Arvustused raamatule «Фигуры света», lehekülg 2, 122 ülevaadet
"Фигуры света" показались эксплуатацией идеи про жестоких матерей, приносящих детей в жертву великому грядущему. С одной стороны понятно, что цена, уплаченная за то, чтобы сейчас женщина могла голосовать на выборах или открывать счет в банке, чудовищна, но когда это чудовище - не общество в целом, а родная мать, бросающая детей в пропасть, это уж как-то совсем за гранью, я бы предпочла развидеть эту историю обратно. Понравилась идея противопоставления красоты высокого искусства и прозы жизни, но ни папа-художник, ни мама-пуританка-суфражистка никаких чувств, кроме ненависти, не вызывали. Но если уж очень нужна прививка от романтизации викторианской Англии, то можно потерпеть.
Я долго оттягивала момент знакомства, ибо у меня еще желание читать книгу зависит от обложки.
Обложка такая (чисто для меня) немного психолеликой отдает. Мне не нравится женщина на обложке, вперемешку с цветами.. Ну такое.
Сама книга тактильно приятная, листы толстые и грубоватые. У
Фантома почти все такие книги (наверное).
Ну вот, решила я прочитать.
И не пожалела!
Какая же тема острая, сколько боли, ненависти, слёз в этой истории!
Мать, ненавидящая своего ребёнка и, через призму насилия, воспитывающая.
Отец, невидящий страданий дочери, смотрящий на все чисто через искусство.
В книга показана проблема отношения к женщине, становления женщины в обществе и борьба за права.
Книга вроде бы заканчивается неплохо, но девушка все равно травмирована.
После такого воспитания матери, равнодушия отца и общества тяжело не оставит след в душе.
Слог очень необычный и приятный, проблема острая.
Книга не всегда легко идёт, но она стоит каждой минуты времени.
Книга произвела странное впечатление. Там, где надо было развить тему - автор скомканно переходил на следующую. Там, где можно было не разжевывать, повествование всё длилось и длилось.. Мне не хватило информации, как Мэй жила на острове, последних часов её жизни. Как сложилась жизнь родителей Алли. Что с Обри и его товарищем.. Грустненько, что столько вопросов без ответов. Рекомендовать книгу или перечитывать её я бы не стала(
Золушка. Где-то рядом лежат прерафаэлиты, суфражистки, врачи. А она моет, стирает, чистит, сносит унижения и на последней странице выходит замуж за прынца.
Книга мне не понравилась. Вообще не поняла, о чем она и для чего это мне. О суфражистках мало, только ближе к середине книги появилось немножечко инфы, да и потом по мелочи. Быт того времени? Ну ок, можно было поярче что-то, поинтереснее. Атмосфера прерафаэлитов (из аннотации) - даладно))))))
Аннотация вообще получилась гораздо привлекательнее содержания. Будто книгу и не читали) «О попытках женщины вырваться из цепей запретов и установок»? Мать сказала дочери, что будешь врачом, билет купили, поехала учиться. Где здесь попытки вырваться? За всю историю она никогда не пыталась ничего сделать самостоятельно.
Весна продолжает почивать меня книгами на триггерную тему, но я не унываю и вкушаю стоически. В моей реальности и так немало ограничений, а посему самостоятельно изобретать новые совсем не хочется. Изменения в восприятии едва ли заставят меня внимательно вчитываться в аннотации интересных книг или, что и вовсе абсурдно, выискивать спойлеры. Так что в обозримом будущем я готовлюсь периодически полыхать от романов о токсичном родительстве и делиться своими эмоциями в рецензиях, в связи с чем и прошу меня понять и простить.
Начну с того, что от романа Сары Мосс я не ждала многого. Планировала почитать небольшую, уютную, приправленную художественными нотками историю о перипетиях семейной жизни, а в итоге с первых страниц начала захлебываться негодованием. Автор помещает читателя в Англию второй половины XIX века, а точнее в тот знаменательный временной отрезок, когда в поэзии и живописи открыто заявило о себе Братство прерафаэлитов, а на улицах и площадях Великобритании и США - суфражистки. Вот только почти сразу путешественника по книжным мирам начинает лихорадить не от созерцания изменений в искусстве или общественном порядке, а по причине куда более приземленной. Он знакомится с семьей художника Альфреда Моберли и, видит бог, подспорьем в этом занятии ему послужит крепкая психика и понимание, что материнство - призвание не каждой женщины. Ведь пока на полотнах художника властвует безмятежное великолепие природы - распускаются кувшинки, реют пчелы, а нимфы омывают ножки в ручье - в его доме спокойствия и счастья не найти. Ни на минуту не забывая о безрадостной жизни тех, кто ютится в бедняцких кварталах, и стремясь сохранить лицо, приличествующее участнице движения за права женщин, Элизабет Сандесон Моберли, жена Альфреда, растит дочерей в ежовых рукавицах. Даром, что талант мужа скоро позволил ему взобраться по карьерной лестнице, приобрести известность и иметь приличный доход. Ограничивать себя во всем, не соблазняться деньгами, помнить, что у нищих ничего нет, избегать праздного существования богатых дам - вот те принципы, коими Элизабет руководствуется в воспитании Алли и Мэй, даже не задумываясь на тем, нравится ли это девочкам и готовы ли они посвятить себя борьбе, которую ведет их мать. Наблюдая за происходящим в доме, любой, хоть и самую малость эмпатичный читатель скоро признает, что в частном порядке вклад суфражисток в развитие общества никак не оправдывает то, что для Элизабет Моберли благополучие женщин Англии стало важнее благополучия собственных детей. Преисполненная сочувствия к нищим и проституткам, миссис Моберли заставляет дочерей мерзнуть в собственном доме, голодать и мечтать о том, чтобы своровать что-то вкусненькое со стола, накрытого для гостей. Она с радостью пошлет приболевшему ребенку бедняков пудинг, но ни за что не порадует десертом своих домочадцев, ведь «растущим девочкам сладкое вредно, от этого у них портится аппетит и появляется склонность к сибаритству». Алли и Мэй не видят и толики того тепла и участия, которые Элизабет расточает на посетительниц Манчестерского Общества благоденствия, да что там, эта выдающаяся мать с легкостью рискнет честью и жизнью своих дочерей, лишь бы доказать правоту своего слова газетчикам… Нравоучения, прижигания свечой, пощечины - только в таком формате она готова уделить внимание своим детям, и если младшая Мэй-соловей еще способна показать зубки, то старшая Алетейя лишь безропотно склоняет голову перед материнской волей. Постепенно сюжет фокусируется на жизни старшей дочери, наглядно демонстрируя силу семейных оков и то, во что может вылиться влияние деспотичной матери… А выливается оно, ожидаемо, в угнетение психики, эмоциональные срывы, ночные кошмары, неуверенность в собственных силах, неумение радоваться и получать удовольствие от жизни, непреходящую потребность соответствовать чужим запросам. Не будет преувеличением сказать, что потряхивало меня с первой по последнюю страницу романа, с момента рождения Алли по ее шаг в новую жизнь. Гнев и досада не покидали, в разных пропорциях бесили меня все: и идейная Элизабет, рожденная быть борцом за справедливость, но никак не матерью (и не вынесшая ни одного урока из взаимоотношений с матерью собственной!), и безучастный Альфред Моберли - настолько погруженный в творчество, что даже не замечающий истощения на лицах якобы любимых дочерей, и покорившаяся матери Алли, и все эти дамы-благодетельницы, возложившие свои высокие ожидания на хрупкие плечи подростка, и даже Обри, не придумавший ничего лучше, кроме как подарить девушке свой японский веер…. Благо хотя бы финал Сара Мосс сделала светлым и полным надежды. Несмотря на то, что временами токсичность текста зашкаливала, читать роман было интересно и легко. Каждую главу предваряло описание одной из картин Альфреда Моберли или его друга Обри-Уэста, что позволяло поискать перекличку между изображенным на холсте и происходящим в книжной реальности, узнать больше от творчестве прерафаэлитов, типичных сюжетах и цветовых решениях. Старательно погружает автор читателя и в исторические реалии. Рассказывая о движении суфражисток, она вводит в сюжет известных личностей, чем побуждает еще раз почитать биографии Джозефины Батлер, Флоренс Найтингейл, Изабеллы Битон, Элизабет Гаррет Андерсон, узнать больше об их вкладе в обретение женщинами прав и свобод и том, какие обстоятельства заставили восстать против укоренившихся порядков и мизогинии.
Красиво, цветисто, но при этом и не излишне витиевато Сара Мосс написала о борьбе, пошатнувшей мир, о материнстве не для каждой, о взрослении и долгом пути к призванию, о трудной роли первопроходца, о любви, подчас принимающей уродливые формы, и том, что семья - далеко не всегда точка опоры. Кладезь мыслей на томик в четыреста шестьдесят страниц и филигранная работа, которую не всякий раз встретишь.
Алли кажется, что на этом и основано все человеческое существование, самой своей жизнью мы увечим других людей, и делать вид, что это не так, – значит расписываться в собственной слепоте. Каждый из нас – каждая живая душа – это чья-то боль. Наша единственная надежда – и на то, чтобы спастись, и на то, чтобы вылечиться, и именно это, думает она, маме и не под силу – признать, что мы причиняем людям боль. И жить с этим.
Изысканный и живописный роман, который поначалу очаровывает и убаюкивает своей красотой и эстетикой. На это работает даже оформление: каждую главу предваряет пустая рамка с картиной, которая дальше описывается словесно — настоящий экфрасис. Первые главы — сочные, зрелищные, пронизаны духом прерафаэлитизма и неплохо бы понимать, что это за направление, как они писали, чтобы изображаемое вставало перед глазами словно полотна в музее. Но постепенно повествование становится все более болезненным, напряженным и тревожным.
История взросления Алли — это история боли, преодоления, непомерной возрасту ответственности и неоправданно завышенных ожиданий, любви, что страшнее ненависти. Ее отец, Альфред Моберли, успешный художник, который все силы и время отдает искусству, а с семье холоден и отстранен. Даже любимые дочки привлекают его внимание лишь как натурщицы. Мать Алли, Элизабет, бескомпромиссная и зачастую жестокая, занята спасением обездоленных и борьбой за права женщин. Ее дочери — инструменты, которые помогают ей на этом пути. Вот и получается, что для родителей Алли и ее младшая сестра Мэй всего лишь смутные "фигуры света": для отца — мазки краски на холсте, для матери — послушные фигурки на поле боя, но личности в детях не видят они оба.
Так что одной из центральных тем романа становится неблагополучная семья. Особенно потряхивает от образа матери, которая настолько углубилась в свой праведный бой, что потеряла всякий человеческий облик. Ради чужих она отдаст все на свете, но заботиться о собственных дочерях категорически неспособна (этим, кстати, напомнила мать из "Голландского дома" Энн Пэтчетт). Когда у Алли начинаются панические атаки, приступы тревоги, благочестивая мать лечит ее прижиганиями, погружениями в ледяную воду и оплеухами. Последней каплей стала сцена, в которой она пыталась уговорить младшую дочь добровольно поставить себя в опасную ситуацию, что могла окончиться не только потерей репутации, но и настоящим изнасилованием.
Пронзительно до тошноты показано желание Алли получить любовь и одобрение родителей несмотря на все вышеописанное. Сердце болит за нее. Неудивительно, что при таком давлении, постоянной критике, она выросла сильной и способной, но глубоко внутри — очень неуверенной в себе, несмотря на успехи. Правда, финал вселяет надежду, что Алли со всем справится и научится быть счастливой.
Тяжелый роман. Прекрасно написанный, визуально насыщенный, подробно описывающий и викторианскую эпоху, и проблемы женщин той эпохи. Очень интересно было читать про учебу Алли и получение профессии врача (хотя многие сцены и крайне неприятны, но про медицину лично мне в целом сложно читать). Не уверена, что многим понравится, но роман добротный.
Во-первых, у книги очень красивый язык. Как будто солнечный свет проникает сквозь кружево. Еще можно сравнить с картиной, написаной легкими мазками в пастельных тонах. Не смотря на легкость и красоту языка, книга о достаточно тяжелых вопросах. Во-вторых, в последнее время мне слишком часто попадаются книги о несчастных детях или о взрослых с детскими травмами. Конечно, все мы родом из детства, но тема уже становится навязчивой. Да, в книге поднято много проблем: ущемление прав женщин, проблемы бедных, родительская нелюбовь, насилие, равнодушие и так далее. Но для меня центральной темой книги является равнодушие и жестокость матери. Ее методы воспитания и воздействия на детей поражают своей жестокостью. И что самое для меня интересное, что подобное поведение порождает такое же подобное поведение. То есть ее саму воспитывали подобными методами и она страдала от этого, но в свою очередь, натерпевшись от своей матери, она поступает точно таким же образом со своими детьми. После того как она вышла замуж и переехала в свой отдельный дом каждое свое действие она оценивает глазами матери, не осудит ли она за тот или иной ее поступок. И рожает детей она толко потому, что так принято в обществе. Материнский инстинкт ее тоже вызывает вопросы: как же было жаль бедного, орущего, замерзшего, голодного ребенка. Самое страшное, что ее старшая дочь скорее всего окажется такой же жестокой матерью, так как она убеждена, что за успехи, которые она достигла, она должна быть благодарна методам матери, что именно подобное обращение взрастило в ней самодисциплину и самоотречение. Думать о нарядах плохо, радоваться плохо, получать удовольствие от еды плохо, получать боль хорошо, страдания необходимы. Просто удивительно как в подобных семьях выросли две ментально здоровые младшие сестры.
Роман Сары Мосс — словно картина маслом, написанная с такой тонкостью, что каждый мазок, каждый оттенок раскрывает одновременно личную и историческую трагедию. На фоне викторианской Англии, где прогресс соседствует с тиранией морали, разворачивается история Элли Мэннинг, девушки, чье детство выжжено жестокостью материнских амбиций.
Дом Элли — это стеклянная клетка, где мать, Элизабет, диктует свои правила. Её фанатичный реформаторский дух подавляет всё живое. Мосс изображает Элизабет как олицетворение эпохи: строгую, рациональную, чуждую слабостям. Она видит в дочери проект, а не человека, и это отражается в ледяных приказах, вместо слов любви.
Для отца Элли, художника Альфреда, искусство становится побегом, но его творения — лишь немые свидетели разрушений. Его этюды света и тени параллельны внутренним сражениям его дочери, которая мечтает стать врачом. Антагонизм «тела и духа» проходит через весь роман.
Пейзаж романа — это не просто фон, а живой персонаж. Городской смог, скрип карет, запах угля и масла — всё это проникает в ткань повествования. Англия Мосс — одновременно прекрасна и жестока. Символ света, отражённый в названии, становится лейтмотивом: искусственное освещение газовых ламп, пробивающийся свет через занавеси, свет знаний и света истины, за которым идёт Элли.
Фигуры света — не только о прошлом. Это роман о том, как ожидания общества формируют личность, как травма детства эхом отзывается в будущем, как женщины продолжают бороться за право быть услышанными. Мосс напоминает, что между XIX и XXI веками — лишь иллюзия расстояния. Как и тогда, женщины сталкиваются с выбором между общественными нормами и личной свободой.
Этот роман — болевая точка, где можно найти себя: в крике Элли о свободе, в молчаливом бунте Альфреда, в фанатичной вере Элизабет. Это история о выживании в мире, где любовь — это ещё одна форма насилия, а свет — не всегда спасение.
Сара Мосс написала книгу, которая цепляет за сердце. Это роман о борьбе со временем, с историей и с собственной судьбой.
Книга очень понравилась своим языком - спасибо автору и переводчице. И тема книги очень важная - положение женщины в мужском обществе, их бесправие, невозможность быть самостоятельной, независимой, учиться, работать. И еще более ужасающее и бесправное положение бедных женщин. Но мы проходим эту тему по касательной, ею озабочены героини романа, не бедные и достаточно обеспеченные. Однако если многим покажется, что тема феминизма в книге главная, для меня она другая - токсичность родительского отношения, ненависть матери к дочери. Мать главной героини Алетейи Элизабет Моберли и сама была воспитана матерью со строгими взглядами. Она озабочена положением бедных и бесправных, проводит собрания, посещает больницы и приюты, пропагандирует скромность для себя и постоянную заботу о страждущих. Она делает нужное дело и говорит о серьезных и значимых вещах. Но с самого рождения своей дочери она как будто мстит ей за то, что она вообще появилась, как будто семейные дела и вообще замужество мешают ей заниматься более нужным делом. Алли с детства живет под строгим надзором матери, не смеет ни в чем, даже в мыслях ослушаться ее и в чем-то ее разочаровать. А разочарована мама всегда. Алли каждый свой шаг и побуждение сверяет с положением бедных и несчастных женщин, не смеет чего-то желать, в чем-то ослушаться, не соответствовать запросам матери. У нее сдают нервы и начинается истерия, но никто ее не жалеет и она чувствует себя постоянно никчемной, не соответствующей требованиям и вообще презирает себя за то, что женщина. При том, что младшая ее сестра относится к этому легче, ухитряется обходить требования матери и где-то и обманывать суровую мать. Но Алли похоже с самого детства травмирована отсутствием любви матери. Отец же Альфред Моберли - известный и модный декоратор и художник хоть дочерей и любит, но ухитряется уйти от всего этого в свою работу и свою жизнь. Он как бы отстраняется, ограждает себя от всего этого, смотрит сквозь пальцы. Потому по сути ничем дочери и не помогает. Мы видим, как Алли каждую минуту преодолевает себя, ненавидя свое тело и свою слабость, но старается соответствовать высоким идеалам. Она искренне верит, что мама все делает правильно, а это она какая-то не такая. Ей удается и выучиться, и вырваться из семьи и в конце концов обрести свое счастье. Она станет одной из первых дипломированных женщин-врачей. Однако эта надломленность, истерия и неуверенность в себе вряд ли ее покинут. Надо сказать, что и само время внесла вклад в такие надломленные женские судьбы. В викторианскую эпоху было нередко такое пуританское воспитание девушек, когда пропагандировалось презрение ко всему телесному и плотскому, женщины считались существами низшими и похотливыми. Законы были на стороне мужчин. И хотя сама эпоха во многом была передовой в развитии науки и техники, но положение женщин было еще очень далеко от справедливого.
