Loe raamatut: «Тринадцать», lehekülg 3
Глава 5. Реджс. Один из тринадцати. Часть первая
Меня наказали.
Утром не смог толком встать, кое-как помылся. Ох, земля просто качалась под ногами! И в итоге спалился на ерунде, меня наказали. После уроков вместо обеда отправился мести двор.
Сперва позлился, конечно. Кому охота вместо еды метёлкой махать? Но нужно спокойно, обстоятельно обдумать произошедшее.
Наверное, лучше не знать, но я знал.
И что теперь мне с этим делать?
Нет, вопрос неверный! Что мне делать теперь? Да, так лучше. Потому что в первом варианте одна жалкая растерянность, а на это я не имею никакого права. «Делать теперь» – это двигаться дальше.
Куда?
Хотел бы я знать! Да я вообще много чего не знаю. Что значит «Король домовых»? какая-то кличка? А может, «домовой» – это какое-то географическое название? Что значит полукровка? Половина крови? Это как?
Но самое главное – оно же самое страшное – почему я здесь? Почему мы все здесь?
Нужно вернуться. Я тогда прочел не всё. Уставился, как тупой баран, на один-единственный листок. Даже не перевернул. А ведь там полно бумаг! И не только про меня, про всех нас.
Мы все особенные!
Стоп! – сказал себе.
Я не смогу эту кипу быстро прочесть и тем более запомнить. Надо переписать. Или сфотографировать. Но где взять фотоаппарат? Где проявить пленку, напечатать фотографии? Сколько времени сожрёт копирование вручную?
Но даже если смогу, отсниму, перепишу – где это всё хранить? Наши тумбочки регулярно проверяют.
Спрятать на чердаке? Вариант. Но опять же – насколько надёжный?
И тут меня осенило.
Лоло!
Маленький, с несуразно большой головой, круглыми очками в чёрной оправе, Лоло читал быстрее всех! Не просто быстрее всех нас, но, наверное, быстрее вообще всех. Но самое главное – он с абсолютной точностью запоминал прочитанное.
* * *
Грегу идея поначалу не понравилась. Дела всех он уже давно прочел, вот только ничего толком не запомнил! Лишь в общих чертах. Типа «слишком много терминов» и прочего бла-бла-бла.
Конечно! Ведь все эти бумажки писались умниками для умников. Типа нашего Лоло.
Аргумент подействовал, и Грег согласился посвятить в тайну очкастого придурка.
В интернате, как и полагается, есть библиотека. Она доверху забита всяческими картами, справочниками и прочей скучной ерундистикой. Но Лоло щёлкал всё это, словно конфетки. Часами сидел в дальнем углу, уткнувшись в какую-нибудь монографию и чихая от пыли. Там-то мы его и нашли.
Он испугался, уронил книгу. Вжался в стену, залепетал:
– То-толь-ко оч-ч-ки не-не сло-май-те-те.
Он заикается. Когда волнуется, так особенно. А волнуется часто. Жизнь такая! А сейчас задрожал, словно лист на ветру.
– В общем, так, шкер, – Грег приподнял его за ворот, – сегодня ночью ты пойдешь с нами кой-куда, и, если попробуешь кому-либо про это прожужжать, тебе будет крышка.
Для большей убедительности Грег сунул ему под нос кулак. Бедняга закивал так усердно, что очки слетели.
Остаток дня Лоло трясся так, что мне даже стало его жалко. А вот когда мы ночью вытащили его из постели, не заныл. Трясся, но шел. Я его даже чуточку зауважал.
Когда залезли на чердак, первым делом достал из кармана платок, бережно завернул в них очки и положил на пол. Сказал:
– Я го-гот-т-ов.
– К чему?
– Вы же би-бить бу-будете, – Лоло зажмурился. – Только бы-быстро, хорошо?
– Дурак! – сплюнул я. – Сейчас будешь читать и запоминать.
Лоло так откровенно обрадовался, что даже не с первой попытки очки напялил. Грег, как и прежде, ловко отодрал пару досок. Затем презрительно посмотрел на нас, фыркнул и велел ждать. Вернулся через пару минут с папкой.
– Читаешь быстро, – сунул её в руки Лоло, – и абсолютно всё запоминаешь.
Очкарик закивал. Устроился у чердачного окна и открыл первую папку. Прочитал первый лист – дрогнул. Посмотрел имя на обложке – снова дрогнул, посмотрел на нас.
– Читай! – нахмурился Грег. – Времени-то до утра только.
Лоло закивал головой. Перебрал папки, выбрал ту, что с его именем – я не удивился. Читал быстро, то и дело перечитывал. От скорости у него даже очки то и дело запотевали. Тогда Лоло снимал их и вытирал уголком рубашки.
– Это надолго! – фыркнул Грег и пошел к своим ящикам.
Но в этот раз еда меня не заинтересовала. Я сел рядом и тоже стал читать папки. Читал условно, конечно, чуть в терминах не утонул! Ох уж эти умники! Но Лоло даже не икал.
– Слушай, может, тебе свечу зажечь? – опомнился я. – Или фонарик дать?
Ну а что? Как-никак ночь на дворе. Да и вообще… он вроде нормальный парень оказался. Не скулил, не морочил голову тупыми вопросами: зачем, что, почему! – как будто мы сами знаем! Сел и стал читать.
– Не надо, – в ответ мотнул головой Лоло, – я вижу в темноте. Просто привык… у окна…
– Видишь? – удивился я.
– Да, как и все.
Все? – удивился я. И внезапно удивился тому, что ориентируюсь ночью так же хорошо, как и Грег. Правда, за остальными никогда этого не замечал. Хотя было ли мне дело до остальных? А вот Лоло заметил. Глазастый! хотя и в очках.
* * *
К рассвету Лоло успел трижды прочесть все дела.
– Это не всё, – сказал он. – Тут есть с-сылки на ка-какие-то док-к-кументы. С-здесь толь-к-ко общая ин-ф-формация. И наши мет-трики.
– Метрики? – удивился я.
– Да, в основном от-тносит-тельно к-крови. И дис-сципли-нарные нак-казания.
– Но там больше ничего нет, – сказал Грег.
– Надо найти! – Лоло поправил очки. – Эт-то важно. И фо-фотог-графии. Их должно б-быть много. А ещё надо рас-ск-казать ост-тальным.
Зачем остальных беспокоить? Самим бы разобраться! А там видно будет.
– Не бу-будет, – мотнул головой Лоло.
Вот зануда!
– Это ка-к-кой-то экс-кспери-мент по анализу повет-денческих моделей полук-кровок.
– Эксперимент? – чуть не закричал Грег.
Да я и сам едва не заорал! Вот это приехали.
– Да, вот! – Лоло зарылся в бумаги и ткнул пальцем в абзац.
Это страницу мы оба не прочли, поскольку она не относилась к кому-то из нас, а была в целом. И согласно этому «в целом» нас тут изучали как крыс!
Лоло затрясся:
– Поэт-тому нужны остальные бу-бумаги. Надо понять, за-зачем мы с-здесь, что они хотят с нами с-сделать. А е-ещё… Из-зъятие…
– Чего изъятие? – спросил уже я.
Лоло побледнел.
– Там на-написано, что мы все были из-зъяты, а как – не написано.
Сказал и умолк.
А я подумал, что да, там везде есть слово «изъяты», а не «похищены». Хотя, думается мне, это одно и то же. Вон воспитатели же когда в тумбочках находят что-то, говорят:
– Это мы у вас изымаем, – а потом наказывают.
Стоп!
– Значит, и нас нашли, изъяли и… – тут похолодел – наказали наших родителей?
Как?
По лицу Грега я понял, что он думает точно так же.
Глава 6. Реджс. Один из тринадцати. Часть вторая
О том, чтобы рассказать всем, так и не договорились: тут всё-таки нужно единое мнение. А вот его-то как раз пока не было!
Решили дежурить по ночам на чердаке. Вдруг опять будет какое-нибудь тайное собрание, нам посчастливится, и мы узнаем, где ещё один тайник?
Составили график. Вот тут начались сложности. Если Грег нормально переносил бессонные ночи, я – тоже более или менее, то Лоло!.. Просто бедствие какое-то! Он засыпал, представляете? Заглянешь через часок-другой на чердак, а он уже сопит вовсю. Спасибо, что не храпит!
Даже подумывал убрать его с дежурства, но не спать каждую вторую ночь… Честно говоря, пока это слишком сложно, но, если возникнет необходимость – вообще не буду спать.
Может всё-таки рассказать остальным? Так хоть проще будет! Хотя… Кто знает? Вдруг Тилька или ещё кто побежит жаловаться? И тогда кранты? Ничего не узнаем? Лучше потерплю.
* * *
В ту ночь я полез на чердак, хотя дежурил Лоло. Что-то прям засосало под лопаткой! Прям ух как. Прям драть бы и драть до мяса! Но я сразу понял, что это не щекотка и не блоха. Тихонько собрался и выскользнул. И, конечно же, этот дебил успел уснуть!
Я как следует сунул его кулаком в бок, чтобы знал. Лоло виновато засопел. И вот как раз в этот момент мы поняли, что нужно срочно подойти к чердачному окну, что там, внизу, сейчас происходит нечто невероятно важное.
Мы это поняли так внезапно и одновременно, что застыли с открытыми ртами. Переглянулись, даже не успев подумать, ринулись к окну и увидели там внизу человека…
Как странно!
Интернат ведь расположен на острове. Типа в целях безопасности. Хотя, скорее всего, для того чтобы чужие не шастали и носы не совали куда попало. В случае надобности мы пользовались паромом, гремучим как дьявол. Конечно, до берегов не так далеко, при желании можно и доплыть, но желающих раньше не находилось.
Так кто это?
Мародер? Нет, не похож. Они ходят группами, а не поодиночке. Да и, как правило, экипированы по-военному. Это я точно знаю: захаживали. Правда, давно, видимо, поняли, что брать тут особо нечего. А у этого что? Какой-то чехол за спиной.
– Гитара, – шепнул Лоло.
Я пригляделся. Точно!
Стало интереснее. Теперь мы уже просто вдавливались в стекло.
А гость между тем оглядывался. Насмотревшись, подошел к дереву, засохшему еще прошлым летом. Я, конечно, не мог это увидеть, но почему-то понял, что он улыбнулся. Затем визитёр сунул руку в карман, что-то достал. Подкинул. Это что-то рассыпалось сверкающей пылью и осело у корней. Потом гость повернулся, поднял голову и – в этом я абсолютно уверен – посмотрел прямо на чердачное окно! И помахал рукой.
Лоло зачем-то помахал ему в ответ.
Затем гость развернулся и исчез.
А утром дерево расцвело…
* * *
Первой это заметила Хелли.
Она как единственная девочка умывалась самой последней, потому что только одна душевая. Обычно, когда все вставали, сразу же уходила, чтобы никого не смущать. Гуляла, если была хорошая погода, сидела в коридоре, если погода была плохой.
То утро вроде не отличалось от всех прочих. Хелли встала первой и тихо выскользнула из спальни. Мы вставали уже как получится! Кто легко и быстро, кто вразвалку. Лоло вообще едва оторвался от подушки. Да и я, признаться тоже: всю ночь думал о внезапном госте. Как вдруг осторожно постучалась Хелли.
– Ребята, дерево расцвело…
– Какое дерево? – сперва не поняли мы.
Даже я и Лоло!
– То, во дворе. Мёртвое…
Мы высыпали во двор.
Действительно!
Расцвело.
– Э-тто из-за т-того п-порош-к-ка, – шепнул мне Лоло, а я шикнул на него, мол, не болтай.
Дерево, насколько я помню, зелёным особо никогда не было, прошлым летом в него попала молния – засохло окончательно. Но почему-то его никто не спилил. Так оно и торчало громоздкой чёрной раскорякой посреди замощенного камнем двора, страшное до чёртиков. Но сейчас оно покрылось пушистой клейкой листвой, кое-где даже выглянули белые цветочки.
Мы стояли, задрав головы, и смотрели, забыв обо всём на свете. Что нужно умываться, одеваться, что скоро завтрак, если мы опоздаем, нас накажут. Мы смотрели. Я ощущал, и остальные это ощущали – я это точно знаю! – как тепло шевелится что-то в глубине желудка, поднимается к горлу, но вырывается не криком, а вздохом. А потом облачко наших вздохов поднимается к ветвям и оседает там то ли пылью, то ли росой.
Высыпали воспитатели, что-то закричали, зашумели руками. Но мы их не слышали, словно они вдруг стали тенями.
Подул ветер, стряхнул пыльцу, а она, в свою очередь, окружала нас плотным кольцом. Мы дружно принялись чихать. Чихали так сильно, что кровь пошла носом.
Уже позже, когда дружно стирали красные сопли салфетками, Лоло бубнил, что это не просто так, что это что-то да значит и прочее. Я толком не разобрал, но в целом был с ним согласен.
Всё-таки внезапно ожившее дерево – это хороший повод для вопросов.
Но ещё больше вопросов возникло, когда мы вышли после обеда во двор, а оно снова стало мёртвым…
Глава 7. Реджс. Нас тринадцать. Часть первая
Той ночью дежурил я.
Я сел, приготовился к томительному ожиданию, как вдруг через щель между досками просочился свет – в учительскую кто-то зашёл. Я распластался по полу и стал тише тихого.
Там внизу директор интерната какому-то дядьке в круглой шляпе и плаще рассказывал про дерево. Подробно так рассказывал. Как я понял, он успел даже взять несколько листьев для анализов и сделал несколько снимков. А когда сказал, что у нас всех носом пошла кровь, гость заметно оживился.
– Значит, дерево расцвело? Очень хорошо!
Лично я ничего хорошего в этом не видел.
– И эффект продержался всего несколько часов? – спросил дядька в шляпе.
Директор согласно кивнул.
– Какие есть предположения? – снова спросил дядька в шляпе.
И тогда директор открыл шкаф с личными делами – я замер! Вот честно, даже сердце биться перестало! Он открыл тайник, переложил папки с нашими настоящими делами и достал досточку. Что-то сделал с ней, и на досточке зажегся прямоугольник. Он заводил пальцами по прямоугольнику – по нему замелькали картинки.
– Смею предположить, что это либо Грег, либо Хелависа, – сказал директор. – Отец Грега – эльф. Причем из древа лесных эльфов. Их специализация – лечение деревьев. А мать Хелли – дриада. Правда, их специализация – цветы, фрукты, но дерево цвело.
Дядька в шляпе ответил:
– У нас нет данных, что они могут использовать деревья или цветы в качестве оружия. Или способа отравления. Но это не означает, что они не могут применять свою магию против врага. Так всё-таки Грег или Хелависа?
Чего? Что за чушь он несёт? Или это не чушь? Неужели правда дерево напало на нас?
Я аж вспотел!
– Скорее, Грег, – ответил директор. – Он достигает нужного возраста. Мы сделали несколько дополнительные тестов, результаты будут завтра. А ещё мы усилили наблюдение за ним. И за Хелависой. На всякий случай.
Ого! Значит, теперь Грегу нельзя подниматься на чердак. Вот чёрт! Буду дежурить с этим очкастым чудиком. Хороша перспектива сдохнуть от недосыпания.
А дядька в шляпе сказал:
– Будет лучше, если вы дополнительно протестируете всех подопечных. Особенно обратите внимание на Реджинальда.
Тут я не просто вспотел, а прямо-таки взмок ручьями.
– Смею заметить, что он – весьма неперспективный объект, – сказал директор. – Его средний балл весьма посредственный, особых нарушений дисциплины нет. Он ни в чём не привлекает внимания.
– Его родители до определенного возраста тоже особо не привлекали внимания, – резко ответил дядька в шляпе. – Именно поэтому они выжили.
Я судорожно сглотнул.
– Хорошо, – согласился директор, – мы проведем дополнительные тесты.
* * *
Я кинулся в спальню, чтобы разбудить Грега и лупоглазого. А там – вот жесть! – все навытяжку стояли у кроватей, а фигура воспитателя переливалась с ноги на ногу посередине, монотонно бубня кодекс поведения.
Ночью нам запрещалось покидать спальню, но раньше никогда не проверяли: все ли мы на местах? Куда нам деваться-то, собственно говоря? Кому мы нужны?.. Ой. Нужны. Папам. Мамам. Только они не знают, что мы тут.
В общем, приплыли.
И что делать?
Я робко заглянул в спальню, судорожно пытаясь придумать более или менее сносную причину отсутствия. Заболела голова, пошел подышать свежим воздухом? Ога, за это ещё больше накажут. Забыл занести книгу в библиотеку? Какая библиотека ночью, ты о чём? А! заболел живот и…
В этот самый момент меня увидел толстяк Пуся. Подмигнул. И – клянусь так и было! – быстро сунул в рот хвост…
Ну и знатно же он блеванул!
Воспитатель подскочил, затряс подбородком. Я кинулся в кладовку при спальне, схватил тряпку, ведро. Бросился в спальню.
Пуся схватил ведро, скорчил жалобную рожу, и его снова вырвало.
Воспитатель так скривился, что даже забыл добавить строгость в голос:
– Где вы были, воспитанник?
Я, как и полагалось, вытянулся, отрапортовал:
– Пусю… Эээ… Питера вырвало, господин воспитатель. Я пошёл за тряпкой и ведром.
– Разве вы сегодня дежурный?
Вообще-то нет, тупица Гум. Сейчас воспитатель посмотрит на график – и мне хана!
И тут Гум перекосился лицом, схватился за живот и застонал:
– Пуусяаа!
Отобрал ведро, сунул туда голову и весьма правдоподобно зарыгал.
Офигеть!
– По правилам, господин воспитатель, – встряла Хелли, – если дежурный не может выполнять свои обязанности, то их выполняет следующий по графику. А это он, – указала на меня.
Кстати, это правда.
Воспитатель покачался на каблуках. Внимательно посмотрел сперва на Пусю, потом на Гума, потом на меня. Спросил:
– Кто-нибудь ещё заболел?
– Нет, господин воспитатель! – отрапортовал я так бодро, как будто он спросил: «Есть ли отсутствующие на уроке?»
– Хорошо, – воспитатель снова качнулся. – Завтра утром вы двое должны явиться в медкабинет, вот вам освобождение от первого урока. – Он достал из кармана блокнот с бланками, вырвал два листа, чирканул на них имена. – Уберите тут, и всем спать!
* * *
Убирали мы все вместе. И я подумал, что мы впервые делаем что-то вместе. Ну, по-настоящему. Без приказа, надзора, а потому что так надо.
Вместе.
Но после никто не лег спать. Остальные десять ребят оттеснили от меня Лоло и Ганса. Хелли уткнула руки в бока и грозно так сказала:
– А теперь рассказывайте!
* * *
Так нас стало тринадцать.
Глава 8. Джарет и Мариэтта. Часть первая
Заявились втроем – Тим, Вадим и Сэм. Последнего взяли случай сложных вопросов. Ну и вообще, чтобы Джарет и Мариэтта понимали, с кем им предстоит иметь дело.
Король домовых встретил гостей откровенно недружелюбно. Сразу же заискрил разноцветными глазами, забубнил на трех языках.
А вот подруга его обрадовалась. Правда, присутствие незнакомца ее смутило. Щечки залились краской, бросила быстрый вопрошающий взгляд любовнику – того и гляди, нырнет за широкую спину короля. И тогда вообще будет бесполезно с ними обоими о чём-то говорить. К счастью, она всё-таки взяла себя в руки.
Выглядела она по-прежнему непривычно юно. Хорошо, что ещё не на 16, как совсем недавно в больнице, а уже лет так на 20 с небольшим. Быстрый взгляд врача определил, что она много спит и хорошо питается. А вот у Джарета – тени под глазами, нос заострился. Спрашивается: чего он так нервничает-то?
И ещё интересно, знает ли Мариэтта, что последние восемь лет провела не в коме, как усердно заверяли, и вся Эльсидория считает ее погибшей? Может, поэтому Джарет не хочет возвращаться? Здесь легко поддерживать иллюзию правды, а дома? Непременно же кто-то проболтается! Но даже если и побоятся чесать языками, то будут пялиться с ужасом и любопытством.
Известие о том, что дети нашлись, ещё больше напрягло любовников. Мариэтта тяжело задышала, а Джарет зло стрельнул разноцветными глазами. Спросил:
– Вы уверены?
Тим снова подумал, что он уже давно всё знает. А если знает, почему молчит? Сказал:
– Да, мы абсолютно уверены, но есть сложности…
Тут у Джарета нервно дёрнулся зелёный глаз – Тим осёкся. Быстро оглядел присутствующих и извиняющимся голосом негромко спросил:
– А ещё мне право неловко, но, Джерри, ты не мог бы мне провести небольшую экскурсию по дому?
* * *
Едва вышли из гостиной, как Джарет с силой сжал локоть благородного эльфа, оттащил его подальше от двери, захрипел:
– Какого чёрта?
Тим чуть не вскричал:
– Ты знаешь! Я так и думал!.. – ему тут же зажали рот.
– Тише! Тише!
Джарет с опаской огляделся, кивнул золотистой головой: идём.
Прошли на кухню. Уже там Король домовых сгрёб все ножи в кучу и от всей души грохнул их в мойку. Зашипел, затрясся:
– Да, я знаю! знаю! Но ей рано ещё об этом знать. Неужели ты не понимаешь?
– Не понимаю, – как можно спокойнее ответил Тим. – Джерри, это ваш ребёнок, разве ты не заинтересован…
– Он в безопасности, – отрезал Джарет. – Я слежу за ним.
Тим нахмурился, отчеканил:
– Позволь тебе напомнить: он у Них. И, по-твоему, как долго он будет в безопасности? И потом, – Тим бросил быстрый взгляд на дверь, – если ты будешь препятствовать, она тебя не простит. Никогда.
Тим похлопал Джарета по плечу, добавил:
– Не глупи.
* * *
– Он знает, да? – чёрные глаза Мариэтты пытливо впились по очереди в Вадима и Сэма. – Так?
Хранители не стали отрицать.
– Ублюдок! – прошипела женщина.
Захотела встать, но Сэм схватил её за руку.
– Не надо! Ему страшно.
– А мне нет?! – вскричала Мариэтта.
– Я был там, – тихо проговорил Сэм. – Ваш мальчик живет в холодном мёртвом доме, там нет и не может быть домового. Да и сам остров ненастоящий – это что-то вроде баржи, просто очень большая и с ногами.
– Механический остров? – Вадим представил себе картинку. Спросил: – А ноги для чего? Убежать? Или это дополнительный способ защиты?
Сэм пожал плечами.
– Это надо будет учесть, – кивнул Морш. – Интересно, какие технические фишки там ещё есть?
– Думаю, если они владеют технологией перехода, то у них полно сюрпризов в рукавах, – согласился Сэм, после обратился к Мариэтте: – Я, конечно, плохо знаю его величество, только по слухам. И я понимаю, как вы сейчас рассержены на него.
Мариэтта сощурилась.
– Но сейчас нельзя ссориться с ним, – продолжил Сэм. – Его нужно уговорить. И боюсь, это сможете сделать только вы, госпожа.
– Что?
Мариэтта растерялась, бросила быстрый взгляд Вадиму.
– Мы знаем, как выйти оттуда, – ответил Морш, – но не знаем, как войти. Мари, нельзя пользоваться порталами. Вот совсем нельзя! Это словно в лоб заявить Им, что мы пришли. Они тогда развернут остров, и замелькают механические пятки! Провернуть всё надо тихо и незаметно.
– При чём тут Джерри?
Хранители снова переглянулись.
– Понимаешь, Мари, – продолжил Вадим, – Король домовых – это не просто титул, это весьма специфическая магия. Домовые там и прочее.
– Что прочее?
– Путями идти слишком долго, – заговорил Сэм. – Это, конечно, надежная магия, ее нельзя перехватить или загасить, но, увы, имеет четкую географическую фиксацию. А ближайшая точка в трех днях пути на машине, пешком и того дольше. Учитывая, как там настороженно относятся к незнакомцам, незаметно группа не пройдет. А нужна именно группа. Но! – Сэм ткнул пальцем в потолок. – Есть ещё один способ – магия Королей домовых.
* * *
Матери на протяжении многих веков в силу разных соображений соглашались на волшебный контракт. А раз это так, то женщина имела право передумать и вернуть ребенка, но только на определенном условии. Это могло быть что угодно! Но, конечно, относительно в пределах разумного – Король домовых не мог потребовать от слабой женщины свернуть гору или погасить солнце, скорее – узнать истинное имя волшебника или стоптать семь железных башмаков, сгрызть семь железных сухарей.
По мнению многих, Джарет придумал самое страшное условие: нужно пройти через Лабиринт к замку за Городом гоблинов. История знает лишь пару-тройку случаев, когда матерям удалось выполнить данное условие, и то не без помощи самого Короля домовых.
Идею пройти через Лабиринт предложил Сэм. Это впервые прозвучало на небольшом совещании, где присутствовали пока только Тим и оба Хранителя. Надо заметить, что, услышав такое, благородный эльф и Вадим дрогнули. Во второй раз Сэм заговорил об этом уже перед родственниками детей. Естественно, все ахнули. Только дурак сунется в Лабиринт!
– Это самый оптимальный вариант, – доверчиво хлопнул ресницами Хранитель Путей, не понимая, почему большинство так реагируют.
Ещё бы! Сэм Лабиринт только издали видел, и каким-то особенным место ему не показалось.
– Да, но… – робко подала голос дриада Лелея. – Как мы его пройдем? Там множество монстров, ловушек, и вообще это нереально!
– А что, если попросить Джарета на время убрать монстров и дать карту? – предложил змеевик Крахт.
Он был из таких дальних земель Эльсидории, докуда репутация Джарета странным образом так и не докатилась. Поэтому не понял, когда все рассмеялись, и даже немного обиделся, но Тим ему объяснил:
– У Лабиринта не может быть карты по определению. Он слишком подвижен и слушается только своего создателя. И потом вам нужно будет выйти к острову, а не к замку. А уговорить Джарета…
– Но там не только наши сыновья! – захлопали крыльями братья-пери Филипп и Константин. – Там ещё и его сын!
Собравшиеся снова зашумели, в этот раз припоминая разные грехи Джарета.
– Вот что! – вдруг сказал старый толстый гном Туфмбор. Сказал так уверенно, что спорящие умолкли. – Уговаривать его – долго. Взывать к совести – бесполезно. Но! – Гном поднял палец. – Нужно использовать волшебство Королей домовых против него же.
Туфмбор обвел взглядом присутствующих. Все задумались над сказанным. И в тишине прозвучал голос Вадима:
– Это гениально!
* * *
– Понятно, – Мариэтта внимательно выслушала план. Повторила: – Понятно…
Чёрные глаза оборотня забегали.
– Но ведь волшебство имеет свойство застывать. Он точно сумеет после стольких лет изменить координаты? Или вообще забыл заклинание? Не записал?
Присутствующие переглянулись, они тоже думали об этом.
– Понятно, – снова произнесла Мариэтта, закусила губу.
– Воспользуйтесь заклинанием, госпожа, – улыбнулся ей Сэм. – Джарет – Король домовых, а значит – заложник собственной магии.
