Loe raamatut: «Ромео для балерины», lehekülg 12
Неприятности начались с полчаса назад. Начали улетучиваться рублёвые счета, открытые для текущих расходов их группировок. Смс-ки педантично информировали о снятии денежных средств и извещали о готовности банка к дальнейшему сотрудничеству.
К Уварову в комнату заглянул Михалёв, один, без своих быков. Он с интересом смотрел на Вэйса, словно видел его в первый раз.
– Европа прибыл, зовёт к себе.
Вэйс поднялся с дивана и пошёл следом. В уютной комнате, похожей на кабинет, в кресле сидел невысокий худощавый мужчина, хорошо, со вкусом одетый, в джинсах, дорогом джемпере. Лицо не слишком выразительное, но приятное: тонкий нос, тонкие губы, высокий лоб, проницательные глаза. Он смотрел на Уварова немигающим взглядом.
– Алексей Андреевич Уваров. Ну, здравствуй, Вэйс!
– И вам не хворать, Лев Евгеньевич Середа! – в той же манере ответил Алексей.
– Откуда узнал обо мне?
– Пришлось потрудиться: взломать базу данных МВД, – признался Вэйс, показывая уровень своего вооружения.
– Ого! – уважительно протянул Европа.
Действительно, это было самое сложное для Уварова: четыре часа напряжённой работы. После, с банками, он разобрался намного проще…
– Как я понял, ты узнал, где хранится общак, – не юля, констатировал факт Лев Евгеньевич. – Молодец. Но ты же понимаешь, что их система безопасности банков сильно отличается от нашей: это тебе не мелочёвку снимать с российских счетов.
– Да неужели?! – ухмыльнулся Вэйс, и эта ухмылка очень не понравилась Европе. – А вы снимите 5 долларов хоть в "Сарасине и компании", хоть в "Барклиз" банке…
Европа нервно взял телефон и вышел, уже в дверях его застал голос Уварова:
– А можно мне попросить кофе, крепкий с сахаром?
Одновременно с Михасом, несущим поднос с кофе, в комнату вернулся Лёва Централ с красным от прилившей крови лицом: видимо, подскочило давление. Вэйс забеспокоился: как бы не хватил его, Европу, удар.
– Система безопасности банков в шоке: валюта исчезла. Вся. Твоих рук дело?
– А я и не отпираюсь, – спокойно ответил Вэйс, прихлёбывая кофе. – Надеюсь, кофе не отравлен? Иначе валюту обратно не вернуть…
А её можно вернуть? – с надеждой в голосе спросил Европа.
– Пять минут работы.
Европа молчал и смотрел на Уварова, тот тоже внимательно смотрел на Лёву.
– Что ты хочешь, говори.
– Чтобы от меня отстали раз и навсегда и никогда не трогали! Ну и компенсацию за моральный ущерб – меня вызвали на разговор, когда я отказался, меня избили и угрожали оружием, заставили волноваться мою невесту, а у неё серьёзная душевная травма, два дня насильно удерживают, угрожая битами перебить мне ноги. Нормально?!
Европа хмурился и нервно постукивал пальцами по креслу.
– Общак ваш в целости и сохранности, просто вам и банку он недоступен, пока. До вашей жизни мне нет никакого дела: вам держать ответ… перед Богом! Я защищаю свою жизнь. И если хоть один волосок упадёт с моей головы или с головы моей девушки, все ваши накопления исчезнут уже навсегда. А Сёма Воркута, Аркан, Веня Большой, Монгол и остальные получат уведомления: "Лёва Централ поимел их с общаком".
Вэйс включил телефон, зашёл в интернет и набрал несколько цифр. На телефон Европы тут же пришла смс-ка: "Привет от Европы". Дядя Миша тоже уже спешил поделиться новостью, ему тоже пришла смс-ка.
– Пока все получили пробники, – предупредил Вэйс.
– Впечатляет, – мрачно буркнул Лёва.
– Если я сломаю шею на соревнованиях на мотоцикле – это не в счёт. Но если будет малейшее подозрение, что меня убрали, – на следующий день мои друзья активизируют программу ликвидации всех счетов. Да, предупреждаю сразу, по-тихому перевести в другой банк не получится: я прикрепил программу слежения за средствами. Поэтому в ваших интересах меня беречь.
– Тебе бы в ФСБ работать…
– Так звали уже три раза. На кой оно мне! – отмахнулся Уваров. – Я – мирный человек, если меня не трогать…
Европа откинулся в кресле и задумался. Вэйс угадал его мысли:
– В героя играть не буду, в полицию не пойду. А если вызовут, скажу, что бандиты были в масках и что никого опознать не сумею.
– Умный ты мужик, Вэйс! – Европа помолчал, потом добавил. – Семь миллионов можешь оставить себе, за моральный ущерб, и разойдёмся, как в море корабли. Хватит?
– Вполне.
Вэйс вернулся в свою комнату к компьютеру. Через три часа позвал Михалёва и Европу. Тот позвонил в Лондон и Швейцарию. Вернулся с ухмылкой:
– Со счетами всё нормально, меня уверяли, что просто был сбой в системе…
– Ну, нужно ведь им свою репутацию как-то спасать, – засмеялся Уваров. – Русские счета проверьте.
– Да, уже пришли смс-ки. Жаль мне тебя отпускать, Вэйс.
– Что, всё-таки грохнуть хочется? – с сарказмом произнёс Алексей. – Не советую искушать судьбу…
– Да нет. Такого профессионала бы нам… Ладно, куда тебя отвезти?
– Откуда забрали. Там мой мотоцикл на стоянке. И телефон мой пусть Михас вернёт.
* * *
Как только телефон оказался снова у него, Вэйс позвонил Лее.
– Вэйс! Пожалуйста! Сделай всё, что они хотят, Вэйс! Ты меня слышишь?! – плакала она в трубке.
– Лея! Я еду домой. Все нормально, Лисёнок! Все проблемы улажены, я же обещал, – как мог, пытался успокоить Лею Алексей. – Я очень соскучился!
– Сделай всё, как они хотят, умоляю! – всхлипывала она, словно не слыша его.
– Ты в Листовом, дома?
– Да, я жду тебя… Я не смогу без тебя… – перешла она на шёпот.
Она ждала его на крыльце, как только Алексей заглушил мотоцикл, бросилась к нему. Он выбрался из седла, снял шлем и прижал её к груди, повторяя:
–Всё хорошо, я с тобой, девочка моя, я с тобой.
Лею била дрожь: Уваров гладил её по спине и не мог успокоить. Так они стояли, пока Лея не затихла. Потом он поставил мотоцикл в гараж, взял её за руку и повёл в дом. Она не отходила от него ни на шаг, не отпускала руку, льнула к нему. Когда Уваров отправился в душ, шагнула за ним.
Он, было, пошутил: "Со мной пойдёшь?! " – но увидел её глаза и осёкся.
Глаза Леи были больные, внимательные и тревожные. И ещё… она не улыбалась и ничего не говорила. В душ он пошёл один, но вымылся наскоро и быстро вернулся к ней. За ужином Турава сидела рядом, уткнувшись губами ему в плечо, глядя в одну точку, не проронив ни слова. Прибрала кухню, вымыла тарелки: она делала всё на автомате, даже двигалась не грациозно, как обычно, а как механическая кукла. "Лея! Что с тобой?!" – запаниковал Алексей, чувствуя недоброе.
Он очень рассчитывал, что в спальне, под его поцелуями, она оживёт. Без изменений… На поцелуи, ласки не отвечала, просто прижалась к его груди, как испуганный зверёк, цеплялась за его руки и плечи и смотрела мимо него, пустыми отсутствующими глазами…
Вэйс по-настоящему испугался. Он включил свет, посадил Лею перед собой, обхватил её лицо ладонями, повернул к себе: встряхнул и заставил посмотреть в его глаза. "Лея! Лисёнок! Что с тобой, девочка моя?! Ты меня узнаёшь?!" Турава висела в его руках, как тряпка, посмотрела на него, не видя его, Вэйса, секунды две и снова отвела взгляд мёртвых пустых глаз. Потом обвила его за шею и прижалась к нему, как ребёнок. Уваров понял: молния стресса прошла сквозь неё, что-то нарушив внутри. "Маленькая моя! Прости меня!!!" Он укрыл её одеялом, обнял и уснул, нежно обвивая руками своё сокровище.
Утром, найдя в телефоне Леи номер Байера, позвонил ему:
– Срочно в больницу! – скомандовал тот.
Вдруг откуда-то в голове Вэйса возникла картинка: мать подводит его за руку к отцу Андрею, настоятелю Храма Всех Святых, и они разговаривают два часа наедине.
– Саша! Ты можешь позвонить в Большой, что Леи сегодня не будет?
– Я могу взять у следователя повестку, что её пригласили сегодня для показаний по твоему делу…
– Да?! Она что, в полицию ходила?!
– Вэйс, она всех из-за тебя в ружьё подняла. Лея знает всё! И что на тебя было вооружённое нападение – тоже… Результат ты видел.
– Блин… – изменился в лице Алексей.
* * *
После разговора с Байером Вэйс посадил Лею в Тойоту, и они поехали. Вэйс по памяти вёл машину. Надо же, он и не знал, что так хорошо запомнил дорогу в тот раз, когда мать везла его на такси.
Вот и церковь. Небольшая, деревянная, скорее похожа на большую часовенку, чем на храм. "Только бы отец Андрей был на месте!" Если его не будет, Вэйс не знал, что делать.
Неожиданно, выйдя было из машины, Лея заупрямилась:
– Не хочу я никуда выходить! Я в машине посижу…
Она юркнула обратно в Тойоту и вцепилась в сидение. Вэйс пожал плечами и закрыл её в машине.
– Хорошо.
Отец Андрей, крепкий старик лет под шестьдесят, сухощавый и высокий, осторожно двигал с места огромную старинную икону. Вэйс подскочил и помог её достать.
– Алексей! – узнал и обрадовался тот. – Давай её сюда. Дерево рассохлось, на реставрацию её нужно. Как новенькая будет!
После батюшка унёс икону в недра церквушки и вернулся к Вэйсу.
– То-то угольки у матушки в печке сегодня стреляли: желанный гость на пороге! Какими судьбами?
– Отец Андрей, беда у меня…
И Уваров коротко рассказал про Лею.
– Она… не в себе?
– Можно и так сказать. Только не сумасшедшая. Похоже, из-за страха за тебя, сущность нехорошая к ней прицепилась и мучает твою зазнобу… Со страхом вообще что угодно может в человека вселиться. Веди её сюда. А будет удирать, хватай и неси на руках – не слушай! Не она это говорит…
Всё получилось, как и предрекал батюшка: Лея отчаянно вырывалась, умоляла отпустить её. Вэйс был непреклонен. Наконец, он поставил её рядом с отцом Андреем.
– Ой, какое солнышко! – умилился тот.
Она прижалась к его, Вэйса, груди, словно ища защиты…
– И вот так с тех пор, как я вернулся… – вздохнул Уваров.
– Душа её твоей душе предназначена, вот и льнёт – боится разлучиться! Даже бесам не одолеть: удивительно!
Потом взял её за руку.
– Пойдём-ка со мной, красавица! А ты на выходе стой, дверь держи, – наказал отец Андрей Вэйсу. – Никого не впускай, никого не выпускай, кроме меня.
Он подошёл к иконе Спасителя, сотворил крест и стал тихо молиться. Лея, стоявшая со стариком, отшатнулась от иконы, хотела бежать и не смогла. Ноги её подкосились, она упала на церковный пол там, где и стояла, и стала дёргаться и биться в судорогах. Отец Андрей продолжал читать как ни в чём не бывало, будто и не было этого припадка, этой извивающейся агонии. Наконец, она открыла рот, часто задышала, потом затихла. Отец Андрей сходил за водой, умыл и напоил её. Лея улыбалась ему своей лучезарной улыбкой.
– Ну, давай знакомиться, солнышко-Лея. Я – отец Андрей.
Она уже поднималась с пола, он ей помогал. Теперь уже батюшка с интересом смотрел на девушку.
– Сколько у тебя небесных заступников! А одна душа так и рвётся поговорить с тобой. Будешь говорить? Он сейчас здесь стоит…
– Буду… – тихо ответила Лея, ничему не удивляясь.
– Встань за мной спиной к спине. Возьми меня за руку. Будешь слышать мой голос, а говорить будет Он…
* * *
– Лея!
– Лёш, это ты?!
– Да, это я. Прости меня, что так внезапно ворвался в твою жизнь, а уйдя из неё, причинил так много боли… Я не мог иначе! Прав был Вэйс: это было моё предназначение – я только Там это узнал. Я умер, как уснул: я не мучился, Лея! И очень боялся, что ты совершишь непоправимое… Снова Вэйс был прав. Он, вообще, молодец, твой Уваров. Через меня вы должны были встретиться. Ты даже не представляешь, как всё завязано в нашем мире! И мы оба будем любить тебя, только он – здесь, а я – Там!
– Лёша! Я…
– И ты будешь любить нас обоих. Вернее, уже любишь. Я купаюсь в твоей любви, она как Солнце!.. За маму тебе отдельное спасибо, точнее, вам с Вэйсом…
Лея тихо заплакала.
– Только не плачь, слышишь?! Я же всегда рядом с тобой!!! А то мне стыдно: мне сейчас Там так хорошо, а тебе больно… Обещай, что не будешь плакать, когда думаешь обо мне.
– Обещаю.
– И ещё… Не испытывай чувства вины, когда тебя тянет к Уварову. Он – твоя половинка, не я! Его душа изначально предназначена твоей. До тебя он не знал, что такое любовь. Он и встретил тебя, чтобы понять это! Есть то, что мудрее нас, пойми это и прими. И будь счастлива! Скажи спасибо отцу, что назвал сына моим именем, мне очень приятно…
– Лёша!..
Лёгкий ветерок обдал Лею и исчез. Отец Андрей повернулся к ней лицом.
– Ну что, поговорили?
– Мне стало легче.
– А ему-то как легко стало!!! Ты даже не представляешь!..
– Спасибо!
– Но земным – земное. Где-то наш Алексей у входа топчется.
И батюшка пошёл ко входу. Уваров стоял у входа напряжённый, измученный. Турава уже бежала к нему, улыбаясь и протягивая руки. Чтобы заглянуть своими ясными лучистыми глазами в его, встала на цыпочки.
– Иди ко мне, моя пропажа! Моя половинка!..
Подошёл отец Андрей.
– Венчать мне вас придётся. В этой самой церкви. Извините: что видел, то и говорю. Может, вы и хотели в большом столичном храме…
– Нет! – ответила Лея за обоих. – Только здесь!
Батюшка проводил их до самой машины.
– А что за стройматериалы за церквушкой? – поинтересовался Вэйс.
– Это у нас источник из-под земли забил, вода в нём непростая. Вот, часовенку буду ставить и купальни. Так добрые люди кто чем помогают…
– Сколько уже собрали, отец Андрей?
– Да нисколько ещё. У народа туго с деньгами нынче.
– Могу шесть миллионов подкинуть. Вам наличкой подвезти или на счёт отправить?
* * *
Потапыч забрался на колени к Лее.
– Ну, ничего себе, – подвинул кота Вэйс, кладя голову тоже ей на колени. – Это моё место!
Лея наклонилась и поцеловала Алексея в губы.
– Представляю, как бы ты ревновал, будь у нас малыш… – засмеялась она.
– А у нас будет малыш? – оживился Вэйс.
– Нет, рано! – щёлкнула она его по носу. – Я ещё хочу потанцевать… Потом – сколько угодно! От тебя – хоть футбольную команду.
И она снова его поцеловала.
– Не… – мечтательно закатил глаза Уваров. – Мотоклуб!..
– Ты неисправим, – веселилась Турава.
Вдруг она перестала смеяться, стала серьёзной.
– Я так испугалась, когда тебя забрали бандиты!
– Ты должна всегда верить в своего мужика! Всегда!
– Даже если он исчезает неизвестно куда, и нет вестей? И у полиции опускаются руки?
– Даже тогда! – безапелляционно заявил Вэйс. – Верить, что он выкрутится, разберётся с обидчиками и вернётся к тебе, потому что он безумно тебя любит, и ему есть куда возвращаться. А без этого – никак! Мы, мужчины, дохнем без этой веры, что мы – самые-самые…
– Я запомню! – серьёзно и важно пообещала Лея и добавила. – Как же я благодарна Небу, что у меня есть ты! Это же надо: придумать смоделировать голос Лёши!.. Ты – уникум, Вэйс!
– Так… А ты откуда знаешь?! Ну, Игорь…
– Он следователю говорил, не мне. Не обижайся на него, – потом спросила. – А шесть миллионов откуда взял?
– Семь! Один – на свадьбу. Заработал!
– Когда был у бандитов?! – перехватило дыхание у Леи.
– Ага! Ну вот, ты опять не веришь в своего мужчину…
– Я в-верю, – заикась ответила Лея. – Но слегка в шоке…
Алексей приподнялся и сел рядом с Туравой.
– Ладно, кисе пора гулять! – сказал он, опуская кота и поднимая Лею на руки. – А нам – баечки. У меня далекоидущие планы не эту ночь…
– Маньяк! – рассмеялась Турава, обвивая его за шею.
– Ага! И не говори! Самый настоящий, – подтвердил Вэйс.
Часть третья.
Сашка Байер.
* * *
12 июня, День России, Сашка Байер отмечал с друзьями на даче. Праздновали на всю катушку, 10 июня прошла защита дипломов, и сегодня у их дружной группы был двойной повод отметить. Сашка сразу предупредил, что к вечеру должен быть в городе и что он – за рулём, поэтому спиртное ему не наливали. Не унималась только Марго, подкатывая с бокалом вина:
– Сань, давай выпьем, брось ты свои дела, Москва подождёт! Оставайся до утра, Юрик на гитаре петь будет.
– Ритуль, у Байера отец – гитарист и саксофонист, международные конкурсы выигрывал, а ты его Юриком хочешь удивить, – съехидничал Иван на очередную попытку Риты соблазнить Александра. – Пусть человек к своей девушке едет!
– Какая ещё "своя девушка"?! Нет у него никого! – пришла в замешательство Марго.
– Красивая, нежная и хрупкая, – продолжал дразнить девушку Ванька, зная, что у неё идея фикс похудеть, и она постоянно сидит на диетах. – И трезвая!
Уже третий год весь курс умилялся, наблюдая, как Иван Клименко охотится за Маргаритой, которая пытается охмурить его лучшего друга Сашку Байера. Некоторые даже поначалу делали ставки.
– Ну ты и гад, Клименко! – вспыхнула она.
– Я тоже тебя люблю, Сафарова! – парировал Иван вслед уходящей Рите.
Сашка не врал, действительно обещал заехать к девушке, которую обожал – к Лее. Её стажировка в Милане закончилась, она вернулась в Москву, в новую квартиру на Георгиевском переулке около Большого театра. Как и обещал отец, он продал обе квартиры, напоминавшие ей об Алексее. А у него теперь была двушка на Воздвиженке, в двух шагах от Леи: настоящие хоромы после общаги. Чистенько и ладно, и со старыми обоями можно жить: на ремонт пока денег всё равно не было. Квартиру Леи они с Наумовым, конечно, отремонтировали: негоже Лисёнку после 8 часового рабочего дня у станка нежиться в ванной с ободранной плиткой.
Лея была нарасхват: благодаря её фонду Алексея Меркулова многие талантливые ребята получили возможность заявить о себе. Её обожали, приглашали на концерты, просто рок-вечера. У неё появились друзья, ещё больше было знакомых. Только близко к себе красавица Турава никого не подпускала, и всё чаще Байер замечал на её лице затаённую грусть. Поэтому и старался по максимуму быть рядом, поэтому Сашка не хотел, чтобы сегодня вечером после шумного тусовочного дня она осталась одна.
Саша вёл Тойоту по Красной Пресне в направлении Садового Кольца, движение было оживлённое, многие возвращались домой из гостей, с отдыха. Вдруг перед Сашкиной машиной мелькнула собака и через секунду – мальчишка, видимо, догонявший её. Байер успел выжать тормоз, это спасло мальчугана, но всё же его Тойота зацепила бегуна, и тот, отлетев на метр от столкновения, упал на асфальт.
Байер не помнил, как выскочил из машины к ребёнку.
–А-а-а!!! Лёва! – истошно закричала не успевшая догнать сына молодая мать, на глазах которой машина сбила её ребёнка.
При виде лежащего неподвижно сына, она потеряла сознание. Саша едва успел подхватить её на руки уже в падении. Положив её на дорогу, он наклонился к ребёнку. Видимых повреждений не было, содранная об асфальт кожа – не в счёт. Дыхание не нарушено, паренёк был в сознании, но явно находился в шоке: широко распахнутыми глазами смотрел на незнакомого дядьку, явно не понимая, что же с ним произошло.
– Как тебя зовут, помнишь? – задал дежурный вопрос Байер.
– Лёва…
– Молодец, Лёва, пошевели руками-ногами, – приказал Саня. – Получается?
– Да.
– Голова не кружится?
– Немного.
– Хорошо, лежи, не вставай сам, я тебе сейчас помогу.
Вдруг мальчик увидел мать.
– А там мама моя лежит? Почему она не встаёт? – тихо спросил он.
– Мама сейчас встанет. И кому-то сильно попадёт, что удрал… – заверил мальчишку Саша.
У машины уже собиралась толпа. Кто-то кричал, что нужно вызвать скорую, что пьяный водитель Тойоты сбил мать с ребёнком. Не слушая никого, Байер взял Лёву на руки и положил на заднее сидение. Открыл переднюю дверцу, подошёл к лежащей на дороге молодой белокурой женщине. Когда поднимал её на руки и сажал на переднее сидение, обратил внимание, что она босиком. Потом Байер завёл машину, и они поехали. И тут мальчик заплакал:
– Мы не взяли Нору! Она потеряется, она ещё щенок!
Услышав плач ребёнка, женщина открыла глаза:
– Лёва! Ты живой!!!
– Да живой Ваш пацан, только всё равно в больницу надо: скрытая черепно-мозговая может быть.
– Вы… Вы кто? – ещё плохо соображая, спросила пепельная блондинка, таращась на Байера светлыми ореховыми глазами.
"О, нет! Неизвестно, с кем больше возиться придётся: с блондинкой или с ребёнком, а паренёк-то отошёл раньше матери!" – подумал Байер и съехал на обочину.
– Я – водитель машины, на которую выскочил Ваш сын. Слава Богу, я успел затормозить вовремя, но тормозной путь есть тормозной путь: машина не может остановиться мгновенно. Столкновение было неизбежно. Ребёнка нужно обследовать, чтобы убедиться, что черепно-мозговой травмы нет или она лёгкая, чтобы исключить ушиб головного мозга и последующий его отёк. Поэтому сейчас мы едем в детскую больницу, Вам понятно?
– Вы говорите как врач, – протянула она.
– В какой-то степени я и есть врач. Как Вас зовут? – спросил Саша.
– Алина.
– У Вас есть, Алина, при себе какие-нибудь документы?
– Паспорт есть в сумочке.
– Уже хорошо.
– Можно я переберусь к сыну?
– Конечно, только положите его голову себе на колени, там подушка должна быть. Сами-то как? Сильно испугались?
– До сих пор трясёт.
И она пересела к Лёве. Тойота снова набрала скорость.
– Я совсем забыла поблагодарить Вас, простите, не знаю Вашего имени.
– Саша.
Байер посмотрел в зеркало заднего вида. "Кажется, я ошибся, проблем с мамой не будет, вполне адекватная милая женщина, хотя совсем молоденькая, выглядит, скорее, как девушка", – подумал он. Лёвка тоже вёл себя достойно: не истерил, не блажил, только жалобно плакал, уткнувшись в подушку: "Нора… Нора… Она, наверное, погибла!" Алина тихо целовала его в волосы и утешала: "Она убежала, она быстрая, мы обязательно найдём её, Лёвушка".
– Нора – это виновница происшествия? Та собака?
– Да, – вскочил было Лёва, но мать его положила обратно.
– Эта шустрая, эта точно цела останется! Что за порода? – продолжал успокаивать ребёнка Саша.
– Нора у нас шелти, – снова забеспокоился Лёва. – Ей семь месяцев. Мы домой возвращались с прогулки, там во дворе салют запустили. Он как бабахнет, Нора как побежит, а я – за ней. Мама ведь на каблуках, она женщина…
Тут Байеру стало ясно, почему Алина босая, и он рассмеялся:
– А мама скинула туфли и рванула за тобой. Нора-то в ошейнике?
– Да, клеймо питомника и ошейник с кличкой, – ответила за сына Алина. – Лёва к Норе так привязан… Сначала мы хотели взять щенка из приюта, но муж был категорически против, дал денег и велел купить чистопородную.
"Она замужем…" – вдруг с досадой подумал Саша и сказал:
– Мужа, наверное, нужно предупредить, чтобы не потерял вас.
– Да, совсем забыла, спасибо.
И она взяла телефон.
– Рома, не сердись… Да, случилось: Лёвка попал под машину – бежал за собакой. Водитель успел затормозить, сейчас везёт нас в больницу. Нет, Рома, водитель не виноват: виноваты мы. Нет, гаи не вызывали, он сразу Лёву осмотрел и в машину положил. Я не хочу такое слушать!..
Байер понял: "Супружник решил бобла срубить на ситуации с ребёнком, вот козёл!"
– Передай Роме, что видеорегистратор на лобовом стекле не оставляет ему ни малейшего шанса выиграть суд, а вот я могу сейчас обратиться в государственную клинику к психотерапевту, что у меня стресс и я не смогу месяц водить машину, и он мне месяц будет оплачивать такси, а также вмятину на бампере, – сказал Саша как можно громче, чтобы скаредный супруг призадумался.
Так оно и вышло. Он только буркнул: "Спроси, куда он вас везёт?" Байер услышал и ответил:
– В НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, улица Большая полянка, 22. Пусть прихватит полис.
Алина продиктовала адрес и отключила телефон.
– Простите нас, – подавленно еле вымолвила она.
Байер видел, как ей неловко и стыдно. Он посмотрел в зеркало, встретился с ней глазами и тепло улыбнулся.
– Вы ни в чём не виноваты: виновата пушистая негодница. Надо обязательно найти её и отшлёпать тапком по попе.
Алина улыбнулась, и Байер чуть не въехал в зад впереди идущей машины – до чего просветлело и засияло внутренним светом её лицо. Несколько минут они ехали молча, потом Саша поинтересовался:
– Алина, а почему Ваш муж про сына ничего не спросил?
– У меня нет папы, – вдруг доверительно выдал Лёва. – Рома – это мамин муж, но не мой папа.
– Лёва, необязательно об этом всем рассказывать, людям это может быть неинтересно, – потупилась Алина и радостное сияние исчезло с её лица. – Рома о нас заботится, он по-своему тебя любит…
– Никого он не любит: пинает Нору, а меня называет выродком, – грустно возразил матери Лёвка.
Саша почувствовал, как стало всем неловко: Алине – за то, что её сыну приходится терпеть, Лёвке – что пожаловался другому мужчине, Байеру – что случайно узнал чужие секреты. Надо было разруливать тягостную ситуацию, и Саша сказал:
– У меня дома, не в Москве, живёт золотистый ретривер, девочка, а раньше была хаски Айна. Так вот, когда я был мальчишкой и учился в школе, ко мне пришли приятели и стали дразнить мою сестрёнку Лею. Я их, конечно, приструнил, но самое интересное было, когда они домой засобирались. Главному обидчику Айна нагадила в кроссовок, да так, что шарики закатились к носкам, и их не было видно. А как мальчишки надевают кроссовки? Быстро и рывком. Как он орал! А кроссовки пришлось выбросить. Отец, когда узнал, даже деньги не стал отдавать из принципа: "Собака – член семьи, а семья своих в обиду не даёт!"
Лёвка уже смеялся. Алина опять расцвела: золотистые глаза горели тёплыми искорками, от улыбки проступили ямочки на щеках. У Байера зашлось сердце: "Да она же сама, как ребёнок!"
– Ну, Лев, как тебя по отчеству?
– Юрьевич, у него отчество моего отца.
– Ну, Лев Юрьевич, говори свой полный адрес.
– А зачем? Ты к нам в гости собираешься?
– Не, – засмеялся Байер. – Но за приглашение спасибо! Нора может к дому вернуться.
– И ты что, будешь искать нашу собаку?! – не верил своему счастью ребёнок.
– Ну, искать не обещаю, но посмотреть – посмотрю.
Наградой Байеру были удивлённо-благодарные глаза Алины. Он сглотнул и понял, что готов всю ночь искать эту чёртову собаку, лишь бы вновь засветились радостью глаза Алины и Лёвки.
В больнице Байер сам поговорил с врачом в приёмном покое. Лёву осмотрели, Алине принесли тапочки. Когда мать позвали заполнять документы, Саша подошёл к Лёве и спросил:
– Как у Вас с мамой фамилия?
– У меня – Ярцев, а у мамы – Можарова.
– Запоминай мой номер телефона, он лёгкий, – и Саша продиктовал свой телефон. – Если что, звони, не стесняйся, обещаешь?
– Обещаю. А у тебя как фамилия?
– Байер. Александр Даниилович Байер.
– Красиво, – уважительно протянул Лёва.
– Ну, бывай, Лев Юрьевич.
– А ты ещё к нам приедешь? – с надеждой спросил он.
– Думаю, да, – улыбнулся Саша и взлохматил Лёвкину голову. – Береги маму, она у тебя хорошая.
– И красивая… – гордо добавил сын.
Вдруг он кивнул на коренастого мужчину лет 35, вошедшего в приёмный покой, и с досадой бросил:
– Припёрся!
– Ну, ты, царь зверей, полегче на поворотах! Не огорчай маму: вы нужны ей оба!
Лёвка только вздохнул. Не простившись с Алиной, Байер вышел из больницы: она о чём-то разговаривала с мужем, кивая на Лёвку.
* * *
Сашка посмотрел по навигатору, где находится улица Заморёнова, дом 41, и поехал. Было уже почти девять вечера. Кто-то ещё гулял, кто-то торопился домой: завтра на работу. Только беззаботные подростки, у которых были каникулы, у подъезда гоняли футбол каким-то предметом. Байер присмотрелся: женская туфелька, и подошёл к пацанам. Поднял бежевую лодочку на каблуке и рассмотрел.
– Ого, а если в глаз каблуком: острый!
– Не, мы аккуратно.
– Вот что, мужики. Моя знакомая здесь туфли потеряла, когда за ребёнком бежала. По-моему, одну вы нашли. Где-то ещё одна должна быть. Если найдёте – 100 рублей каждому, идёт?!
Парней как ветром сдуло. Минут через десять тот, что помладше, приволок вторую туфельку.
– В кустах валялась, – победно произнёс он.
– Повезло Костяну, – с завистью вздохнули остальные. – Сто рублей заработал!
– Почему только он?! Вы все искали, и любой мог найти, – справедливо заметил Байер и каждому протянул по бумажке.
Ребята просияли:
– Может, ещё что нужно найти?
– Нужно, – улыбнулся Саша. – Собака с поводка сорвалась и убежала: шелти, рыженькая, кличка Нора. Не появлялась здесь, пока вы играли?
– Не, не видели, – разочарованно протянули те.
– Ладно, на дороге поищем, – сказал Байер и сел в машину. – Ещё раз спасибо, пацаны!
Саша подъехал к тому месту, где он столкнулся с Лёвой, огляделся: "Может, собака угодила под колесо и лежит с больной лапой?"
– Нора! Нора!
Собаки не было. "Если б даже её сшибли, живую, но раненую, кто-нибудь всё равно бы подобрал. Город ведь, не трасса". И Саша позвонил Лее.
– Лисёнок, привет. Пока к тебе не получается: я тут собаку ищу.
– Байер, сдаётся мне, ты выпил…
– Лея! Я ищу собаку знакомой мне женщины. У её ребёнка с поводка сорвалась собака породы шелти. По-моему, в соцсетях был форум потеряшек. Посмотри в интернете, а?!
– Поняла, Дон Жуан, сейчас посмотрю. Она хоть симпатичная?
– Кто, Нора? Наверное… Чистопородная, соболиный окрас: рыжий с белым.
– Да не собака, Сашка, женщина эта! – смеялась Лея. – Ладно, посмотрю, потом перезвоню. Ты где?
– В районе Красной Пресни.
И Лея полезла в интернет. Не сразу, но нашла форум, стала читать свежие объявления. Всё было не то: лайка, доберман, дворняжки… И вдруг нашла объявление про шелти и позвонила Байеру:
– Саня, читаю: "Сегодня в районе Парка Декабрьского восстания найдена шелти, девочка: рыженькая, с ошейником, зовут Нора. Забрала к себе, но долго держать не смогу – своя собака ревнует. Срочно ждём хозяина. Телефон…" Твоё сокровище?
– Лея, ты умница! Кажется, наш вариант, парк рядом с их домом. Если что – мы к тебе заедем.
– Давайте! Жду!
Дверь Байеру открыла милая женщина средних лет, улыбчивая и приветливая. Из запертой комнаты доносился лай.
– Заходите смелее.
– Ого! Кто это так лает?! – спросил Байер.
– Моя овчарка Линда заходится: бунтует, ревнует к Вашей красавице. Ну, Норька, вылезай из-под тахты, твой хозяин пришёл! – обратилась она уже к собаке.
– Вообще-то я не хозяин Норы. Хозяйка в больнице.
– Ой… Что-то серьёзное?
– Нет, ничего страшного.
И Байер рассказал историю Норы.
– Нора! – уверенно скомандовал он. – Иди сюда, у меня что-то для тебя есть.
И собака послушалась, вылезла, приковыляла к Саше и села, выжидающе поглядывая на незнакомца: "Что звал?"
– Похоже, у Вас есть опыт общения с собаками.
– Я с овчаркой и хаски вырос. Лучшие друзья детства и члены семьи, – улыбнулся Байер и потрепал шелти по загривку. – Что же ты убежала, негодница?! Лёва так переживает!
На имя "Лёва" шелти завиляла хвостом и подняла вверх одно ухо. Потом Сашка положил перед носом собаки туфли-лодочки. Нора обнюхала их и залаяла.
– Узнала! Смотри-ка, узнала! – умилялась женщина.
– Ну, чьи туфли? – спрашивал Байер собаку. – Алинины туфли: скинула, тебя догоняя. Теперь в шлёпанцах чужих в больнице. Не стыдно?!
Нора лизнула туфельку и ещё пуще забила хвостом: она всё понимала.
– Всё, опознание прошло успешно. Мы, наверное, пойдём. Спасибо, что у себя приютили! – поблагодарил Саша хозяйку квартиры и взял Нору за поводок. – Вперёд, домой!
Нора слушалась Байера, как шёлковая. В машине села с ним рядом на переднее сидение. Затем принюхалась и перескочила на заднее.
