимания. Я наблюдала за происходящим с лестницы.
Для родителей это было страшное горе, особенно для отца. Поиски брата ни к чему не привели. А потом умерла мама. Папа очень изменился после этого, стал отстраненным и иногда даже жестоким. К счастью, он отправил меня за границу, чтобы я пожила у родственников, которые меня с радостью приняли. Я не хотела возвращаться домой. Мне кажется, я даже боялась папу. Он пытался заглушить душевную боль спиртным, за последующие девять лет он почти превратился в маразматичного алкоголика. Он еще больше зациклился на поисках пропавшего сына, и, видимо, в итоге вышел на след преступников.
Отец нашел Арчибальда в каком-то городском приюте недалеко отсюда. Я не помню, почему он тогда решил, что мальчик по имени Эндрю – его сын. Он ведь совсем ни на кого из нас не похож, даже по реальному возрасту старше настоящего Арчибальда и тем не менее, отец признал в нем своего сына и вернул его домой. У сироты Эндрю началась совсем иная жизнь.
Я узнала обо всем из письма, которое написал мне отец. Он был весьма взволнован и очень просил, чтобы я вернулась домой. Когда я приехала и увидела так называемого «брата», у меня сразу возникли сомнения по поводу действий отца. Я попыталась поговорить с ним, образумить его… – здесь голос Эмилии дрогнул, она сжала в руках подлокотники кресла, а ее взгляд сдвинулся с точки и начал метаться по стене напротив.
– Что произошло? – Артур впервые прервал ее.
– Это было ужасно. Мы страшно поссорились, он в ярости… Напал на меня, я до смерти испугалась. Очень плохо помню, что тогда произошло, но это было нечто нехорошее. Я еле вырвалась и сбежала. Он гнался за мной по всему дому, а я кричала о помощи. Помню, что уже была у входных дверей, когда на мои крики откуда ни возьмись выбежал Эндрю. Он схватил меня за руку и шепнул, что остановит разъяренного отца, который бросал проклятия мне вслед. Не знаю, почему я поверила мальчишке, но он помог мне выиграть время, чтобы схватить еще неразобранные после дороги вещи и выбежать из дома. Я лишь слышала, как отец кричит мне вслед: «Ты мне не дочь!». Больше я его никогда не видела.
– Как? Ты вновь уехала за границу?
– Да, обратно к родственникам. Спустя время я написала папе письмо, не знаю, зачем я это сделала. Возможно, я думала, что в чем-то была сама неправа. Он все-таки мой папа. Мы вели редкую переписку, а потом он перестал отвечать совсем. Следующее письмо я уже получила от Эндрю. Он рассказал о серьезной болезни отца и пригласил меня вернуться, чтобы проститься с ним и обсудить наследство и разные формальности. Но все закончилось гораздо быстрее: я опоздала на несколько дней, похороны уже состоялись.
И тогда… Эндрю предложил мне остаться и попробовать пожить дома в поместье. К моему удивлению, он сразу рассказал мне все о себе. Меня поразила его неподдельная открытость, честность. Отец оставил нам наследство, Эндрю досталась половина дома. Я вновь подумала, что могу довериться ему, как в тот страшный момент.
Мы прожили вместе три года. Три замечательные года. Мы были семьей, хотя и очень маленькой, – девушка слегка улыбнулась сквозь слезы, которые побежали по ее щекам. – Он действительно стал мне настоящим братом, лучшим другом, и я ни за что не променяла бы его ни на кого другого…
Артур дал девушке немного успокоиться и вытереть слезы, пока сам обдумывал полученную информацию.
– И… У тебя нет никаких догадок? Что могло случиться?
– Абсолютно никаких. Он самый любящий, жизнерадостный и добрый человек из всех… Был таким. Никогда никому не делал зла. Кому-то мог показаться надменным и высокомерным, но это всегда была лишь плохая игра. На самом деле он был достаточно замкнутым, видимо – это следствие жизни, проведенной в приюте почти с пеленок. У него особо не было друзей, только Кристофер – он тоже из того приюта.
– Кристофер? А что ты думаешь о нем? Насколько вы были близки? – Артур уже пожалел, что под рукой не оказалось хотя бы клочка бумаги для записи. Девушка говорила невероятно быстро.
– Что? Мог ли он? – она в недоумении закачала головой. – Зачем? У него в жизни тоже все складывается неплохо. Он всегда мечтал о своем жилье, сейчас у него маленькая квартирка в городе. Он успешно учится на юриста, надеется получить степень в дальнейшем…
По выражению лица Артура можно было сказать, что у него были большие сомнения насчет уверенности девушки.
– Его ведь не было с вами тем вечером?
– Да, он ушел еще до наступления темноты. Он торопился домой, мы остались одни.
– Ты точно видела, что он ушел?
Эмилия замешкалась и поняла, к чему клонит кузен.
– Да. Кроме нас двоих в доме никого не осталось…
– Кто может подтвердить, что он действительно покинул территорию поместья, а не скрылся где-нибудь, чтобы, например, переждать? – Артур говорил будто сам с собой, уже не глядя на девушку.
Эмилия не верила его словам и начала нервничать.
– Могу поклясться, что это не он! Кто угодно, но нет! Его же допрашивала полиция… У него есть алиби, – запротестовала она. Но Артур словно и не слушал ее.
– Мы проверим. Пока не разберемся во всем я бы настаивал на том, чтобы ты поменьше с ним общалась.
– Что?! – взревела девушка, вскочив с места.
Артур продолжал сидеть на месте и спокойно рассуждал:
– Погоди, я все понимаю. У тебя никого нет, но вся эта ситуация…
– Да что ты знаешь про такие ситуации? У меня больше никого нет! Никого! – Эмилия резко отвернулась, закрыла ладонями мокрые от слез глаза и отошла на несколько шагов.
В дверном проеме на секунду показалась хмурая миссис Хабард, очень похожая на работницу библиотеки, посетители которой нарушали тишину. Артур и без ее замечания понял, что не уловил тот момент, на котором нужно было себя остановить. Он нащупал в кармане платок и, подойдя к девушке со спины, аккуратно протянул его ей.
– Прости, но я-то как раз тебя понимаю. Мы с тобой, видишь ли, в одной лодке. И, наверное, даже больше, чем ты можешь себе представить.
Эмилия дрожащей рукой неохотно приняла добрый жест Артура и промокнула атласным платочком влажные ресницы.
– Что ты хочешь сказать?
– Как минимум то, что я тоже один. И давно привык к этому, знаешь ли.
После этих слов девушка будто пришла в себя и немного успокоилась.
– Один? Прости… Ты ведь тоже остался без родителей.
– Возможно, не совсем. Я верю, что отец еще может быть жив.
Эмилия обернулась и наконец посмотрела в сияющие голубые глаза юноши. Ее осенило:
– Это то дело, о котором ты говорил?
И тут Артур сделал кое-что неожиданное: он взял Эмилию за руку (от чего она тут же сильно напряглась), высоко поднял расклешенный рукав и указал на небольшой, еле видный шрам.
– Вот доказательство того, что нас объединяет. Мы оба были здесь в тот самый день.
Девушка обомлела.
– Как ты…
– Ты сняла кофту при входе в дом. Извини, я очень наблюдательный. Особенно к новым людям, – он освободил руку девушки, и вернулся в свое кресло. По дороге он сделал знак миссис Хабард, которая все еще дежурила где-то рядом со входом в комнату, чтобы та обновила воду в чайнике.
Эмилию все еще поражало то, насколько взрослым выглядел этот юноша в свои семнадцать лет. Ни капли ребячества, он был сама серьезность во всем, зрелая личность. И вряд ли можно было списать это на позерство или попытку создать нужное впечатление. Наоборот, его манеры казались очень естественными. Девушке даже подумалось, что лет в пять малыш Артур наверняка вел себя так же деловито, как и сейчас. Как эдакий маленький начальник.
– Расскажи, пожалуйста, над чем конкретно ты работаешь? – Эмилия медленно приближалась к тому месту, где сидела ранее. Ее голос был невероятно вежливым и мягким, будто она хотела загладить вину за свой гнев, выплеснувшийся несколькими минутами ранее.
– Позже. Моя история подождет. Четырнадцать лет уже прошло, и еще несколько часов ничего не изменят, – Артур принял чашку с горячим черным чаем из рук домработницы. – А вот в твоем случае каждый день может быть на счету.
– Что ты предлагаешь?
– Восстановить цепочку событий до мелочей. Люди, их действия и время.
– Разве полиция не то же самое делает? Я думала…
– Полиция уже зашла в тупик. Точно говорю. Они как минимум упустили несколько важных деталей и вряд ли скоро догадаются об этом.
Девушку начала раздражать манера кузена перебивать.
– И какие же это детали?
– Смотри, во-первых, они совершенно не обратили внимания на момент с похоронами. Никого из полицейских там не было, и действительно, с чего бы им? Но проверь они списки посетителей панихиды, они бы точно обнаружили, что там кое-кого нет.
– Неужели ты про…
– Женщину, да. Я столкнулся с ней неподалеку от входа в церковь, когда мы с водителем и одним из ваших похоронных помощников разгружали корзины с цветами. Она вышла из дверей и быстро прошла мимо нас, будто сбегала.
– Я тоже обратила на нее внимание, но…
– Дама выглядела достаточно бедно, издалека она показалась мне весьма пожилой, но, когда женщина приблизилась к нам, я понял, что весь ее внешний вид – фальшивка. Отдалившись от нас, она судорожно начала поправлять волосы, сняла с плеч старый платок… Ее обувь была добротной новой и чистой. В такую погоду на деревенской дороге чистая обувь? Ее походка была очень бодрой, она явно торопилась. В общем, было в ней что-то странное. После церемонии я отмечался в списке гостей и, по моим подсчетам, ее не оказалось среди немногих посетителей.
