Loe raamatut: «Отец», lehekülg 7
Не доверял, а именно так воспринимался контроль с его стороны, он и старшей дочери. Лена обижалась и в итоге замкнулась в себе. Мама пускалась на хитрости, чтобы узнать, чем она живёт.
– Люда, тебе не кажется, что Лена у нас чересчур серьёзная? – начала она издалека. Но хватало всего одной фразы, чтобы узнать о случившемся.
– Двойку по диктанту получила, боится признаться, – с сочувствием произнесла младшая дочь. – Папа, наверное, ругать будет!
Однако она ошиблась. Отец, только разобравшись в причинах неудачи, мог пожурить или наказать: например, не отпустить в кинотеатр на очередной интересный фильм. Как оказалось, в тот день двойки за диктант получил весь класс, «отличницы» – не стали исключением. Они проявили солидарность, за что и поплатились. В дневнике сестры это была первая и единственная неудовлетворительная отметка за все школьные годы, но как вырос авторитет сестры в глазах одноклассников! Лена целую неделю ходила по дому с гордо поднятой головой: дескать, «приняла муки» не напрасно.
Школьная подруга Люды воспитывалась в многодетной семье, жили в среднем достатке. Галя считалась хорошисткой, неплохо рисовала. Узнавали её по улыбке с привлекательными ямочками на щеках и длинной тёмной косе, которой не переставали восхищаться учителя.
– Как наши волосы поредеют, ты свои отрежешь нам на шиньон, – шутили они.
Галя редко бывала в гостях у подруги. Она была наслышана о строгом отце и старалась приходить к ней в отсутствие родителей. Это напрягало. Люда пыталась объяснить, почему так папа поступает, находила нужные слова, чтобы Галя не обижалась. Та делала вид, что её всё устраивает и что их дружбе никто не сможет помешать, даже в один год разница.
После занятий, когда у Милы появлялось свободное время перед музыкальной школой, они шли к подруге на улицу Пролетарскую в дом №25. Несколько комнат занимала их семья, вторую половину дома – соседи. Невысокие потолки, небольшие спальня, зал и кухня создавали впечатление уютного жилища. Их приветливо встречала Ольга Петровна, бабушка Гали, кормила обедом и обязательно спрашивала об успехах в школе.
– Много двоек получили? – зная, что девочки хорошо учатся и прилежно ведут себя в школе, спрашивала она шутливо.
Ольге Петровне было под восемьдесят, но выглядела лет на пятнадцать моложе.
– Она всю мою косметику перепробовала, – то ли в шутку, то ли всерьёз говорила подруга. – Однажды сослепу вместо крема на лицо шампунь нанесла …
– Галя, чтой-то крем пенится?! – недоумевала Ольга Петровна.
– Ба-а! Что-нибудь трогала на моём столе?! – уже понимая, в чём дело, пыталась вывести на чистую воду внучка.
– Дочк, хотела желтизну немного помазать и припудрить, – оправдывалась бабушка. Люда оценила стремление Ольги Петровны выглядеть моложе.
– Какая молодец! Женщина в любом возрасте должна оставаться женщиной, – заключила Люда и с одобрением посмотрела на старенькую, но такую энергичную, полную любви и нежности, бабулю. С ней не хотелось расставаться: она так интересно рассказывала о своём житье-бытье, что девочки забывали про время.
– Ку-ку, ку-ку, – напоминала им механическая кукушка в часах о том, что пора собираться в дорогу, в музыкальную школу. Ещё сорок пять минут они были наедине и могли посплетничать. Уже весь класс говорил о первых поцелуях, кто с кем дружит или тогда говорили: «встречается», а кто только в поисках объекта обожания.
Георгий Тимофеевич стал контролировать дочь с ещё большим усердием, хотя поводов для недоверия дочери не давали. Лена оканчивала десятый класс. Училась на пятёрки, проявляла невиданное усердие, вовремя возвращалась домой. Её подруге Лене Борисовой он симпатизировал, наверное, потому что у той мама Эмилия Николаевна была учительницей математики.
– Значит, девочка должна быть с серьёзными намерениями, – рассуждал он и оказался прав.
Лена Борисова очень хорошо знала математику и входила в тройку отличниц, которые претендовали на золотую медаль. Лена Степанова была ей под стать. Они вместе участвовали в районных олимпиадах по физике и математике и показывали неплохие результаты. Люде казалось, что их, кроме точных наук, ничего больше не интересует: ни мода, ни мальчишки.
– Прямо вылитые Софьи Ковалевские! – иронизировала Люда и в то же время гордилась ими: они шли на «золото».
Однако досталось оно третьей выпускнице – Гале Самусенко. По тем временам существовал лимит на драгметалл. На школу давали одну медаль, в лучшем случае – две. Тогда учителям приходилось решать уравнение с тремя неизвестными. Нет, как раз претендентки были известны, оставалось ответить на главный вопрос: кто достоин высшей награды? Люда почему-то была уверена, что Лена: разве мог кто-то серьёзнее относиться к учёбе?! Однако, как потом ей объяснили, экзаменационное сочинение сестры не соответствовало требованиям, которые предъявлялись к «золотым» работам.
– Сухо, сжато, не раскрыла тему, – подвела итог учительница по русскому языку Нина Ивановна Никитина. Люда переживала неудачу больше, чем Лена. Именно в тот момент у них наладились по-настоящему сестринские отношения.
– Не переживай, Лена, – успокаивала она, когда та пришла из школы и сообщила родителям о случившемся. – Попробую медаль получить я, мы же – Степановы! – дала она слово. Отец ждал от неё подобного поступка.
Когда-то за одну четвёрку в аттестате выпускников награждали серебряными медалями, но сестре не повезло.
– В тот момент я была согласна даже на «бронзу», – уже некоторое время спустя, признается она.
Лене так хотелось получить медаль, а вернее, вознаграждение за многолетний жертвенный труд. Удовлетворить самолюбие было её первым желанием. Медалист получал ещё и право на поступление в высшее учебное заведение, сдав всего один экзамен на «отлично». Для девочки из провинциального городка такое подспорье было бы не лишним.
Первое поражение
В конце мая для Лены прозвучал «Последний звонок». Люда хорошо помнила этот день. Школа наполнилась ароматом сирени и ранних ирисов. На втором этаже суетились в белоснежных накрахмаленных фартуках с огромными бантами десятиклассницы, кучковались повзрослевшие ребята. На первом – готовились к празднику «Прощай, школа!» малыши. Из-за букетов трудно было рассмотреть их лица. Они мало что понимали в происходящем, но заметно переживали. Кто-то повторял стихи, кому-то мама завязывала бант, кто-то упрямился и не хотел подниматься в актовый зал. Из динамиков доносились знакомые мелодии «С чего начинается Родина?», «Школьные годы» … Люда вслушивалась в каждую фразу, в тот момент ей казалось, что не сестра, она уходит из школы и не заметила, как по щекам покатились слёзы. «Школьные годы чудесные, с дружбою, с книгою, с песнею, как они быстро летят, их не воротишь назад. Разве они пролетят без следа? Нет, не забудет никто никогда школьные годы!» … Девушка на минуту представила, как через три года для неё тоже прозвучит до боли знакомая мелодия, она будет прощаться с учителями, и ей захотелось остановить время. Сестра застала её за размышлениями.
– Люда, посмотри, у меня всё в порядке: причёска, фартук, воротничок? – обратилась к ней Лена. Она радовалась и грустила, переживала. Это выражалось в незаконченности фраз, в неловкости движений. Со словами: «Мне пора!» вскоре убежала.
Десятиклассники шли по длинным коридорам, им дарили букеты.
– Люда, а вдруг я останусь без цветов?! – поделилась накануне «Последнего звонка» Лена.
– Не переживай! Твоя задача – суметь донести их! – заверила сестра. Она подключила к «операции» двоюродных братьев и одноклассников. Свой букет махровой сирени Люда вручала, когда у сестры уже была охапка весенних цветов. Лицо её сияло. Людмила вздохнула с облегчением. Ребята благодарили за знаки внимания, девчонки, не скрывая слёз, плакали. Им много рассказывали про взрослую жизнь, про самостоятельность и ответственность. Учителя искренне напутствовали, малыши обещали вырастить достойной сменой.
В этот день в доме Степановых появился сборник «Для поступающих в вузы». Сестра положила его на видное место и стала выжидать. Первой «клюнула» Люда.
– Лена, а ты выбрала институт, в который будешь поступать? – поинтересовалась она. То, что сестра продолжит обучение в высшем учебном заведении, никто не сомневался. Оставалось выбрать, в каком.
– На кого ты хочешь учиться? – не унималась с расспросами сестра. – Что тебе больше всего нравится? – она говорила так, словно уже всё придумала.
– Я ещё не знаю, – без желания ответила Лена.
Зная её математические способности, Люда принялась листать сборник. В Советском Союзе институтов было великое множество, как сама страна.
– Одесский кораблестроительный институт, – читала она. – Лена, представляешь, море, корабли и моряки, конечно, – провоцировала она сестру на разговор.
Но та, как будто воды в рот набрала. Слушала, насупившись, сестринскую болтовню. Именно так она воспринимала все её советы.
– Одесса – это Украина, ты лучше что-нибудь поищи поближе, – вступила в разговор мама. – В институты, как правило, «своих» принимают.
Тогда Люда переключилась на Москву и Ленинград. Рядом расположенную Калугу из списков городов исключили сразу. Лена мечтала покорить «эверест» науки в одной из столиц. Мама предлагала поступить в Московский медицинский институт, в котором сама училась.
– Детям выпускников предоставляют льготы, – желая повлиять на выбор, агитировала мама. – Будешь врачом!
– Я не люблю медицину, – возразила Лена и дала понять, что не готова сделать выбор.
– Неужели тебе ничего не нравится? – удивлялась младшая сестра.
Сама она уже определилась, будет фармацевтом, как мама. Нина Михайловна этому несказанно радовалась.
– Мне ещё в школе экзамены надо сдать, – не соглашалась на диалог Лена. Вместе с подругой она стала уединяться всё чаще и о чём-то тихо разговаривать.
– Люда, ты не знаешь, что они задумали? – пыталась узнать мама.
Отец ждал предложений от Лены, но не торопил с ответом. Ему тоже не терпелось узнать, что интересует дочь.
– Буду поступать в Ленинградский политехнический институт имени Калинина, – однажды объявила домочадцам выпускница.
Люда достала сборник и принялась искать, что это за вуз, какие факультеты. По её лицу было трудно понять, какое впечатление произвёл на неё выбор сестры.
– Что ты нашла хорошего в техническом вузе? – спросила она, натура творческая и «гуманитарная».
– Много ты понимаешь?! – обиделась Лена.
– Нет, город, конечно, красивый, я к тебе в гости приезжать буду, – размечталась сестра. – А экзамены сложные придётся сдавать?
– Математику устно и письменно, физику и сочинение, – «заговорила» Лена.
– С математикой у тебя всё в порядке, физику подучишь, а с сочинением я помогу, – рассуждала Люда.
Получив школьный аттестат зрелости с «отличием», Лена стала готовиться к поступлению. До экзаменов оставалось два месяца.
– Лена, ты успеешь подготовиться? – интересовался папа.
На семейном совете решили: дочь в поездке сопровождать будет он. Лена, как всегда, была немногословна, особенно если у неё что-то спрашивал отец. У мамы камень с сердца упал, когда она узнала, что муж написал заявление на отпуск, чтобы провести в Ленинграде хотя бы первую неделю, пока шестнадцатилетняя дочь устроится на подготовительные курсы. Настал день отъезда. Люда, три года не видевшая северной столицы, попросилась с отцом.
– Я не буду мешать, – уговаривала она папу. – Может быть, и мне придётся учиться в городе на Неве?!
Эти слова повлияли на решение Георгия Тимофеевича взять с собой младшую дочь. Людмила давно влюбилась в Ленинград, с первого взгляда, когда приезжала к маме, учившейся на курсах повышения квалификации. Экскурсия в Петергоф, дворцово-парковый ансамбль на южном берегу Финского залива потрясли её воображение. С того дня вопроса, где учиться, уже не стояло. Ей снова хотелось насладиться атмосферой, царившей в центре культуры и искусства. Интеллигентное поведение ленинградцев покорило её сердце, хотя приезжать в незнакомый город – всегда было настоящим испытанием. Ощущение дискомфорта иногда приводило в отчаяние. Первая проблема, с которой сталкивались приезжие, – у кого остановиться на ночлег. Отец и Лена долго рассматривали схему метрополитена, чтобы попасть на новостройку, где жил папин друг. Улицу Дыбенко нашли не сразу, но с горем пополам добрались. На следующий день втроём поехали в институт. Здание поразило размерами – Люда заметила испуганный взгляд сестры.
– Не дрейфь! – пыталась храбриться она. – С папой ничего не страшно!
Несколько дней пролетели незаметно. Лену поселили в студенческое общежитие, она начала заниматься на подготовительных курсах. На Московском вокзале, с которого отправлялся пассажирский поезд №199 Ленинград – Брянск, у Люды появилось предчувствие, что сестра вернётся домой не скоро.
– Провалю экзамены, тогда приеду быстро, – уже на перроне пыталась шутить Лена.
– Нет, лучше я поскучаю, ты поступишь обязательно! – подбадривала Люда.
В тот момент, когда поезд тронулся, она поняла, как сильно любит свою сестру. Все обиды и ссоры остались сразу в прошлом. Дома она вспомнит о самых лучших днях, проведённых вместе.
– Так всегда, – не могла скрыть грусти мама, – что имеем – не храним, потерявши – плачем! Будете друг другу письма писать.
Каждый день Люда заглядывала в почтовый ящик в надежде увидеть в нём долгожданный конверт. Не обнаружив его, расстраивалась как маленький ребёнок, потерявший любимую игрушку.
– Наверное, времени нет, – пыталась утешить младшую дочь Нина Михайловна.
Только когда Лена вернётся, сдав вступительные экзамены, все узнают, что ей пришлось пережить. Как она перепутала группу, у которой принимали математику устно, и ей пришлось отвечать на вопросы другим преподавателям, как в итоге недобрала полбалла до проходного (на инженерно-экономический факультет был самый большой конкурс – пять человек на место), как вместе с папой, который снова отправился в Ленинград, придумывали выход из сложившейся ситуации.
– Домой я не поеду, – сказала, как отрезала Лена.
Отец думал, что неудача сломила её, но, услышав решительный тон дочери, возражать не стал. Кто-то из преподавателей подсказал, что в институте, кроме дневного, есть вечернее отделение, но туда принимают абитуриентов с ленинградской пропиской. Отец хорошо понимал, какая перед ними стояла невыполнимая задача.
– Сколько вашей девочке лет? – вдруг спросила у папы какая-то женщина.
– Неполных семнадцать! А вы что-то можете предложить? – оживился папа.
– Прописку можно получить, если устроиться на овощную базу, но туда такую молоденькую вряд ли возьмут?! – засомневалась незнакомка.
Лена ухватилась за эту идею, как за соломинку утопающий. Овощная база находилась на окраине города. Сестру согласились взять на работу не сразу.
– За использование труда несовершеннолетних меня могут посадить, – протестовала кадровичка.
– Вы, наверное, не любите свою дочь?! – кто-то из рабочих пытался надавить на родительские чувства.
– Лена, уходим! – поддался на провокацию отец.
– Я справлюсь! – сказала категорично Лена.
Начальник отдела кадров оформила провинциалку на свой страх и риск – осенью особенно требовались рабочие руки. Вместе с временной пропиской сестра получила право быть студенткой вечернего отделения. Днём она перебирала виноград, а потом ходила на лекции. Только в том случае, если она сдаст все экзамены в первую сессию на пятёрки, появлялась возможность перевестись с вечернего на дневное отделение, к чему Лена очень стремилась. Папа тоже не сидел сложа руки: собрал все школьные почётные грамоты, вырезки из газет, в которых сестру называли лучшей ученицей школы, и отправил в институт.
– Лишним это не будет, – был уверен он и оказался прав.
Пока Лена работала на овощной базе, жила в общежитии. Став студенткой дневного отделения, ей какое-то время пришлось снимать квартиру у коренной ленинградки, женщины почтенного возраста: спала на маленьком диванчике, на котором даже ноги нельзя было вытянуть. Сестра экономила на всём. Люда расскажет маме о том, что такое чай «белые ночи» (кипяток без заварки), как ели маргарин и как в конце недели студенты ходили в кафе на сэкономленные деньги пить шампанское и лакомиться мороженым. Ей покупали исключительно фруктовый сок.
На втором курсе после ударной работы бригадиром в колхозе сестре всё-таки дали общежитие. Родители перевели дыхание. И Лена – тоже. А у Люды появилась мечта – поступить в один из Ленинградских вузов. Пример сестры помогал ей идти к заветной цели. Она всегда с нетерпением ждала дня, когда та приедет после сессии. Каждый раз встречала на железнодорожной станции «Фаянсовой», через которую проходил ленинградский поезд. В такие минуты ей казалось, что сердце выпрыгнет из груди. Сестра привозила огромные сумки, из которых всегда вкусно пахло. Люда сразу вспоминала детство, когда папа приносил с почты посылку от мамы. Лена угощала дефицитной по тем временам «Докторской» колбасой, восточными сладостями, о которых в провинции даже не слышали, – белая косхалва с орехами кешью, прозрачная, обсыпанная сахарной пудрой, нуга, килограммовые бруски шербета с арахисом.
– Дочь, как же ты всё это донесла? Сумки тяжёлые … – сокрушалась мама.
– Мне помогли, – успокаивала Лена и шутливо добавляла: «Своя ноша не тянет!».
Мягкие игрушки, платья – Люда радовалась любому подарку. Но самым дорогим для неё стали белоснежные фигурные коньки Чехословацкого производства, которые в Кирове были редкостью. И стоили они по тем временам недёшево – двадцать пять рублей! Она едва дождалась выходного дня, чтобы пойти с одноклассниками на каток. Девушка скользила по льду под звуки «Белого танца», глаза её светились от счастья …
18. Выпускной бал
Младшая дочь училась на одни пятёрки, чем радовала отца, который всё чаще заводил разговоры о будущей профессии. Узнав, что младшая дочь собирается идти по стопам матери, успокоился. Ещё шестилетней девочкой, когда здание аптеки было деревянным и одноэтажным, она могла часами напролёт наблюдать за тем, как Нина Михайловна что-то быстро пишет.
– Мама, у тебя одни крючочки получаются, невозможно прочитать! – возмущалась по-детски дочь.
– Взрослые мой почерк понимают, – улыбнулась мама.
– Поймут и мой, – решила шестилетняя девочка и принялась втайне писать объявления для посетителей аптеки.
Небольшие листочки с каракулями она приклеивала на деревянную стену и выжидала, когда кто-нибудь появится. Не дождавшись посетителей, снова садилась за стол, и начинались расспросы.
– Нина Михайловна, к Вам незнакомая женщина, – предупредил кто-то из сотрудников. В дверь вошла старушка и с порога начала жаловаться.
– Что за безобразие? Не могу разобрать объявление, – причитала она. Мама не сразу поняла, в чём дело.
– Сейчас мне достанется, – смекнула дочь и быстро спряталась за спину Нины Михайловны.
Мама вышла на крыльцо, взглянула на маленький листок бумаги с множеством крючков и сразу поняла, чья работа.
– Меня не простят, – подумала маленькая помощница и едва не расплакалась. Но её лишь пожурили.
Когда построили новую аптеку, Люда с нетерпением ждала открытия. Большие светлые комнаты, множество шкафчиков для лекарств, просторные лестничные площадки в плетущейся традесканции и … специфический запах, знакомый Люде с детства. Она любила в свободное от учёбы время (хотя такого практически не было) приходить в аптеку. Брала большую плетёную корзину и по указке Нины Михайловны собирала в неё лекарства для городской и сельских больниц. Таблетки, капсулы, бутылки с растворами, ампулы, свечи, порошки … Мама знала, что и в каком шкафчике хранится, в какой форме и сколько стоит.
– Как ты всё это запоминаешь?! – удивлялась всякий раз дочь.
В ответ Нина Михайловна лишь улыбалась. Однажды вместе с папой и мамой дочь отправилась на городской рынок. На глаза им попался современный асфальтоукладчик, который, судя по вопросу, произвёл на маму сильное впечатление.
– Здесь столько всевозможных рычажков, тумблеров, кнопок?! – воскликнула она.
– У вас в аптеке пятнадцать тысяч наименований лекарств. Ты же помнишь не только их название, но и сроки годности, – не без гордости за жену ответил Георгий Тимофеевич.
Маме действительно не было равных в профессии провизора (фармацевта высшей квалификации). О феноменальной памяти Нины Михайловны, занимавшей должность заместителя управляющего аптекой, знали не только коллеги и домашние.
– Вам лучше это лекарство купить в ампулах, – кому-то на том конце провода объясняла мама.
Телефон звонил, не переставая, пока дочь находилась в аптеке. Нина Михайловна ни разу не повысила голоса – разговаривала тихо, спокойно, и казалось, что у позвонившего уже не было нужды в лекарствах, ему стало легче.
– Порой достаточно с человеком поговорить, пожелать здоровья, – наставляла она младшую дочь. – В нашей профессии и слово лечит.
Люде нравилась мамина работа, особенно запах, который исходил от сушёных лекарственных трав: подорожника, пижмы и тысячелистника, мать-и-мачехи и зверобоя.
– Травы гораздо лучше самых дорогих лекарств, – объясняла мама. – Их чаще всего используют в народной медицине. Готовят отвары и настои.
Младшая дочь, узнав, что аптечные собираются за ландышами, надоедала с просьбой взять её с собой до тех пор, пока Нина Михайловна не сдавалась.
– Я наберу целый мешок! – уговаривала она уже давно согласившуюся маму.
Лекарственное сырьё собирали, как сейчас сказали бы, в экологически чистом районе. Женщины садились на пригородный поезд «Фаянсовая – Калуга», доезжали до «Ивановского разъезда», станции, на которой Люда выходила, когда приезжала к бабушке Кате в Пескари, и рассыпались по лесу.
Мешок для ландышей напоминал больше наматрасник. Заполнить его было не так-то просто. На это уходило часов пять или шесть. Приезжали в лес рано утром и собирали до прибытия поезда. О ландыше в старинном травнике написано: «Есть трава горечка, растёт при тёмных глухих лесах по листочку на стороне, среди них цвет бел, ростом в пядь. Истолочь и пить с травою крапивой или мятой, или лютиками от смертной грыжи, если болят очи».
– Какая красота! – всякий раз восхищалась девушка, когда видела море зелёных стебельков с маленькими белоснежными колокольчиками. – Раз, два, три … – она подносила к лицу маленький букетик и вдыхала аромат майских ландышей, а вечером мысленно точь-в-точь воспроизводила картину природы, когда ложилась спать.
Аптечные работники собирали ценившиеся больше цветки для приготовления «сердечной» настойки. Надышавшись неповторимым запахом, Люда едва передвигала ноги. На станции женщины, довольные сбором, усаживались удобно на траву, доставали бутерброды, воду и остроумно шутили. В поезде под стук колёс дочь засыпала, а Нина Михайловна наблюдала за ней и в душе радовалась за свою «преемницу». С ароматным грузом они возвращались на автобусе в аптеку и рассыпали на полу ландыши тонким слоем для сушки. В эти дни она благоухала, и посетителей в ней было больше обычного. Люда следила за тем, чтобы листья и цветы не пересохли или не сгнили, вовремя их трусила. Она любила спускаться в подвал, где хранилось лекарств видимо-невидимо. Испытывала чувство страха, когда проходила мимо небольшого ящика, на котором были нарисованы чёрной краской человеческие череп и кости.
– Это яды, – спешила успокоить мама. Их используют, но в очень малых количествах, для приготовления лекарств. Передозировка вызывает смерть!
За хранение ядов несла ответственность Нина Михайловна. Фармацевты получали их под роспись и готовили лекарственные формы: смешивали какие-то порошки, взвешивали на специальных весах, у которых вместо гирек были миллиграммовые пластинки, и фасовали, упаковывая их в небольшие пергаментные листочки. Люда иногда помогала «крутить порошки» и представляла себя химиком-аналитиком, который подолгу смотрит в микроскоп, изучая белое кристаллическое вещество.
– Людмилка, как у тебя всё ловко получается! – радовалась мама. Она и предположить не могла, что к концу десятого класса дочь неожиданно изменит своей мечте стать фармацевтом или медиком. В ней, как и в отце, «заговорит» Макаренко.
– Я хочу поступать в педагогический институт! – однажды заявила она родителям.
– Ты нас озадачила, – всё, что мог произнести отец. Мама готова была расплакаться.
– Кто мог повлиять на решение дочери? – не давал ей покоя вопрос. Люда и сама не понимала, что произошло.
– Ты должна стать педагогом, – подсказывал внутренний голос.
Скорее всего, на выбор повлияли несколько обстоятельств: отец воспитал дочерей, которыми гордился, и ей тоже захотелось последовать его примеру. Люда видела, с каким уважением ученики относятся к своим наставникам, продолжить их дело посчитала своим долгом. Отец не просто расстроился, он был подавлен и, как потом признается, молил Господа, чтобы младшая дочь не поступила в Ленинградский педагогический институт имени Герцена, который она выберет своей мишенью.
Как и Лена, Людмила претендовала на медаль. Но картина повторилась: регламент – одно «золото» на школу – за три года не изменился. На него рассчитывали ещё две выпускницы: Лена Карпова и Люда Московская. Последняя «сошла с дистанции», когда получила итоговую четвёрку по русскому языку. Кто-то из подруг сообщил о том, что медаль, скорее всего, получит Карпова. Когда Люда села за руль грузовика, на котором сдавали вождение (экзамен по автоделу), слова инструктора заставили её в это поверить.
– Водишь неплохо, – отметил Алексей Щербаков, который принимал экзамен, – но мне директор школы рекомендовал поставить тебе четвёрку.
Вначале девушка вела себя так, как будто не расслышала слов инструктора, а потом прошептала: «Возвращаемся на базу». Старшеклассница понимала: четвёрка по трудовому воспитанию (автодело и домоводство) лишала надежды на медаль.
– Всё, как у сестры, – промелькнуло у неё в голове. – Что же делать?
Домой она вернулась в отвратительном настроении.
– Что случилось? – встревожилась мама.
– Какая несправедливость?! – вырвалось у дочери, и она разрыдалась. Не скоро успокоившись, рассказала о произошедшем.
– Конец света наступил?! – сказала, как отрезала, Нина Михайловна. – От этого никто ещё не умирал.
– Сегодня умерла вера в справедливость! – трагическим тоном произнесла Люда. – Стоит ли теперь стараться сдавать экзамены на пятёрки?
– Возьми себя в руки! Научись управлять эмоциями! – дочь никогда не слышала, чтобы мама говорила жёстким тоном. Люда от неожиданности вздрогнула.
После экзаменов физик ей расскажет, как к нему подходил директор школы с просьбой поставить четыре по своему предмету, и как на подобные уговоры не поддалась математичка Раиса Тимофеевна Шляхтина.
– Вот увидите, Степанова не только задачи решит, но ещё и запятые все на место поставит! – нисколько не сомневаясь в правоте своих слов, заявила она.
Так и вышло. Экзаменационную работу выпускница выполнила на пять. Физику принимал сам директор, будучи председателем комиссии. И здесь не к чему было придраться. Юрий Капитонович, на которого девушка обиделась в начале десятого класса, похвалил свою ученицу за блестящий ответ и с лёгким сердцем поставил «отлично». Тогда и пришло решение «поискать» недостатки в предметах, которые не считались основными. Идея с оценкой по автоделу родилась, когда до конца выпускных экзаменов оставалось несколько дней. А тем временем аттестационная комиссия направила на утверждение в область сочинения Лены Карповой и Люды Степановой. Учительница по русскому языку Нина Борисовна Мастерова, зная, что её любимица уже не значится в списке кандидатов на медаль, всё-таки рискнула показать сочинение коллегам из области. Каково же было удивление школьных педагогов, когда пришёл ответ: сочинение её протеже достойно медали.
– Лена Карпова не раскрыла тему сочинения, – сообщила ей Нина Борисовна перед началом экзамена по химии. – К тому же сухим языком написано. А твоё – похвалили. Это всё, что я могла для тебя сделать, – словно оправдываясь, сказала учительница.
От такого признания десятиклассница расстроилась ещё больше. Но, вспомнив мамины слова, унывать не стала. Впереди – выпускной бал, к которому Люда готовилась как Наташа Ростова из «Войны и мира». Десятиклассницы уже с начала учебного года мечтали о наряде, в котором придут за аттестатом зрелости.
– Думайте об уроках и экзаменах! – не уставали повторять им учителя.
Девчонки при этом делали серьёзный вид, а через несколько минут снова шутили и смеялись. Вместе с мальчишками они обсуждали сценарий выпускного вечера, каким будет праздничный стол.
– Предлагаю отмечать с водкой и «Шампанским», – предложил Юра Майоров, сын учительницы английского языка. – Мы уже взрослые, и можем себе это позволить.
Его поддержали ещё несколько человек.
– Я однажды видела, как со спиртным встречали новый год «ашники», – возразила Люда. – Было стыдно за девчонок!
– Вот так всегда! – вступился за друга Володя Прудников, которому напористая девчонка очень нравилась. Но любые попытки ухаживать за ней завершались отказом. И на то были причины. В домашнем мальчике неожиданно проявился хулиган. В девятом классе из отличника он превратился в хорошиста, а по некоторым предметам стали появляться тройки. После занятий он лихо разъезжал на мопеде, а со временем – на мотоцикле, который через несколько месяцев сыграет с ним злую шутку. Володя, пытаясь самоутвердиться, дерзил, во взглядах и требованиях наблюдалась чрезмерная крайность – то, что сегодня называют юношеским максимализмом.
Вначале ершистый парень однокласснице нравился. Не похожий на других, он привлекал к себе не только её внимание. Девчонки не скрывали желания дружить с ним. Но он, во что бы то ни стало, хотел покорить сердце своенравной Людмилы и всякий раз старался удивить её. Однажды, напросившись проводить с баскетбольной секции домой, подарил на день рождения редкие тогда духи «Золушка». В этот день стоял крепкий мороз, снег валил хлопьями, на мосту дул сильный ветер, едва просматривались фонарные огни – девушке хотелось скорее добраться до дома.
– Я поздравляю тебя с Днём рождения, – чуть слышно произнёс Володя и робко посмотрел на спутницу.
Он что-то прятал за пазуху. Качающийся на ветру фонарь вдруг высветил небольшую коробочку бледно-сиреневого цвета, от которой исходил тонкий аромат.
– Неужели это «Золушка»?! – Людмила глазам своим не поверила. – Духи такие дорогие!
Володя открыл коробочку – слева от овального пузырька она увидела маленькую не хрустальную, золотую, туфельку, и сердце затрепетало в груди. Пока новорождённая разбиралась с чувствами, ухажёр поцеловал её. Она оттолкнула Володю, брезгливо вытерла губы, желая показать: всё, что происходит против желания, ей неприятно.
