Loe raamatut: «Девять жизней Кота. Книга первая: «Черный ковен»», lehekülg 3
– Точнее не бывает, – кивнул Матвей Григорьевич, – и обликом, и кровью. Юношу этого я года три назад осматривал… по просьбе его сиятельства графа Котова. Тогда еще можно было…
– Молчи, – почти выкрикнул князь, – не место, и не время.
– Ага, – понял старший лейтенант в теле мальчишки, – тайны, которые мне знать не положено. А хотелось бы. Будем считать, что я тут лишний.
Он медленно повернулся на месте, обратив на себя внимание, и заставив взрослых замолчать. А потом еще медленнее зашагал прочь от развалин, пышущих неестественным огнем уже не так интенсивно, и от троицы возможных врагов.
– Матвей Григорьевич, проследи за мальцом, – негромко скомандовал князь, и дед двинулся следом.
Что характерно – абсолютно беззвучно. А Олег непроизвольно «обратился» к земле; точнее, к камням под ногами – как в лесу, к сырому брустверу. И теперь отчетливо воспринимал каждый шаг старца. Потом также легко, словно переключая кнопкой телеканалы, «переключился» на воздух. И теперь шаги Матвея Григорьевича просто слышал; как и негромкие разговоры бойцов, окруживших поляну рваной цепью, а главное – слова князей.
Очевидно, один из них подал воинам какой-то знак, и организованная толпа вооруженных людей растворилась в лесу, напоследок неприятно резанув Коту по барабанным перепонкам треском вминаемых подошвами сапог сучьев. Олег «подкрутил» обретенное умение, направив его назад, к князьям, которые явно ждали, когда рядом с ними не останется слушателей.
До стены леса оказалось критично далеко – почти те самые двадцать метров, которыми располагал Олег. Потому он и остановился у крайнего дерева, отголоском сознания ощущая и дыхание старика, отстоящего в паре шагов, и даже, кажется, стук его сердца. Но все внимание мальчика было направлено на князей. Руки, тем временем, делали свое дело. Не дай Кот им волю, ему гораздо сложнее было бы разобраться с гульфиком непривычной конструкции. Но ничего – справился, неосознанно притормаживая в каждом движении. Хотя облегчиться действительно хотелось не по-детски.
– Как раз по-детски, – чуть усмехнулся он, ощупывая новую деталь нового организма, – чего маленький-то такой? Буду надеяться, что вырастет.
Первым звуком в наступившей (но не для Олега!) тишине было веселое журчание рукотворного источника. И, словно получив сигнал, заговорили князья. Первым – младший.
– Отец! Надо и этого, как старших, к ногтю. Чтобы никого из Котовых не осталось. Был свободный род, и нет!
– Цыц! Тише! Вот именно, что свободный. Кому отойдут земли Котовых, если не останется ни одного в роду? Или не знаешь?
– Рюрикову, Московскому князю, – голос молодого князя теперь был как бы не растерянным.
– Вот! А это такая язва прямо посреди наших земель. Которых как бы не меньше, чем было у Котовых.
– Ну, прям уж и меньше?!
– С кланом, конечно, не сравнить, – как-то устало пояснил старший Бельский, – но в сравнении с родовыми у них действительно поболее наших будет. Или было. Вот нам они и не помешали бы… хотя бы в клане.
– Но как?! Старший-то Котов наотрез отказывался.
– За что и поплатился, – сурово отрезал князь, – только вот какое дело. Старший-то в роду Котовых теперь, судя по всему, вон тот парнишка. Эк его прихватило-то со страху. Несовершеннолетний, конечно. Но в шестнадцать лет войдет в наследство. А это, кроме земель, лес с обработкой, мануфактуры в Судогде, стекольные заводы в Гусе Хрустальном…
– Гусь не его, батя. Мещерские там хозяева.
– Заводы не Котовых, – явно кивнул старший Бельский, – а песок они где берут? То-то же. Нет песка, нет и хрусталя. А главное – Мещера! Забыл про места заповедные, артефактные? Сколько Котовы за них от казны получали?
– Раздербанят все, отец, – чуть глубже задышал младший, – за десять лет голая земля останется.
– А мы на что, сын? Возьмем парня в опекунство, управляющих хороших поставим. Да сами безобразничать не будем. Пусть все на счетах копится. Там и сейчас, думаю, хватает. А вот исполнится ему шестнадцать, сам все в клан и принесет. А лучше в Род!
– Принесет ли?
– А это уже наша забота, сын. Надо сделать так, чтобы принес. Поклонился, и вручил с благодарностью. За то, что сейчас убивцев его семьи с концами кончили, и что его от смерти неминуемой спасли, и за то, что десять лет его холить и любить будем.
– Любить?!! – вскричал в негодовании младший князь.
– Любить, – утвердил старший, – вот ты первый и будешь.
– Ага, – мысленно ответил ему Олег, – принесу я вам все! На блюдечке с голубой каемочкой! Ждите! Но вот за предложение присмотреть за мной, и батиным наследством может, и скажу спасибо. И убивать буду легко, без затей.
Почему Олег принял так близко к сердцу гибель по сути чужих ему людей? Почему поклялся вот сейчас и здесь отомстить за них? Наверное, потому, что перед глазами стоял не осенний лес, а лицо человека, которого он там, на ступенях Владимирского лесного департамента невольно принял за родного отца. Там – глазами. А здесь всем сердцем.
Кот привычно (как в прошлой жизни) потряс крошечное недоразумение; так же машинально застегнул гульфик и повернулся. И как раз в этот момент на свободу вырвался первый луч осеннего солнца. Он осветил далекие купола церкви, такой знакомой по недавней разведке на гаражной крыше. Сознание опытного спецназовца само провело нужные замеры.
– Судя по всему, – решил он, – на месте вот этих развалин, бывшей усадьбы графа Котова, в нашем мире и располагается департамент. Ну что ж – надеюсь, что сам граф, и кто-то из его близких не потеряются там; в мире, где нет настоящих колдунов и энергии, способной лечить и убивать. А я тут за тебя повоюю… папа.
3. Новый дом
Олег и сам не понял, отчего его повело в сторону. Сил вроде было достаточно. Скорее, что-то перемкнуло в детском организме.
– Да, – был вынужден признать Кот, мягко падая на руки старика, – голой энергией сыт не будешь. Не мешало бы и чем-то более существенным подкрепиться.
Сказал, и сам на себя выругался. Детский желудок закрутило с такой силой, что он едва не застонал. А может, действительно издал болезненный стон, на который Матвей Григорьевич отреагировал с неожиданным, и вполне откровенным сочувствием.
– Ну, что ты, малыш? – проговорил он негромко, неторопливо шагая с легким тельцем на руках, – переволновался, устал. Замерз, наверное – ночью-то в лесу, один. Ну, так теперь все будет хорошо. Николай Ефимович – вон, под свою руку берет. А он, если что пообещает, обязательно выполнит. Хоть сколько лет пройдет…
– Ага, например – десять, – усмехнулся про себя Олег, – кто бы сомневался.
Он не мог не признать, что сейчас, на руках у старого колдуна, ему тепло и комфортно; что чувствует Кот себя защищенным, как никогда прежде. И едва не поддался этим эмоциям. Только глянул все же, опять машинально, тем самым необычным зрением. И тут же ощетинился внутри себя иголками, как еж. Потому что увидел, как его обволакивают, и тычутся, пытаясь прорваться внутрь мальчишеского тельца сотни, если не тысячи невидимых жгутов, что тянулись от энергетической оболочки Матвея Григорьевича. А еще он воспринял легкое недовольство, и даже недоумение колдуна – что-то явно шло не по его сценарию.
– Вот, Ваша Светлость, – доложил дед князю, останавливаясь метрах в трех от пары Светлейших, – сморило мальчонку. Не удивительно – столько времени один, да в холодном лесу. Не соизволите дать команду отправить Олега Георгиевича в усадьбу? Да и мне что-то нездоровится. Ну, и разговор мы с вами не закончили.
Князь было вздернул бровью в недоумении, а потом широко улыбнулся, и подпустил в голос хорошую долю участия:
– Конечно-конечно. Сейчас едем. Никодим!
Олег попытался «услышать» шаги доверенного лица князя. Однако через живую плоть старца земля никак не отозвалась. А сам дед чуть заметно вздрогнул – словно почувствовал, что на него пытались оказать какое-то воздействие. Так что Кот просто расслабился; решил не выдавать себя ни единым действием. Даже едва заметные в свете разгоравшегося утра пятна решил не тревожить. Хотя втянуть в себя побольше их тепла хотелось до дрожи во всем теле. Оказалось, что он действительно дрожит, и Матвей Григорьевич едва слышно – чтобы не перебить слова князя – принялся его успокаивать; даже укачивать.
– Как ребенка маленького, – улыбнулся непроизвольно Кот, изо всех сил борясь со сном.
Скорее всего, эту битву он проиграл бы. Но тут инструктаж неведомого Никодима, лица которого Олег так и не увидел, закончился, и князья, неторопливо повернувшись, пошли, огибая уже почти потухшие развалины по кругу.
– Вот и не стало еще одного Источника Рода, – едва слышно проговорил старик, – беда-то какая…
Как понял Олег, сказал он это для себя, но и для Кота информация была не лишней. За развалинами обнаружилась целая колонна машин. Естественно, ни одной марки, знакомой старшему лейтенанту Котову, тут не было. Хотя аналогов тем, на которых пришлось покататься, или просто видеть Коту в прошлой жизни, хватало. Но тут не было ничего непонятного – общие принципы развития автомобильной техники отменить не дано было никому. Скорость, комфорт, безопасность… ну, и внешний вид, конечно. Два автомобиля выделялись на общем фоне. Один мощный, строгих классических линий, явно ручной единичной сборки, собранный на заказ, под конкретного вельможу.
– А именно под князя Бельского, – понял Олег, – старшего. А это младшенький для себя заказал.
Второй автомобиль из числа люксовых имел более хищный вид. Удачная эргономика корпуса буквально кричала о том, что самое место этому авто не в лесу, а на скоростной трассе. К этой машине и отправился наследник рода Бельских. Что интересно – сам сел за руль. А два широкоплечих здоровяка в цивильных костюмах как-то ловко и незаметно запрыгнули на заднее сидение автокара. Кот отдал должное сноровке телохранителей, хотя сам бы оказался внутри автомобиля еще незаметней. И дверцу бы захлопнул без единого звука. Но это в прошлом теле. Теперь же он только и мог, что разглядывать это автомобильное великолепие. А еще – ощущать, как буквально дрожит от нетерпения младший Бельский; как нестерпимо хочется ему втопить педаль газа до упора и погнать вперед так, чтобы беды никак не могли догнать молодого князя.
– Хотя, какие у него могут быть неприятности? – задал себе риторический вопрос Олег, – хотя… одна сегодня появилась. Только ты, Алексей Николаевич, об этом пока не знаешь. Пока… А вот субординацию блюдешь; похвально.
И действительно – спортивный кар так и не тронулся с места, пока на дорогу, что вела в город Владимир, не вырулил первым огромный, весь какой-то квадратный внедорожник с бойцами охраны, вооруженной автоматами. За ним практически бесшумно шествовал – иначе не скажешь – автомобиль старшего князя, а уж за ним и нетерпеливый наследник рода. Последнее Кот видел собственными глазами сквозь затемненное стекло салона. Его, после кивка Бельского, дед внес в теплое нутро княжеского лимузина. Приятный запах дорогой кожи, каких-то трав; отделка красным деревом; встроенные телевизор, холодильник, бар – что там еще? Ага – телефон на подлокотнике, явно для защищенной связи. Ну, и пацаненок в замызганной, заляпанной кровью и грязью одежонке на руках колдуна, что уселся спиной к водителю с телохранителем, от которых салон тут же отгородился толстым стеклом. Сам князь тяжело опустился на противоположный диван, который под тяжестью его тела жалобно простонал.
– Тут недолго до дома, – проговорил он добродушно, чуть подавшись вперед, – а там отмоем тебя, накормим, и спать положим. Отдохнешь, сил наберешься. Целый год тебе для отдыха есть. А там, следующей осенью в школу. Тебе сколько лет – семь-то есть?
Олег промолчал; внешне даже не отреагировал на вопрос князя. А тот поднял голову, упираясь теперь взглядом в лицо колдуна. Тот явно понял невысказанный вопрос:
– Шок, князь. Бывает. Заговорит, конечно. А пока тревожить не след. А парнишка интересный.
Он говорил так, словно самого Олега тут не было.
– И чем же он интересен?
– Я уж говорил, Николай Ефимович, что СМОТРЕЛ его года три назад.
– Говорил, помню. И что?
– Так вот – Силы в нем тогда было потенциально уровень на девятый… максимум восьмой. Вода и Воздух. Слабенький Мастер из него получился бы. Оно и понятно – третий сын, а там еще и две дочери постарше были.
– Понятно – слабосилок. А теперь что?
– А теперь не вижу. Совсем.
– Ушла Сила? Сгорела?
– Говорю же – не вижу! – дед наедине (не считая Олега) позволил себе добавить в голос раздраженности, – а такого в моей практике еще не было.
– И как ты это объяснишь?
– Только одним – Источник. Сила Источника теперь в нем, княже. А что под ней – только богам известно…
В салоне воцарилась абсолютная тишина. Не слышно было даже звука двигателя. Салон словно повис в пространстве. И тепло вкупе с букетом дорогих и очень приятных запахов усыпляли. Олег бы не стал противиться сну, если бы не очевидный, и тревожащий его вопрос:
– А зачем это все дед рассказывает именно сейчас? При мне? Надеется на то, что я чем-то себя выдам? А что может рассказать шестилетний пацан двум взрослым дядькам? Пожаловаться разве на жизнь. Или он думает, что я сейчас брошусь с расспросами? Или просто не обращает внимания на меня – как на мошку какую-нибудь. А вот то, что он не стал говорить при наследнике, очень показательно. Тот и так не воспылал ко мне братской любовью; а в свете открывшихся обстоятельств – особенно про «такого в практике еще не было» – можно было в ближайшем будущем ждать несчастного случая. Хотя и старшего князя теперь опасаться нужно. Да ну их. Пусть сами головы ломают – они у них большие. А я лучше посплю.
Кот действительно задремал, совсем не беспокоясь о том, что именно сейчас, а не в лесу, у развалин усадьбы графа Котова, решается его судьба. И это, наверное, было самой правильно реакцией на слова старика. Сон, однако, был недолгим. Казалось – закрыл глаза, и тут же открыл; когда старый колдун зашевелился на сидении.
– Приехали, – сказал он, глядя сверху прямо в глаза Олега; в его абсолютно спокойные глаза, – сам пойдешь, или донести?
– Сам, – едва не буркнул Олег.
Вместо этого дернулся, словно вырываясь из теплых объятий старика. Шестилетний мальчик в салоне этого авто мог стоять не сгибаясь. И выходить наружу, благодаря выдвижной ступени, было достаточно удобно. Спрыгнул, конечно, и тут же замер при виде теперь уже строительного великолепия. Перед ними был настоящий дворец. Белокаменный, не очень высокий, на четыре этажа, но настолько широкий на обе стороны от парадного входа, что Кот не смог определить, на сколько же сотен метров он тянется направо и налево.
Князь рядом усмехнулся, очевидно на его открытый рот и обалдевший вид – если Олег и играл, то совсем немного – взял юного Котова за руку, и сам повел его внутрь дома. А на верхней площадке лестницы их уже встречала многочисленная челядь. И, судя по богатству нарядов, кто-то из родни Бельского. Да и на каждой из ступеней – их Кот насчитал ровно дюжину – стояло по встречающему. Слуги, или лакеи; в ливреях. Они стояли навытяжку и сияли улыбками, вроде как даже искренними. И в глубоком поклоне сгибалась лишь та пара, на ступень которой ступали князь с мальчиком.
Вот на последнего и было обращено практически все внимание той части небольшой толпы наверху, которой, очевидно, было разрешено смотреть сейчас не только на хозяина этого дворца. Вперед выступила женщина средних лет; невысокая, стройная, худенькая, со строгим лицом. Она явно готова была задать вопрос, скорее всего неприятный для оборванца, которого вел за руку князь; имела, наверное, на это право. Но князь высказал свое веское слово первым:
– Это Наталия Николаевна, моя жена и хозяйка этого большого дома, Олег. Позволь тебе представить, Наталия – Олег Георгиевич Котов. Третий сын графа Георгия Александровича. Так случилось, что у Олега не осталось близких родичей. Если только МЫ не станем для него такими. Ты ведь не откажешь в этой милости мальчику, дорогая?
Олег, что говорится, буквально кожей почувствовал тот вулкан эмоций, что хлынул на него от этой хрупкой женщины. Чего среди них было больше? Не жалости к нему, сироте шестилетнему, точно. Скорее ярости, и желания порвать на части. Но вот кого?
– Не князя же – вон он как по доброму улыбается…
– Пойдем, Олег.
Женщина шагнула вперед, решительно перехватила руку ребенка из княжеской, и повела Кота внутрь – в двери, обе створки которых шустро открыли еще два лакея. И уже в спину вновь образованной паре прозвучал приказ. Именно приказ, а не пожелание князя:
– Определишь его в комнатах Сергея. Он все равно не скоро здесь появится.
Княгиня сжала ладошку ребенка так сильно, что Олег едва не вскрикнул, замерла на мгновенье а потом, не поворачиваясь, кивнула:
– Как скажешь, Николай Ефимович.
– И еще, – почти крикнул князь вслед процессии, в которой набралось десяток обитателей дворца – все женщины, кроме самого Олега, – не забудьте покормить мальчика.
– Не забуду, – проговорила Наталья Николаевна так, что муж ее никак не мог расслышать.
– Если только он тоже не может «слышать», с помощью воздуха, – почему-то развеселился Олег, – а не скучно они тут живут. Прямо тайны Мадридского двора вперемежку с шекспировскими страстями. А тут еще я, до общей кучи. Может, князь имел еще какой-то интерес, поселив меня в доме. Сергей еще какой-то. Сын?
По коридорам пришлось идти не меньше пяти минут. Несколько раз поворачивали, миновали полдюжины дверей. Олег не старался запомнить дорогу, по которой его вели. В ближайшее время покидать этот дом он не собирался. Наконец, княгиня, так и не выпустившая руки Олега, а за ней и все остальные остановились у очередной двери. Которая оказалась закрытой на замок. Что для княгини оказалось неожиданностью до такой степени, что Кот опять чуть не захлебнулся в ее эмоциях. Теперь главным в них было желание отправить кого-то нерасторопного на конюшню, под плети. Олег не ко времени вспомнил про Юнуску, и чуть не выдернул свою ручонку из женской ладони. Впрочем, она и сама отпустила парня, и подтолкнула его в спину; когда двери, наконец, открыли.
Получилось, что Кота буквально втолкнули в комнату. Но сама княгиня входить внутрь не стала. Распорядилась из коридора:
– Алевтина, займись мальчиком. Помыть, тряпки его выкинуть. Александра!
– Я, госпожа, – вперед выступила женщина чуть постарше остальных.
– Мишина одежда должна подойти… Олегу. Займись, отбери… ну, посмотришь.
– Что-нибудь из ненужного, ношенного, – понял Олег, – и на этом спасибо. Причем, спасибо – без всякой иронии.
– Ольга, – продолжила Наталия Николаевна, отыскав взглядом присевшую в книксене чуть полноватую девушку; курносую, веснушчатую, с пшеничного цвета волосами, – Олег… Георгиевич кушать пока будет здесь.
Как припечатала. Теперь уже весь десяток склонился пониже. И лишь главное действующее лицо, Олег Георгиевич Котов, стоял неподвижно, повернувшись к дверям, и не отводя взгляда от княгини. Ну, и та уставилась на парнишку, словно в гляделки задумала поиграть. А Олег, как маленький оборванный звереныш, так и не опустил голову. Вплоть до того момента, как Наталия Николаевна хмыкнула, улыбнулась чуть добрее, чем ожидал сам Кот, и ушла, ловко повернувшись на каблуках.
А Олега завертело в бурном водовороте событий. Он практически не заметил, как оказался голым, в огромной ванной, где с его нынешними размерами вполне можно было плавать. Но кто бы ему дал?! Алевтина – приятная на вид женщина возрастом примерно тридцати лет, поймала мальчика за руку, поставила его перед собой – так что он оказался по пояс в воде – и принялась сдирать с него кровь и грязь, чуть ли не вместе с кожей. Настолько жесткой была мочалка. А еще она наклонилась так, что Кот своим уже вымытым носом буквально уткнулся в достаточно скромный вырез форменного платья. А скрывать там было чего! Олег заерзал ногами под водой, благо она стала грязно-бурой, и скрывала много чего. В том числе и скромное достоинство парнишки, которое никак не отреагировало на такие близкие прелести. И не удивительно – в шесть-то лет. Олег и вздохнул, успокаиваясь, и в то же время подосадовал; неизвестно чему, в общем-то.
А Алевтина уже тянула его кверху, к не менее жесткому полотенцу.
– Не думаю, что сам князь, да и княгиня вытираются подобным образом. И чем я заслужил такую немилость? Или это слуги так чутко реагируют на эмоции хозяев, и на их невысказанные пожелания. Как-то грустно становится. Если еще и еду принесут соответствующую…
Завтрак, или ранний обед, оказался выше всяких похвал. Отчего курносую Ольгу Кот поместил в тот раздел внутреннего реестра, где расположились потенциальные друзья. Там, кстати, уже находился дед, Матвей Григорьевич. Прежде всего по той причине, что горько пожалел об исчезновении родового Источника Котовых.
– Ну, и на руках поносил к тому же, – добавил Олег, когда сумел оторваться мыслями от еды, – да и разговор в машине можно признать каким-то предостережением мне. Спасибо. Но как же все вкусно! Рябчиков, правда, нет, с ананасами.
А было вот что: поначалу суп с косточкой, на которой мяса было – куда там рябчикам. Потом что-то запеченое; вроде курочка, но совсем без костей – так, что язык можно было проглотить; с запеченой же картошкой. Олег ухитрился сжевать птицу всю, чем заработал уважительный, и в то же время какой-то благодарный кивок Ольги. Ну и сладкое на третье – фигурная тарелочка с чем-то сладким и дрожащим, которое сам Кот обозвал пудингом. А запивалось все это большим количеством холодного морса, ингридиентов которого он распознать не смог. Но бодрил напиток лучше всяких энергетиков. Так, что Олег решил – на ближайшие часы сон отступил.
Ничего подобного! Сонливость опять придавила плечи тяжелым грузом, как только он встал из-за стола, и вышел из столовой – тут она была отдельным помещением таких размеров, что вся недавняя свита княгини легко поместилась бы за столом. Места еще и поплясать осталось бы.
Спальня размерами была не меньше. И кровать соответствующая. Олег мысленно разместил на ней свиту княгини уже без всякого энтузиазма. Точнее, не успел разместить до конца. Рухнул на кровать, практически не ощущая, как его раздевают чьи-то ловкие, и вполне ласковые руки. Но сквозь сон все же услышал, как в замке чуть заскрежетал ключ, закрывая его в апартаментах неведомого Сергея.
Что-то мальчику, очевидно, снилось. Что-то тревожное, зовущее бежать куда-то в надежное укрытие. А сквозь эти черно-белые картинки временами прорывался шепоток, который сознание Кота отстраненно фиксировало как слабый спор – будить мальца на обед, потом ужин, или все же дать ему выспаться, как того требует измученный детский организм.
Проснулся Олег все же сам. В спальне царила все та же тишина, но что-то, отметило сознание само, без подсказки, изменилось. Проснувшийся вместе с ним голод подсказал – это запахи, которые тянулись в открытую дверь. Так что подхватился Олег с кровати очень резво. И оделся на автомате так, словно на прикроватной тумбочке была сложена его собственная, не раз надеванная одежка. Но нет – уже в ванной комнате он оценил свой новый прикид в огромном, ростовом зеркале. Костюмчик был практически точной копией княжеских; добротным, и на первый взгляд достаточно скромным. Но вместе с тем присутствовало ощущение, что шил его настоящий мастер. А еще – что не каждому позволено надеть вот такой костюмчик. Учитывая еще и герб на левой стороне груди; со львом на задних лапах. Неожиданно Олег поймал себя на желании содрать эту нашивку; как предположил, княжеский герб Бельских.
– Пожалуй, это первое проявление памяти этого тела, – чуть ухмыльнулся Кот, отдергивая ладонь от тисненой тряпочки, – надо будет потребовать собственную. Должны ведь быть у ребенка капризы. Ну, и все остальное, приличествующее настоящему графу. Или как я пока называюсь?
А ноги, тем временем, уже привели его в столовую. И опять аппетит не подвел.
– Даже страшно становится, – подвел черту Олег, когда от последнего из четырех пирогов солидных размеров остались одни крошки; запивалось все чаем из большого чайника, в котором жидкость кипела все время, пока Кот аккуратно, но с непонятной жадностью запихивал в себя поздний ужин, – ужин? А сколько же я проспал?
Взгляд автоматически метнулся к противоположной стене, на которой висели вполне себе обычные часы со стрелками.
– Ни фига себе! Полвторого ночи!
Он бросился, не раздумывая, в ту комнату, которую назвал гостиной. Хотя можно было называть и залом для приемов – площади в ней было не меньше двухсот метров, а вся мебель в виде диванчиков, стульев и каких-то комодов на гнутых ножках была расставлена вдоль стен. Но Олега прежде всего интересовали окна – явно огромные, занимавшие, наверное, практически всю площадь одной из длинных стен зала. Почему «наверное»? Да потому что все они были занавешены тяжелыми портьерами. Так, что последние закрывали всю стену, от края до края и от пола до потолка. Кот осторожно потянул одну из них – в центре; потом рванул посильнее, и едва не задохнулся от восторга. Нет, ни вид ухоженного парка внизу, ни огромная луна и тяжелые звезды на подсвеченном небосводе не заставили бы Кота заорать от нахлынувшего океана эмоций. Самым ярким фрагментом открывшейся картины был зеленый луч, бивший прямо из крыши какого-то достаточно крошечного, по сравнению с дворцом, здания. Был он даже мощнее того, что и перенес Олега в новое тело и новую жизнь. А еще – не имел верхней границы, исчезая наверху там, куда не хватало слабого человеческого зрения.
– И направление! – отметил тут же Олег, – энергия, или как правильно ее назвать, движется тут снизу вверх – как будто внутри этого теремка действительно находится какой-то источник.
Его неудержимо потянуло туда, вниз, к домику, сложенному из бревен; с шатровой крышей темно-зеленого цвета. И в то же время он чувствовал, что того ощущения родства, каким тянуло к нему от короткого луча в департаменте, и даже от пятен близ графских развалин, от этого источника не исходит. Только лишь стремление наполнить себя чужой силой, урвать от нее кусочек, который он смог бы проглотить и усвоить – вот что тянуло его вниз. А вслед за осознанием этого пришло и разочарование; желание никуда не ушло, но теперь оно никак не было связано с чувственным содержанием, с душой.
Кот резко задернул портьеру, и отправился дальше, на разведку. Повернулся, и внезапно почувствовал, что от правого угла, от потолка на него дохнуло чужим вниманием. И совсем не удивился пониманию того, что там, откуда пришло дуновение ветерка, сопровождаемое легкой щекоткой по телу, расположено какое-то следящее устройство.
– Удивительно было бы, если бы такой системы слежения не было. Вот с учетом такого поворота и буду действовать. Ну, как действовать – пока только смотреть и думать. Надеюсь, мысли эти камеры не читают. А интересно, в туалет их тоже воткнули?
Подумал, и ринулся в означенный кабинет. Не столько ради проверки, сколько по великой надобности. Что было вполне понятно – учитывая то количество еды, которое он уже успел поглотить. Камеры тут тоже были. Но расположены они были так хитро, что самые интимные процессы тут… так и остались интимными. Это Олег определил с помощью все той же щекотки. Теперь он не просто перемещался по помещениям, а оценивал зоны слежения. Даже интересно стало – как та самая щекотка, которую от каким-то образом усилил (да просто отдал приказ, и получилось), движется по телу, а потом исчезает по мере того, как он попадает в очередную зону, а потом выходит из нее.
– В общем, понятно, – решил он, обнаружив себя опять в столовой, за столом; чай в чайнике так и кипел, не теряя, впрочем, вкусовых качеств, а в большой вазе закончился мед, который прежде заполнял ее доверху, – если останусь тут на постоянку, можно будет проверить всю квартиру на предмет таких вот условно «красных» и «зеленых» зон. Составить карту, и… может быть, даже как-то прицепить ее к сознанию. Пригодится. А пока пойдем дальше.
Следующая комната, куда он попал, протопав по длинному коридору ровно сорок шагов, оказалась учебной. Тут, как понял Кот, тот самый Сергей готовился к занятиям в школе.
– Ну, или занимался с домашними учителями. Денег у князя на это однозначно хватило бы. Но что-то он там говорил все же про школу. Из этого и будем исходить. Твою ж мать!
Освещение, которое само проявило себя, как только он вошел в этот домашний класс, достигло такой силы, что Олег рассмотрел, а потом буквально прикипел взглядом сразу к трем стенам класса; не зная, к какой из них броситься первой. Стены эти вместо обоев, плит из мрамора, или древесины ценных пород, были облицованы картами. Деревом была обшита лишь та стена, где располагался дверной проем. Окон не было. Первой – по ходу, по часовой стрелке, как и двинулся Олег, была карта мира. Этого мира.
Вполне узнаваемые очертания материков, океаны… Только вот заполнение суши было гораздо более красочным. В мире Кота, старшего лейтенанта Котова, такой пестротой деления на государства обладала разве что Африка. Ну, и Европа в той ее части, что не принадлежала России. Здесь же государств на той части света, где должно было располагаться российское государство – неважно как называлось – СССР, или Российская империя – было… Олег быстро пересчитал – ровно двенадцать стран. Но их, на этой политической карте мира окрашенных разным цветом, что-то объединяло. «Единый Союз Великих Российских Княжеств» – так была озаглавлена эта территория. Он нашел взглядом центральное, по его мнению, княжество – Великое Московское. Там, где и предполагал, с центром в Москве. Нашел и на табличке внизу и справа. Таблица такая прилагалась только для Союза. Оно и понятно – чтобы описать все лоскутья пестрой карты мира, стены не хватило бы.
– Площадь… население… Великий князь Рюриков Владимир Сергеевич… Да, немного же себе Москва оставила. Или оставили ей, что будет, наверное, более правильным. По сравнению с тем же Малороссийским княжеством с Великим князем Воронцовым, или Поволжский князя Юсупова… Я уже не говорю про Сибирское, где Шереметьев Юрий Петрович княжит. Как же вас так, ребята, разбросало? И когда? Ну, вот не поверю, что не было, так сказать, собирателей земли русской. Ох и навоевались, наверное, родственную кровь проливая. Кстати – если не изменяет память, все эти Великие князья тоже Рюриковичи? Или Московский имя единолично приватизировал, сделал фамилией?
Он бочком, приставным шагом перешел к следующей стене и, соответственно, карте.
– О! А тут еще интересней! Великое княжество Московское во всей красе. Все шестнадцать княжеств с центром, естественно, в белокаменной. А вот и наше, Владимирское. Не самое маленькое, кстати. Да тут не только Владимирская – почти вся Ивановская, и половина Ярославской области поместились. Интересно, кто тут границы нарезал? А вот и знакомое имя – Светлейший князь Бельский Николай Ефимович. Но о нем, наверное, подробней на третьей карте узнать можно. Точно!
