Loe raamatut: «Прикосновения», lehekülg 5

На каждое Юлино недомогание, будь то головокружение или внезапно открывшаяся рвота, мама не думая отвечала: нервы. Никто не догадывался какие черти водятся в тихом омуте – что на самом деле представляла из себя её скрытная дочь.

Вернувшись домой на рассвете, выпускница разбудила мать и ошарашила… Она не могла больше удерживать в себе ту неизвестность, подкреплённую страхом и отчаянием – кипение внутри неё нарастало, и котёл взорвался сразу, как только шумные старшеклассники разбрелись по домам. Это самое утро девушка запомнила на всю жизнь, и по сей день к времени восхода солнца она относилась с неприязнью.

Больше всего её мать боялась разговоров за спиной – посёлок маленький, все друг друга знали, а Юля боялась за здоровье мамы, подкосившееся в последние, напряжённые, месяцы. Но тут в областной поликлинике, в которую они прибыли на приём, обойдя медучреждение по месту жительства, где все друг друга знали, им поступило предложение…

Врач, осматривающая Юлю, стала свидетелем маминой истерии. Весь разговор крутился не о вынашивании, а о несчастьях, валившихся на семью одно за другим. Мать беременной сокрушалась, что готова залезть в петлю, насколько всё плохо.

– Мам, не надо! – одёргивала дочь.

– Я могу помочь вам решить вашу проблему… – слова врача прервали истерику. Дальше обе внимательно слушали, что они могли бы не только освободить себя от бремени, но и получить хорошее вознаграждение и расплатиться с долгами. Надо всего лишь доносить ребёнка и подписать кое-какие бумаги.

Предприимчивая врач свела этих женщин с одной заинтересованной парой. Всё складывалось как нельзя лучше: состоятельные, но не имеющие детей люди должны были выплатить немалую сумму после передачи младенца, а до той поры они заселили юную суррогатную мать в однокомнатную городскую квартиру – девушка жила в ней на полном обеспечении. Для знакомых и подруг придумали легенду, будто Юля уехала подавать документы в институт, остановилась у родственников и устроилась на временную работу.

Все считали, что отправилась она поступать на очное, но на самом деле Юля подала документы на непрестижное заочное. Проживая в отведённой квартире, она изнывала от тоски, так как учёба ещё не началась, а шатание по городу считалось небезопасным в целях сохранения тайны. И всё же пара решила сделать подарок, осуществить её детскую мечту. Они оплатили индивидуальное обучение у известного визажиста – будучи на шестом месяце Юля с головой ушла в заманчивый мир мейкапа.

Но на девятом месяце всё закончилось. Закончилось для всех, так как на осмотре у своего негласного акушера у Юли обнаружилась замершая беременность. Её госпитализировали и вызвали искусственные роды. Так завершилась история, чуть не закончившаяся продажей собственного ребёнка. Сейчас она воспринимала её, как самую немыслимую глупость в своей жизни. В дальнейшем она была очень избирательна и недоверчиво относилась ко всему, что могло принести проблемы. Исключением стало согласие на работу в ритуальной конторе.

Такси остановилось у подъезда, водитель озвучил стоимость поездки с учётом ожидания – Юля безоговорочно расплатилась. Свет в её окнах не горел, как не горел в остальных квартирах – соседи давно уже спали.

Длинный коридор упирался во мрак, в глубине которого находилась кухня. В квартире не было посторонних запахов, тишина стояла повсюду. Юля разулась, скинула верхнюю одежду и завалилась на не заправленную постель, оставив свет включенным в коридоре. Убийца, игрок, наркоманка – в очередной раз закрутилось в мыслях… Она попыталась придумать название себе. Отказавшаяся… Или продававшая собственного ребёнка… Детоторговка – термин она придумала самый подходящий, так как иные подходящие по смыслу понятия в русском словаре видимо отсутствовали. Этим она дополнила начатый список безнравственных людей, избираемых демоном. Вместе с тем в её мозг навязчиво вторгался крик новорождённого, похожий на протяжный скрип. Юлин грех так и остался в тайне, о нём никто не прознал – кроме мамы и участников сделки, заинтересованных в молчании.

Как бы отреагировал Лёша, узнай он правду? Он казался слишком положительным, чтобы отнестись к этому спокойно. Сегодня он снова стал для неё нормальным парнем – доктором, сыном своих родителей – докторов, ординатором неврологии, работающим в больнице по соседству с похоронным бюро. Всякие подозрения, будто бы он состоит в банде мошенников и убийц, сегодня рассеялись.

А в ритуальной конторе стали ощущаться изменения, и исходили они от персонала. Ольга Николаевна сменила походку, теперь она не порхала между дверьми, отдавая указания – её поведение говорило, будто она постоянно чего-то опасается. Антоша, продающий гробы, представительный и ответственный, стал относиться с подозрением к каждому – в нём появилась некая замкнутость, неприсущая для опытного продавца. Валечка, вечно занятая вопросами по товару и продвижению, стала недолюбливать Юлю и избегать с ней встреч. Но гримёру было не до них, она не знала, как выпутаться из собственных дебрей.

В субботу после работы девушка пришла домой, переоделась, открыла холодильник, заметила, что в нём остались одни заветренные остатки продуктов и озадачилась. Идти в магазин не было смысла, так как часа через полтора пора было собираться на званный ужин к Лёше и его родителям.

Проходя мимо комнаты хозяйки, она заметила, что дверь слегка приоткрыта. В последние дни затишья ей казалось, будто Феликс оставил её в покое. За эти дни она передумала многое… Вариант со сменой жилья она не расценивала, как освобождающий от проблем, потому что куда бы она не переселилась, куда бы не переехала – призрак наверняка увяжется за ней. И всё же теплилась маленькая надежда, будто Феликс перестал проявлять к ней интерес и переключился на новую цель, как в случае с Анжелой.

Юля медленно открыла дверь. Комната выглядела уютно, благодаря протянувшемуся по ковровому покрытию оранжевому лучу заходящего солнца, в то же время она завораживала своим спокойствием: старинные вещицы добавляли хозяйкиной обители загадочности. Ваза, выполнявшая роль пепельницы, была пустой – и это в числе прочего подкрепляло мысль об исчезновении демона. Впереди виднелись радужные перспективы: растущий доход, так как Юля окончательно заняла место Анжелы, плюс ожидаемое наследство от квартирной хозяйки, плюс появление достойного жениха, к которому она сегодня идёт на ужин… У неё не осталось причин для волнений, она всё это заслужила. Не зря она стремилась, старалась, трудилась и проявляла терпение ко многому, что слабаков давно бы сломало.

Но мысли об утверждающемся счастье прервались, когда на выходе из комнаты она услышала, как зазвонил, точнее задребезжал, старый хозяйкин телефонный аппарат, который не давал о себе знать весь период её отлучки. Юля осознавала: ответь она на звонок, сразу раскроется её присутствие в той части квартиры, в которой её быть не должно, но телефон звонил беспрестанно, и это настораживало, говорило о том, будто что-то произошло. Не выдержав девушка подняла трубку.

– Не надо меня бояться… – услышала она знакомый мужской голос. То был голос Феликса, который, как оказалось, по-прежнему витал где-то рядом. – Я лишь хотел извиниться за прошлый раз… Эта выходка с телевизором, что я учудил, была отвратительна, крайне мерзостна… Такое больше не повторится, обещаю. Причиной тому послужила моя необоснованная ревность, которую я пытаюсь взять под контроль…

Юля присела в кресло, стоящее перед телевизором, накрытое пледом – от него исходил едкий запах табака. Напрягшиеся пальцы сжимали белую трубку телефона, служившего хозяйке с очень давних времён.

– Вы слышите меня, Юля? Я прошу прощения за все мои выходки. Я знаю, что постоянно пугаю вас, но меня не надо бояться. По большому счёту я безобиден. Стал замечать за собой, что я меняюсь с каждым днём, я пытаюсь делать добро, но у меня не выходит, так как некому направить. Ведь я по сути так одинок…

В этот момент девушка догадалась: почему за период хозяйкиного отсутствия её стационарный телефон ни разу не напомнил о себе – провод подключения спокойно лежал под журнальным столиком, отделённый от гнезда. Видимо, та перед отъездом решила его отсоединить, чтобы он не трезвонил понапрасну. Мысли снова переключились на говорившего в трубке.

– Я хотел бы предъявить себя, но боюсь напугать вас. Каждый день вам приходится видеть разных нелицеприятных покойников, и вы с недавних пор перестали их бояться, только я уже не мертвец, я ничем не отличаюсь от нормального живого мужчины, и всё же я не решаюсь показаться вам на глаза… Один мой голос и то вводит вас в оцепенение, куда уж говорить о…

– Я не боюсь! – твёрдо сказала Юля, чем заставила его смолкнуть. – Покажитесь! Хватит бродить за моей спиной, я хочу увидеть… с кем имею дело!

С кухни донёсся булькающий звук. Юля сначала растерялась, затем положила трубку на столик и медленно двинулась к двери. Собравшись с духом, она пересекла порог, чтобы выглянуть и увидеть, откуда продолжают доноситься звуки.

Красивый мужчина лет тридцати пяти спокойно возился у стола в сумеречном свете, разливая по бокалам рубиновое, практически чёрное, вино. Он был одет в белоснежную рубашку с расстёгнутым воротом и атласный жилет с серо-коричневым рисунком, на руке мелькали броские часы. Это был тот самый покойник – её первый клиент, но что-то в нём поменялось, возможно, дело было в лёгкой небритости, появившейся на лице. Мужчина, не глядя на испуганную и одновременно завороженную от зрелища девушку, продолжал раскладывать закуски, будто он был хозяином квартиры, готовившимся к приёму гостей.

– Ну вот, Юля, прошу вас разделить со мной эту скромную трапезу. – Мужчина провёл рукой, демонстрируя богато накрытый стол. Одновременно сам собой загорелся бледным светом узорчатый абажур, свисающий с потолка.

Девушка опустила глаза и взглянула на деликатесы, многие из которых ей раньше видеть не доводилось. На одном блюде лежали экзотические фрукты, на другом всякие сладости, в порционных фарфоровых креманках лежал в красивой подаче салат-коктейль, в икорную розетку в виде морской раковины горой была навалена чёрная икра, декорированная лимоном. Бокалы под вино были большими шарообразными, тарелки – с жемчужной эмалью и позолотой, лежащие по соседству приборы были из сверкающего начищенного серебра.

Зрелище её притягивало, и через минуту она оказалась с Феликсом на одной кухне. Девушка безвольно опустилась на стул, переводя взгляд с застолья на нереальную сущность. Тот разместился с другой стороны стола. Белки его глаз источали внутренний свет, и они создавали контраст тёмным вьющимся волосам, спадающим на лоб и чёрным густым бровям. От его пристального взгляда становилось поистине жутковато.

– Кухня, конечно, слишком мала… – вздохнул он, начав озираться по сторонам. – Можно поискать квартиру побольше, я бы профинансировал. Вы достойны роскошных апартаментов, Юля.

Та будто воды в рот набрала, насколько её шокировало происходящее. Нет, она не боялась – она не верила своим глазам. Сидящий перед ней мужчина совсем недавно покоился в гробу, а теперь он непринуждённо тянется к бокалу и предлагает закрепить знакомство. Юля, не чувствуя рук, приподняла свой. Феликс удерживал массивный бокал с изяществом: мизинец, украшенный кольцом с камнем нарочито грубой работы в стиле средних веков, он по-светски слегка отогнул.

Оба выпили до самого дна терпкое выдержанное вино. Девушка от волнения закашлялась, но затем быстро начала ощущать лёгкую эйфорию, выпитое будто разлилось по всему телу, вызвав при этом онемение ног. Это её расслабило.

– Прекрасное вино, вы не находите? – оценил Феликс. Юля в ответ замедлено кивнула. – Ну что же вы не едите? Закусывайте, ведь наверняка проголодались с работы… Всё настоящее, вы только что в этом убедились.

– Откуда это всё? – произнесла она.

Он подумал, прежде чем ответить.

– Я же вам говорил, что мой мир полон разных наслаждений… В нём есть всё, о чём мечтают при жизни, кроме одного… – Он задержал на ней сверлящий взгляд. – Мой новый мир напрочь лишён любви.

Девушка не сводила с него глаз, вдумываясь в услышанное, пытаясь представить его новый мир, полный предметов роскоши, затем произнесла:

– Почему же тогда другие из вашего мира не являются и не ищут здесь свою любовь?

– Кто вам сказал, что не являются? – его слова ввели в замешательство. – Разве вы не слышите иногда… – он не сразу закончил, а когда сумел выговорить, то сделал это так вкрадчиво, будто змей, гипнотизирующий свою жертву: – …плач вашего ребёнка?

Если бы её ноги в данный момент не потеряли чувствительность, она вскочила бы с места. Её тело становилось всё более лёгким, воздушным, бездвижным.

– Ваш ребёнок, Юля, тоже сюда возвращается, и так же, как я, ищет вашу любовь…

Его слова стали плеском ледяной воды; по Юлиной коже прокатилась холодная дрожь, глаза налились слезами. Девушка отбросила страх перед тем, что находится за гранью человеческого понимания – ей наконец представилась возможность говорить на тему, в течении долгих шести лет являющейся для неё табу, возможность, ранее отсутствовавшая, и до сегодняшнего дня она ни с кем не могла обсуждать запретные для себя самой вещи.

– Этот плач мне просто послышался… С кем не бывает… Я слышу его, когда устаю, – боялась она признать, что плач был настолько отчётливым, как голос Феликса, сидящего напротив. – А если и не послышался – всё равно мой малыш не появлялся так, как вы. – У неё потекли слёзы.

– Вы в этом уверены? А как же тот раз, когда вы заметили его в чужой коляске?

– Я подумала, что мне привиделось…

– А как же тот раз, когда вы качали его на руках?

– Я решила, что мне приснилось… – Юля отвечала отрешённо, потерянно бормоча, вспоминая то, чего, кроме неё, не знала ни одна душа, живущая на планете. Самые страшные тайны, скрытые в самом глубоком её сознании, всплыли на поверхность, словно камень, обернувшийся куском древесины.

Несколько лет назад она посещала психолога, который ничем не помог, так как она ни слова не сказала о том, что на самом деле её тревожит и молчала бы дальше, если бы не её, взявшийся из ниоткуда таинственный собеседник, заставивший говорить о сокровенном. Самая мучительная душевная боль перестала её снедать, будто отпустила в одну секунду – девушка почувствовала облегчение.

Феликс налил ещё вина. Пока он раскуривал сигару, которую вынул из чёрного портсигара с выбитым на нём черепом в обрамлении мечей и топоров, Юля опустошила бокал не дожидаясь, пока тот поднимет свой. Собеседник говорил завораживая и описывал подробности другой жизни. Бесконечно удивлял, посвящал её в то, что было сокрыто от людей, в то, что до сегодня оставалось для неё загадкой. Он позволил себе рассуждать, что её, так и не увидевший свет, ребёнок тоже имеет всё… За исключением утраченной когда-то материнской любви, в поисках которой он заглядывает в этот мир, словно за занавес. Ей нужно полюбить его всем сердцем, и мальчик обретёт покой.

– Я не переставала его любить… – произнесла вполголоса подпившая Юля. – Никогда его не забывала.

…и полюбить такого же несчастного Феликса – она должна быть огромным фонтаном любви, брызжущим бесконечной любовью. Юля взглянула на Феликса оценивающе.

– Тебя? – неуверенно произнесла она, затем пожала плечом. – Хотя-я… почему бы нет! Раньше я чувствовала себя такой замороженной, а теперь начинаю оттаивать. Я была слишком холодна, но во мне столько нерастраченной любви, и я должна ею поделиться…

Он всё же вытянул из неё признание – сейчас она была готова полюбить весь мир, но через пару минут Юля, пригубив ещё вина, начала искать в своём окружении других «недолюбленных»:

– А почему мы забыли про Лёшу? И его я должна полюбить. Ведь так получается?

– Лёше любви хватает… – откинулся на спинку Феликс. – У него есть родители, которые всю жизнь его чрезмерно опекают, есть девушка, которая бегает за ним собачонкой…

– Какая девушка? – Юля испуганно уставилась на Феликса. – Что ещё за девушка?

– У него есть подруга, но они пока взяли тайм-аут, потому как у неё не складываются отношения с его матерью – она не нравится его мамаше. Ей ни одна из его девушек, что у него есть или были, не нравится – мамаша напридумала себе идеал, который должен, по её мнению, соответствовать единственному обожаемому и горячо любимому сы́ночке… Её не устраивают все кандидатки в снохи, так как в реальности такого идеала просто не существует. – Феликс наклонился чуть ближе, настраивая на мысль. – Помнишь, кто у него родители? Кругом одни связи. Его мать уже начала собирать о тебе информацию, и она её, поверь мне, нароет рано или поздно – я имею ввиду случившееся с тобой, когда тебя по малолетке привезли в больницу с замершей беременностью, потому как, по мнению врачей, ты не стояла на учёте и не наблюдалась, как безответственная… Этот случай будет для неё веским аргументом, чтобы разлучить вас.

Юле казалось, что выпили они много, но в бутылке виднелись ещё две трети, хотя новую он не вскрывал.

– Ладно! – девушка пришла в себя и легонько хлопнула себя по ногам. – Мои грехи мы обсудили. Давай теперь обсудим твои. – Юля, почувствовав аппетит, приступила к еде, цепляя сразу по нескольку видов закусок.

– Я весь твой! Мне утаивать от тебя нечего.

– Тогда скажи мне… – жевала она, – что ты до знакомства со мной делал у Анжелки и почему звался другим именем?

– Вон ты о чём… – Феликс сбросил пепел с конца сигары. – Это был мой предшественник, в ком раньше находился демон, поселившийся теперь во мне. Демон даёт мне сил, но я есть Феликс, тот самый Феликс, и я никогда не жил у этой наркоманки. У неё по-видимому был роман с моим предшественником, но никак не со мной. Я же честно сказал, что за всю мою греховную жизнь не любил ни одной женщины – до того, как встретил тебя. – Он положил на её руку свою, из-за чего та замерла, ощутив тепло реального живого человека.

Угощение было ни с чем не сравнимо – Юля посчитала его самым вкусным, какое только возможно себе представить. Фрукты таяли во рту, сладости, к которым она приступила в качестве десерта, были приготовлены из чего-то необыкновенного.

– Я хотел бы задать тебе один вопрос… – произнёс призрак. – Давай на минуту представим, что я не умер, и мы встретились с тобой при других обстоятельствах… Ну скажем, на презентации, или в галерее, или в аэропорту… И в то же время ты так же встретила бы этого доктора… – Феликс выдержал паузу. – Кого бы ты из нас выбрала?

Девушка примерила на себя ситуацию достаточно живо, о ответ напрашивался сам: такого роскошного и богатого мужчину, кем являлся её новый таинственный друг, она не смогла бы отвергнуть, ей сразу представилась беззаботная жизнь, путешествия, высокий уровень… На фоне аристократичного Феликса Лёша заметно проигрывал.

– Значит, дело лишь в том, что я перешёл за черту смерти? – подвёл к итогу Феликс. – В этом всё дело? – По её глазам угадывалось, что он прав. – Но ты же видишь: я настоящий, меня можно потрогать… – Он взял её руку и прислонил к своей груди. – Потрогай! Я весь из плоти и крови, такой же, как этот Лёша. Чувствуешь, как стучит моё сердце? Я пережил смертельный удар, что взбудоражило меня, сделало сильнее, наполнило знаниями и мудростью. Будь я прежним, не познавшим смерть, я не ценил бы того, что имею: я кутил бы, играл в азартные игры с большими ставками, изменял бы тебе… Но после того, что со мной произошло, я утерял те качества и приобрёл новые… Мне не нужны другие женщины, я равнодушен к играм… И теперь я знаю точно, чего хочу – восхищаться предметом своего обожания, и делать для этой женщины всё возможное и невозможное.

– Феликс… – Она смотрела на него соглашаясь, глаза её были пьяны. – Я восторгаюсь тобой! Ты такой… такой уникальный! В тебе столько силы и волшебства!

– Постой! – прервал он её. – Есть всем известное выражение: достать луну с небес… Разумеется, ни один человек не в состоянии её достать, что бы он не предпринимал – ну ты сама понимаешь. – Юля замерла в ожидании новых удивлений. – Только это не про меня.

Он встал и потянул её за собой к окну. Зимняя полутьма и отсутствие людей на улице говорили о том, что уже глубокая ночь. Свет над головой погас сам собой, благодаря чему обзор за окном прояснился. В промежутке между домами, над детским садом, горело ночное светило, почти достигшее полного своего состояния. Луна смотрела молчаливо, источая холодный свет. Феликс протянул к ней руку, сощурил глаз, будто прицеливался, затем его рука опустилась, и Юля увидела, как та начала приближаться. Зрелище поначалу вызвало удивление, затем девушка забеспокоилась от её стремительного приближения – Луна летела на огромной скорости, стали видны очертания гор и кратеров настолько чётко, что захватывало дух. Юля испугалась, решив, будто по её вине сейчас произойдёт небывалая катастрофа, и вся планета погибнет.

Ночное светило приблизилось к окну, загородив собою весь обзор – за стеклом виднелась лунная поверхность во всех подробностях: каменистая и бесснежная. Ровно так же, со всеми подробностями, можно было бы разглядеть обои на стене. Луна принесла с собою свет и по-прежнему мягко его источала, освещая обстановку в кухне как днём.

– Ты принимаешь мой подарок? – произнёс Феликс.

– Да-да, то есть нет! То есть принимаю, а теперь хочу, чтобы она вернулась обратно!

Спутник начал удаляться так же стремительно, как приближался. Юля заметила, что дома и садик по-прежнему стоят на месте, не раздавленные Луной. Ночное светило приняло первоначальный облик, оно молчаливо взирало на планету издалека, отражаясь голубым сиянием.

– Это было словно… безумие какое-то… – прошептала Юля, остановив свой потерянный взгляд на домах с горящими окнами. Её сердце продолжало бешено стучать и успокоилось не сразу.

В данный момент она гадала насколько же он всесилен, если ему удаётся играючи перемещать планеты, проходить сквозь стены и читать мысли каждого. Девушка не могла понять: почему именно она? Ведь с такими возможностями это существо способно заполучить любую женщину на Земле: он мог выбрать любую Мисс Вселенную, разгадать её тайные желания и поражать до глубины души тем, чем не способен поразить никто другой… Но он зациклился на Юле. Неужели она особенная?

Они расстались только под утро. Феликс, прощаясь, направился в комнату хозяйки, словно арендовал её, но Юля понимала, что там находится его нора, через которую он проскальзывает в потусторонний мир духов. Открой эту дверь спустя минуты, и в комнате не окажется никого.

Перед тем, как уснуть, она проверила телефон, лежащий в сумке. В нём оказалось восемнадцать пропущенных – пятнадцать из них от Лёши. Голова гудела после бессонной ночи и кружилась от вина – Юля отбросила телефон, откинулась на подушку, думая, что парень, до конца не разобравшийся с другой девушкой и находящийся под влиянием чрезмерно заботливой мамы, ей просто не нужен.

Весь следующий день был освобождён от любой работы. Первоначально она приберегала его для общения с Лёшей, не зная, чем закончится субботнее свидание. В течении дня звонков от него не последовало. Юля долго думала, перезвонить ли самой: извиниться и объясниться, что не смогла вчера прийти, и вообще не готова продолжать отношения… Естественно, она не стала бы рассказывать о появлении Феликса и о Луне, подаренной им. Она придумала бы более подходящее объяснение своему внезапно сменившемуся настрою.

День, который она, так или иначе, собиралась провести в обществе мужчины, оказался пустым и зазря потраченным – девушка тупо валялась на кровати. Лучше бы она работала и зарабатывала в этот день, чем тратить его на просмотр совершенно ненужных передач. Она провела его без Лёши… И без Феликса.

Проходя мимо соседней комнаты, Юля в неё заглянула – как и предполагалось, никто там не сидел. Под влиянием внутренней злости девушка поочерёдно стала открывать шкафы в надежде увидеть хоть какое-то доказательство пребывания Феликса. Единственным местом, способным вместить в себя человека, был двустворчатый шкаф с вешалками – в нём кроме старых шуб Тамары Михайловны не нашлось ничего аномального. Другие предметы мебели состояли из многочисленных полок – искать в них было нечего. Юля отодвинула занавеску от угла – он занят был пылесосом.

Настораживало то, что в зоне вчерашнего застолья не осталось никаких следов пребывания Феликса: не видно было пустых бутылок, исчезли золочёные тарелки и серебряные вилки. Она бы сейчас доела с удовольствием ту еду, что вчера осталась несъеденной, только где она? Снова закралось сомнение: а был ли Феликс?

Юля порылась у себя: кольца по-прежнему лежали в коробке – единственное доказательство его существования помимо письма, которое она хранила там же.

Лёша не звонил все следующие дни, и чем дальше, тем больше она не решалась набрать сама, правда, с целью извинений… Пустота, возникшая в связи с очередным исчезновением Феликса, стала угнетать. Как можно клясться в любви, после чего пропадать с концами? Он ведёт себя так же по-свински, как все мужики, несмотря на всю его уникальность.

По дороге в ритуальную контору, Юля заметила Алексея, идущего через пешеходный переход, очевидно в стационар. Вид у него был грустный, не выспавшийся. Когда он достиг тротуара, через который пролегал привычный Юлин маршрут, их взгляды встретились: Лёша сделал вид, будто они не знакомы, девушка последовала его примеру – так они прошли мимо друг друга.

Пройдя до угла, Юля почувствовала, как её кто-то нагоняет, обернулась – это был Лёша, приближающийся, не сводящий с неё взгляда. Он молча подошёл к ней, затем сразу высказался:

– Может всё-таки поговорим? Ну кто так делает? Кто так делает? Мама готовила ужин, старалась, мы вместе ждали…

– Лёш, послушай… – оборвала она его. Юлины глаза были полны извинений, только он ничего не мог понять. – Лёша, прости, что я так…

– Я-то, конечно, прощу, но у меня в голове не укладывается: почему? У тебя что-то стряслось? Умер кто?

Девушка тяжело вздохнула. Слова не лезли, она ещё не придумала, что сказать…

– Я просто узнала, что у тебя есть девушка и не хочу быть частью треугольника. Я так не могу.

Лёша уставился на неё в состоянии потрясения. Когда к нему вернулась речь, он произнёс:

– Что значит: есть? Вообще-то сто лет прошло… Да она скоро замуж выходит! Всё в прошлом! Кто тебе сказал эту хрень?

Юля посмотрела по сторонам, затем её глаза вернулись к собеседнику.

– Это правда, что она не нравилась твоей маме? Правда, что ей не нравились все твои девушки? – Она пыталась проверить информацию, поступившую от призрака, но в ответ Лёша выкатил глаза:

– Чего-о?

Когда ошарашенный Алексей понял, что она сейчас говорит серьёзно, и кто-то из знакомых его скомпрометировал, он решил внести ясность:

– Я не знаю, кто наговорил тебе всякую чушь… Мои родители спят и видят, чтоб меня женить, ждут, когда я, наконец, обзаведусь семьёй и съеду в свою квартиру, где сейчас идёт ремонт… А ещё они хотят внуков. Кто тебе про мою маму такое наплёл?

В данный момент Юля готова была провалиться сквозь землю. Ей стало стыдно перед ним и перед его родителями. Лёша по-прежнему смотрел обожающими взглядом, каким на днях пожирал её Феликс. Казалось, что парень обрадовался: причина найдена, просто какой-то завистливый дурак (или дура) наговорил девушке ерунды, да так убедительно, что она поверила не усомнившись.

– Юля, никого у меня нет, я свободен. И мои родители просто мировые люди! Никуда они не лезут. Вот увидишь, вы друг другу понравитесь!

Слушая молодого человека, девушка злилась на Феликса, на то, что тот обманул её, на то, что опять бесследно испарился, наговорив перед этим кучу дифирамбов… Как она могла поверить демону? Как могла пойти у него на поводу? А был ли демон…

Молодые люди договорились встретиться сегодняшним вечером, сходить куда-нибудь… Зачем откладывать, раз всё разрешилось? Девушка бесконечно извинялась, что так некрасиво поступила, Лёша готов был простить ей всё.

Вечером они встретились и долго сидели в одном уютном кафе, увлёкшись разговорами. Зима была морозной, не для прогулок по улицам, а интерьер заведения напоминал домашнюю обстановку: на стенах были развешаны многочисленные маленькие портреты, на полках стояли журналы. С потолка свисали светильники с абажурами из голубой в мелкий цветок ткани в складку, что создавало свой микроклимат, отличающийся от квартиры Тамары Михайловны, которая, казалось бы, содержала те же предметы, но, в отличие от данного интерьера, они придавали мрачности, благодаря своей сливово-коричневой гамме.

На протяжении всего вечера Алексей без умолку рассказывал о себе, о своих родителях, о работе… Юля узнала о парне многое, и ей казалось, что наконец она нашла идеального для себя жениха. Но приглашать его к себе она по-прежнему не решалась, по той же причине, что боялась всё испортить – арендованная квартира напоминала ей дьявольское логово, она надеялась отвадить от себя потустороннюю сущность, если Феликс ей не приснился и являлся на самом деле.

Девушка настояла, что домой она доберётся на такси и провожать её нет смысла. На прощанье, когда подъезжало такси, Лёша поймал момент и слился с ней в горячем поцелуе. Юля возвращалась домой в окружении порхающих бабочек. Теперь она знала, кто всё-таки ей нужен: реальный нормальный парень, с большими перспективами.

Она пребывала в состоянии лёгкой эйфории, когда готовилась ко сну. Обрадовалась, получив от Лёши смс «Спокойной ночи!», отправила ответное. Приготовив постель, вернулась в кухню, чтобы погасить свет. За дверью хозяйкиной комнаты послышался шорох, и девушка осознала: то запредельное, чего она продолжала опасаться, всё-таки существует.

Дверь медленно открылась, в коридор вышел Феликс – он вёл себя непринуждённо, будто вернулся с работы домой. Затем он подошёл к Юле, стоящей на кухне в позе со скрещенными на груди руками. Закончив наблюдать за его приближением, она, не дав ему произнести ни слова, первым делом обрушилась, выражая недовольство:

– Ты обманул меня! Я в тебе очень разочаровалась. Всё, что ты наговорил мне про Лёшу, оказалось враньём! И нет у него никакой девушки, и его родители не монстры! Ты просто лжец!

Феликс смотрел на неё, терпеливо выжидая, когда она выплеснет все свои возмущения. Юля наконец закончила, и он спокойно заговорил:

– Значит, ему ты поверила, а мне нет? Он оказался более убедителен, чем я, да? Извини. Должно быть, моя былая подмоченная репутация делает меня негодяем и лжецом априори. Что бы я не сказал – мне веры нет, что говорит твой доктор – всё правда.