У последней черты. Смертельно опасная болезнь как путешествие души

© Jean Shinoda Bolen, M. D., 1997, 2007

© Когито-Центр, 2017

* * *

Лотос – символ растущей души, ибо на пути вверх он проходит сквозь грязные воды, а, поднявшись над ними, расцветает. Его вдохновенный путь отражает восточная поговорка: «Из грязи вырастает лотос». Цветение лотоса олицетворяет собой путешествие души, в которое отправляются те, кого трудный диагноз погружает в глубокие воды, но затем становится поворотным пунктом в их духовном и физическом исцелении.

Благодарности и признательность

Джен Эдриан, создательнице проекта и последние шестнадцать лет активной участнице конференций на тему «Исцеляющие путешествия: рак как поворотный пункт», которые помогали больным раком справляться с болезнью. Ее убежденность в том, что мой способ передачи мифов о нисхождении души в подземный мир для раковых пациентов наполнен особым смыслом, стал поводом, который позволил ей пригласить меня для выступлений на этих конференциях. Данная работа впоследствии вдохновила меня на создание книги «У последней черты».

Анжелике Териот, основавшей больницу «Пленетри Хоспитал Модел» в 1985 году после того, как ее личный опыт двухлетней госпитализации едва не закончился трагически. Она пригласила меня, чтобы начать разговор о родственных душевных связях, которые формируются у пациентов с больничными сестрами, той частью медперсонала, которому, по ее мнению, отведена особая роль в процессе исцеления. Сегодня, двадцать лет спустя, существует уже пятьдесят пять пациент-центрированных больниц модели «Пленетри».

Уильяму Стьюарту, усилиями которого Институт здоровья и исцеления в Медицинском центре тихоокеанской Калифорнии приобрел национальный статус, а также Барбаре Сент Эндрюс, автору этой идеи. Я благодарю Институт здоровья и исцеления за честь быть удостоенной награды Пионера в искусстве и науке исцеления.

Лоренсу Лешану за работу «Рак как поворотный пункт», а также Кэрил Хиршберг и Марку Яну Барашу за их «Удивительное путешествие», две книги, которые вселяют надежду и взращивают глубинное видение в вопросе исцеления от рака даже тогда, когда все этому будто бы противится. Обе эти книги я постоянно цитирую.

Целителям, учителям, исследователям, а также коллегам-авторам и друзьям, отдающим свои сердца и души тому, что они делают: Джин Ахтенберг, Грейс Деймон, Ларри Досси, Стивену Ливайну, Дуайту Макки, Кандис Перт, О. Карлу Симонтону, а также Рейчел Наоми Ремен.

Всем упомянутым и непоименованным мною людям, чьи личные истории и борьба стали содержанием книги «У последней черты», особенно Патрисии Эллерд Диметриос, Антее Франсине, моему сыну Эндрю Болену, а также моим родителям Джозефу Шиноде и Мегуми И. Шиноде.

Лею Хаберу и Сьюзен Молдоу, сотрудникам издательства «Скрибнер», где эта книга была подготовлена к печати; Катинке Мэтсон, моему литературному агенту; Яну Джонсону, издателю «Конари Пресс», подарившему ей вторую жизнь.

Предисловие к дополненному изданию

В течение десяти лет, за которые «У последней черты» издается и переиздается, книга во многом стала объектом устного пересказа. Я слышала, что она производит сильное эмоциональное впечатление, что она очень помогла одним людям, а другим даже спасла жизнь. Я получала отзывы от самых разных людей: от тех, чья жизнь оказалась под угрозой из-за тяжелой болезни, и от тех, кто с помощью этой книги сумел превозмочь другие переломные моменты в личной жизни. Очень немногое за это время утратило актуальность, ибо вряд ли перспектива оказаться в критической ситуации когда-либо сможет устареть. Такой диагноз, как рак, или тот факт, что однажды после внезапного сердечного приступа мы можем прийти в сознание уже в палате интенсивной терапии, или переживание любого другого подобного потрясения ставит ребром вопрос о конечности нашей жизни. Большинство из нас не задумываются над важнейшими вопросами о смысле жизни, о краткости отведенного нам времени до непосредственного соприкосновения со смертью. Большинство из нас не видят связи между телесными недугами и стремлением души к подлинным потребностям, к любви и настоящим целям или даже не знают, что сознание оказывает важнейшее влияние на процесс исцеления. Большинство из нас уверены, что решающее слово в вопросе о том, сколько времени нам остается, принадлежит врачу. Но многие станут думать иначе, если встретятся с теми, кому однажды на оставшуюся жизнь были отведены месяцы, а они продолжают жить в радости уже многие годы. Профессиональные медицинские издания интересуются исключительно статистическими данными, они не публикуют истории, которые свидетельствуют о том, как болезнь отступает в результате спонтанной ремиссии или неожиданного выздоровления. Но именно такие истории способны изменить представление человека, а наши представления воздействуют на нас на клеточном уровне.

И если нам удастся принять реальность своей души всерьез, нам откроется совершенно иной мир. Ведь если у нас есть душа, а убежденность в том, что у человека действительно есть душа, относится к числу врожденных, тогда всех нас правильнее будет называть духовные существа на человеческом пути, а не человеческие существа, которые могут встать или не встать на духовный путь. Если подобное утверждение справедливо, тогда чему мы должны научиться или что нам важно понять в этом мире? Зачем мы здесь? Кого или что нам важно полюбить? Ответы на все эти вопросы у каждого человека могут быть только свои. Эти знания коренятся в нашей сути, «в костном мозге». Смертельно опасная болезнь способна прозвучать сигналом, пробуждающим нас ото сна. Она может стать поворотным пунктом или исходным моментом для начала спиралевидного нисхождения. Подобное же воздействие оказывает на нас и кризис середины жизни. В каждом отдельном случае исход болезни будет зависеть от того, насколько осознанно мы действуем, насколько мы внимательны к тому, что для нас по-настоящему важно, или насколько наше поведение соответствует тем знаниям, которые могут спасти нашу жизнь, наши отношения и исцелить душу. Отсутствие связи со своей душой делает невозможным существование человека в подлинности, в творчестве, в независимости и в осмысленности; и чем привычнее мы выражаем свою духовную изоляцию и эмоциональную боль посредством физических симптомов, тем с большей вероятностью мы можем заболеть.

Успехи современной науки не могут не радовать, но вместе с тем они порождают хаос в вопросах души. Еще десять лет назад СПИД был неизлечимой болезнью. Сегодня для его лечения существуют лекарства, и болезнь можно перевести в хроническое течение подобно тому, как протекают, например, сердечно-легочные болезни или диабет. До открытия антибиотиков многие инфекционные болезни заканчивались летальным исходом, а человек, которому удавалось побороть инфекцию, как правило, переживал кризис, после которого температура спадала, и к нему возвращалась жизнь. Достижения современной медицины способны продлить жизнь тем привилегированным пациентам, которым они доступны. Но вместе с тем эти успехи усугубляют отношение к жизни как к безусловной реальности, будто бы не требующей ответа на вопрос «Зачем мы здесь?»

В обновленном издании к оригинальному тексту я добавила четыре дополнения, а также различного рода уточнения. Название главы «Предвестник правды» я заменила на «Путь Психеи», уделив в мифе об Эросе и Психее больше внимания исполнению четырех задач и, соответственно, сложностям, которые возникают в связи с постановкой опасного для жизни диагноза. Поскольку надежда и желание жить находят поддержку в историях о том, что именно помогало людям, которые побороли неутешительный прогноз, добившись ремиссии или придя к выздоровлению, я расширила главу «Порой нам просто нужна история» за счет дополнительных фактических сведений и личного материала. В «Душевных связях» появилась новая часть о круге со священным центром, который является сосудом, дарующим исцеление и способствующим развитию души даже за пределами нашей жизни. В последней главе, названной мною «Раздумья», я делюсь с читателями своими мыслями о том, как наше представление о непрерывности души, которое, вероятно, присутствует в нас изначально, находит отражение в сновидениях умирающих людей. Я рассказываю о событиях того времени, когда умирал мой сын, и о том, как он был услышан мною и после своей смерти. Я убеждена, что именно вера в то, что смерть – это не конец, но опыт нуминозного, что благоговейный страх, который мы испытываем в минуты, когда невидимая и божественная реальность вдруг открывается нам, собственно и является тем, что отличает людей от всех других существ на земле. В новом издании я изменила также подзаголовок «Смертельно опасные болезни и поиск смысла» на «Смертельно опасные болезни как путешествие души». Он кажется мне более точным.

День выхода в печать скрибнеровского издания «У последней черты» был назначен на 2 октября 1996 года. Я считаю дату издания книги, день, когда она официально выходит в свет, днем ее рождения. С этой минуты для книги начинается собственная жизнь. Когда я узнала, что по католическому календарю 2 октября – День Ангела-хранителя, я почувствовала в этом проявление синхронии. Мне вспомнились когда-то услышанные слова: молясь о человеке, мы посылаем ему ангелов. А поскольку все мои усилия направлены на то, чтобы помогать и исцелять, поскольку я хочу, чтобы вы меньше боялись, и намерена вдохновить вас на то, чтобы вы доверились вашей внутренней мудрости и хранили верность тем знаниям, которые живут в вашем «костном мозге», эта книга выходит с молитвой. И мне очень интересно, означает ли это, что вслед за нею отправятся и ангелы?

Джин Шинода Болен

Милл Вэлли, Калифорния, сентябрь 2006 года

Введение

Китайская пиктограмма, обозначающая кризис, состоит из двух идеограмм: «опасность» и «возможность». Любой серьезный диагноз, особенно несущий угрозу для жизни, ввергает человека в глубокий кризис, ибо он сотрясает основы всех имевшихся до этого представлений. Кризис такого рода никогда не ограничивается человеком, который заболел, как и не является уделом одного только тела. Во время смятения и перехода опрокидываются все жизненные устои. Когда смерть и инвалидность подбираются вплотную, тогда воистину наступает время опасностей и возможностей, которые поднимают вопросы о смысле жизни, подвергают испытанию все имеющиеся отношения. Болезнь, которая угрожает жизни, – это еще и кризис души.

Эта книга явилась результатом серии лекций и семинаров, посвященных болезни, которая является нисхождением души в подземный мир, а также исцелению как результату этого спуска. Центральная мысль о том, что болезнь есть опыт души, вдохновила нас на проведение серии конференций для женщин, преодолевающих рак, под названием «Исцеляющие путешествия: рак как поворотный пункт». Важным стимулом для нас стала также новаторская книга Лоренса Лешана, заголовок которой мы воспроизвели во второй части названия конференции. Слова «рак как поворотный пункт» стали личной перспективой и для устроительниц конференций: троим из четырех женщин-организаторов был поставлен диагноз «рак груди» и назначено лечение.

Я сопровождала близких, друзей, а также пациентов через болезни и госпитализации, и для меня это время тоже было нисхождением в подземный мир. Местность в целом до боли знакомая, хотя вход туда со стороны физической болезни не был мне тогда известен столь же хорошо, как те психологические проблемы, которые приводят ищущих душу людей ко мне на юнгианский анализ.

Не так важно, является ли угрожающая жизни болезнь психологическим или физическим недугом, если сопутствующая ей депрессия коренным образом изменяет восприятие жизни, оказывая такое сильное воздействие на мысли и поступки людей, что они нередко отказываются и от себя, и от всякого будущего. Недостаточно лечить депрессию исключительно медицинскими методами или же уделять внимание только физическим проявлениям и симптомам, когда первостепенным вопросом жизни и смерти является отказ от жизни, потеря хоть какого-то смысла жить сейчас или в будущем.

Мне не сложно увидеть параллели между психическими и физическими болезнями, которые несут в себе угрозу жизни, и я прошла через оба этих мира. Прежде чем стать психиатром и даже сейчас, будучи аналитиком, я в каком-то смысле все еще остаюсь терапевтом. Учеба в медицинской школе и прохождение ординатуры в крупной больнице округа стали для меня инициацией, а не только образовательным опытом. Быть доктором для тела или психики – значит находиться на перекрестке между обычной жизнью и той, которая последует вслед за ней. Приход болезни, несущей в себе угрозу жизни или меняющей привычное существование человека, знаменует собой окончание некоего этапа жизни или даже самой жизни. Врач, лечащий тело или психику, становится свидетелем и участником этого перехода.

Серьезная болезнь вызывает эффект камня, ударившегося о спокойную поверхность озера и пославшего во все стороны волны возмущения, растекающиеся из единого центра круги чувств, мыслей и реакций. Она радикально меняет взаимоотношения, она глубоко волнует окружающих людей, она потенциально приближает того, кто заболел, и тех, кто рядом, «к последней черте», к истокам души. Всякий раз, когда заболевает наш разум или тело, перед нами возникают также и вопросы души, связанные со смыслом жизни. Выздоровление и исцеление зависят от отношений и связей с собственной душой и духовной жизнью в такой же или даже в большей степени, чем от медицинской или психиатрической компетентности персонала.

У меня было много возможностей убедиться в том, что угрожающая жизни или прогрессирующая, калечащая болезнь вызывает душевное потрясение у каждого, кто попадает в ее орбиту, поскольку она предоставляет нам возможность прикоснуться к интимному и интуитивному знанию о том, зачем мы здесь и кто мы есть на самом деле. Именно этот опыт, а также фундаментальные архетипические представления, идущие от мифологии, легли в основу этой книги.

Я надеюсь, что эта книга станет для вас верным спутником в период трудностей или душевного упадка. Возможно, она придет к вам как проявление синхронии, чтобы подтвердить то, что вы уже интуитивно знаете, и чтобы поддержать вас в том, что вы должны сделать во имя собственного исцеления. Мне представляется, что отдельные главы или отрывки из книги можно читать вслух. Я надеюсь, что книга поможет вам обсудить важные вопросы с другими людьми, а также позволит начать откровенный внутренний диалог с самим собой.

1
У последней черты: болезнь и душа

В шумных палатах и в переполненных приемных районных больниц и клиник, в тихих покоях частных центров или в уютных холлах ожидания, в смотровых и в кабинетах врача – везде, где есть пациенты, присутствуют и долгие минуты молчания, паузы, которые сменяют вздохи, неподвижность переходного времени, когда в воздухе отсутствует легкость. И тогда взоры больных и тех, кто пришел вместе с ними, обращаются вовнутрь. Одни уходит в себя, как в убежище, пока другие общаются, а кто-то уже настолько далеко, что не возвращается даже тогда, когда врач говорит ему что-то важное. Временами тот же молчаливый взгляд я замечала у врачей и медсестер. Иногда находящиеся в комнате все вместе неожиданно погружались в глубокое молчание. Когда подобное случалось в Древней Греции, люди говорили: «Гермес вошел».

Гермес был посланником богов и проводником душ в подземный мир; сновидения и предсказания тоже были в его ведении. Когда такая тишина возникает сегодня, кто-то, прервав молчание, говорит: «Ангел пролетел». С древнейших времен и до наших дней легкое, едва уловимое и необъяснимое изменение в воздухе люди объясняют присутствием незримых крыльев посланников вечного мира. В такие мгновения наша личина, или выражение лица, с которым мы обычно смотрим на мир, спадает, разум освобождается от дел и обязанностей, и тогда мы соединяемся с душой.

Болезнь и душа

С первого же мига, когда обозначилась реальность или вероятность серьезной болезни, в нас пробуждается душа. Этой временно́й точкой могут стать данные рентгенограммы или более точных сканеров, или то, что было обнаружено в образцах, отправленных на лабораторное исследование, или острая боль, которая заявила о болезни потерей сознания или внезапным кровотечением, или же выявление на снимке подозрительной опухоли или замутненного участка, или неудачная попытка суицида, или случайное увечье. Всякий раз, пересекая границу между здоровьем и болезнью, мы попадаем в область души. Болезнь – это в равной мере и потрясение для души, и пробуждение души не только у самого пациента, но и у тех, кому он дорог. С приходом болезни мы теряем невинность, познаем свою уязвимость, мы уже не те, кем были до нее, и прежними никогда больше не будем. Мы попадаем в незнакомую местность, которая не отмечена на карте, и в ней нет пути назад. Болезнь – глубочайшее событие для души, и все же этот факт, как правило, игнорируется и остается без детального анализа. Более того, кажется, что все внимание отдано только той части тела, которую поразила болезнь, которая пострадала, угасает или выходит из-под контроля.

Больница очень похожа на автомастерскую. И там и здесь работает штат специалистов, которые проводят диагностику, починку и замену тех частей физического тела (человека или автомобиля), которые еще можно заменить, чтобы тело продолжало выполнять свои функции. Врач ожидает, что пациент и все, кто сопровождают его в этом кризисе, будут покорными его воле и не станут мешать намеченным им мероприятиям в отношении больного тела. Беспокойные пациенты (или беспокоящиеся о них близкие люди) задают вопросы, хотят понять, что с ними происходит и почему врач назначил именно такое, а не какое-то другое лечение. Они досаждают врачу просьбами и не реагируют должным образом на его указания. Медицинское учреждение – это пространство, где взаимодействие протекает в рамках определенной иерархии, согласно которой врач – лицо авторитетное. Из этого следует, что он и его команда берут на себя всю ответственность за выбранные ими меры лечения. Хороший пациент, как хороший солдат, – тот, кто не задает вопросов, не спорит и просто подчиняется приказам. Все это особенно относится к тем случаям, когда диагнозом является рак, хотя это тоже типично и для многих других ситуаций, ведь мероприятия и процедуры, назначенные врачом, по стилю напоминают стратегию военного генерала: болезнь – это враг, с которым нужно бороться, а тело человека – это поле битвы.

На грани жизни и смерти

Когда с телом что-то не так, мы хотим, чтобы все неполадки были как можно скорее устранены. Когда в теле развиваются разрушительные процессы, мы хотим, чтобы болезнь поскорее закончилась. Мы обращаемся к врачам, идем в больницу в надежде, что там о нашем теле позаботятся. Однако болезнь, которая несет в себе угрозу жизни, взывает именно к душе, подключая нас к духовным ресурсам, и она может стать инициацией как для самого пациента, так и для любого другого, причастного к тайне, скрывающей в себе вероятность смертельного исхода. Когда мы живем на грани – между жизнью и смертью – мы попадаем в область лиминального пространства и времени. Слово «лиминальный» в латинском языке означает «пороговый». Это не совсем обычное слово. Его смысл можно понять, если обратиться к личному опыту читателя и к коллективной памяти человечества, доступ к которой есть у каждого из нас. Всякий раз, когда с нами происходит то, что изменит нас навсегда, что повлияет на отношение к нам других людей, например, женитьба или замужество, призыв в армию или предопределение судьбы выбором врача, когда мы переживаем трудный период жизни, мы обретаем опыт, который называется лиминальным. Всякий раз, когда мы проходим инициацию и обретаем знание того, чего мы еще не знали на телесном уровне, например, получаем первый сексуальный опыт или опыт беременности, мы переступаем некий порог. Здесь мистическое, духовное или психическое осознание того, что происходит с нами, так или иначе определяет важность данного переживания как опыта души. То же происходит и в случае угрожающей жизни болезни, которая коренится и развивается в теле, но тем не менее сильнейшим образом воздействует и на нашу душу.

Болезнь, особенно та, которая допускает вероятность смерти, заставляет нас остро воспринимать, насколько ценна жизнь вообще и наша жизнь в частности. Она меняет наши приоритеты. Мы можем теперь правдиво воспринимать, что значимо, кто значим, и как мы обращались со своими жизнями, равно как и то, на что нам нужно решиться теперь, когда мы знаем, что с нами не все в порядке. Значимые отношения тоже подвергаются проверке, и, проходя через испытание, они или укрепляются, или утрачиваются. Боль и страх пробуждают желание преклонить колени и молиться. Проверке подвергаются наши духовные и религиозные убеждения, равно как и отсутствие таковых. Болезнь – суровое испытание и для тела, и для души, а также время для возможного исцеления того и/или другого.

Когда-то давно, или так мне только кажется, угрожающие жизни болезни, которыми заболевали молодые люди, считались трагической неожиданностью. В ту пору терминальные болезни, как правило, ассоциировались с хроническими заболеваниями преклонного возраста. Сегодня возможности диагностики и биопсии позволяют выявлять смертельно опасные болезни еще на ранней стадии, однако их лечение проводится крайне агрессивными методами. Современное инвазивное лечение само по себе – это уже угроза здоровью и жизни человека. В нынешнем мире для многих людей середина жизни таит в себе вероятность смерти или инвалидности. Это касается не только рака, но и других болезней, поражающих тело и психику людей, находящихся в самом расцвете сил. Бывают периоды в середине жизни, которые напоминают поле военных действий, когда вокруг нас, как подкошенные, умирают люди. Тем из нас, чья профессия связана с помощью людям, известны точные данные этих внушительных потерь. Болезнь, способная подвести черту под нашей жизнью, кардинально изменить ее, находится очень близко от нас. Она может угрожать нашим мужьям, возлюбленным, нашим сыновьям или дочерям, родителям, друзьям и нам самим.

Быть пассивным, послушным пациентом, предоставлять себя в качестве арены, на которой силами профессиональных медиков развернется сражение, сегодня просто нельзя. Этот подход вообще неприемлем для той небольшой группы людей, которые привыкли задавать вопросы авторитетным фигурам, которые признают ценность альтернативных подходов и понимают, что наше тело и психика взаимосвязаны. И вовсе не важно, являемся ли мы сами пациентами или теми, кто их любит и чувствует за них ответственность; мы не можем не понимать, что от нашего выбора, от нашего доверия или недоверия зависит чья-то жизнь или смерть. Действовать из страха или в соответствии с личными убеждениями, поступать в согласии с интуицией или пренебрегать ею, исходить из собственных представлений о правильном, даже если наше мнение способно огорчить других, – все это жизненно важные вопросы, которые становятся еще более значимыми перед лицом смертельной опасности. Исцеление зависит от того, какое решение мы с вами примем. Более того, если сражение за медицинский путь исцеления проиграно, врачи обыкновенно покидают поле битвы, избегая контактов с пациентом, который напоминает им об их поражении.

Болезнь как психологическое испытание

Все те страдания, которые связаны как с осознанием себя пациентом, так и с самой физической болезнью, – труднейшее испытание, способное трансформировать душу человека. Бо́льшая часть душевных терзаний обычно связана с психологическим стрессом. Когда после рядового обследования неожиданно возникает реальность тяжелой болезни или же вдруг появляются симптомы, требующие неотложной госпитализации, на нас наваливаются различные страхи и мы чувствуем себя незащищенными. Мы опасаемся, напрасно или справедливо, что больше никогда уже не будем теми здоровыми людьми, какими были раньше. Близкий круг пациента тоже может попасть под влияние этих страхов, или же страх может захватить родных и близких больного, но не самого пациента.

Мысли гораздо сильнее зависят от того, как мы воспринимаем происходящее с нами или с кем-то из близких и бесконечно дорогих нам людей, чем от объективной информации. При внешне одинаковых обстоятельствах люди, в зависимости от их индивидуальной психологической структуры, стремятся жить либо в настоящем, либо в будущем, каким они его себе представляют. Когда предварительно поставленный диагноз, о подтверждении которого мы узнаем лишь после биопсии или ряда других исследований, несет в себе значительные перемены, то человек, живущий в настоящем, с легкостью избавляется от вероятной и пугающей реальности: на помощь приходит привычное отношение «не буди лиха». С другой стороны, человек, ориентированный на будущее, может заранее представить себе, что он уже умер и похоронен, прежде чем что-то из этих вероятных событий произойдет на самом деле, особенно если он чувствует сильную тревогу или осознает опасность болезни и масштаб проблемы. Стресс может быть чем-то виртуальным для одного и «зашкаливать» для другого. Мучительная боль, ограничения, слабость или рвота, многочисленные трудности, которые несет в себе болезнь, для одних могут стать не только всем, что составляет его настоящее, но и заполонить собой будущее, в то время как другими пациентами со сходной симптоматикой будут восприниматься как трудный, но преходящий период. Когда боль не отпускает или навязчивые негативные мысли переполняют сознание, остается крошечное пространство, отведенное под заботы о душе.

Проблески души

Чтобы услышать душу, надо успокоить ум, и тогда наши мысли и чувства начнут пробуждаться, как бы поднимаясь вверх со дна глубокого колодца. Все наши глубокие размышления и эмоции остаются, как правило, неразделенными. Но если все же мы решаемся ими поделиться, то на мгновение в нас пробуждается душа. В этот миг мы действительно чувствуем, что делимся тем глубинным, во что погружает нас болезнь. А вдруг мы умрем, думаем мы, и чего тогда будет стоить наша жизнь? Перед лицом смерти о чем из того, что не успели сделать, мы будем сожалеть? На что еще нам нужно время? В чем все-таки наше предназначение? Что значат для нас люди, которые нас окружают? Есть ли Бог? Есть ли что-то после жизни? Что из незавершенного тяготит нас? Какие затаенные мысли или воспоминания возвращаются к нам? О чем говорят нам наши сны?

Когда мы произносим вслух то, что нас беспокоит, когда мы заявляем об этом, мы приоткрываем пласты своей души. В такие моменты мы как бы обнажаемся. Но слишком часто, когда мы говорим о том, что нас тревожит, первым порывом тех, кто это слышит, бывает желание накрыть сказанное нами тонкой вуалью поспешных ободряющих слов, и тогда мы уходим в себя. Тем, кто плавает в более мелких водах, становится неуютно, когда открывается пространство для души и всего того, что ее волнует. Люди, страдающие зависимостью от работы или алкоголя, скользящие по поверхности бытия, стараются избегать тем, которые толкают нас на поиск души. Они чуждаются собственной глубины и не задаются вопросами, которые мы перечислили.

Порой мы будто глядим внутрь себя, ощущая, как наше глубинное поднимается все выше и выше. Оно может открыться в виде мысли, воспоминания, эмоции, интуитивной догадки, мудрости, и тогда кто-то рядом говорит: «О чем призадумались?» И мы смущенно отступаем. Вдруг однажды мы произносим вслух то, что нас волнует, и это приносит неожиданную радость, как будто мы встретили родственную душу. Друг, с которым можно говорить по душам, – это святилище, убежище; это человек, которому мы можем сказать правду о том, что чувствуем, знаем или воспринимаем. Когда что-то говорится от души, то не для того, чтобы кто-то это подтверждал, отрицал, или принимал на свой счет; сказанное и прочувствованное должно быть воспринято, услышано, принято, поддержано по аналогии с тем, как это происходит в материнской утробе, где наши прозрения о себе и о том, чем дорожим, могут быть выношены, выращены и доведены до полного осознания.

Подобные мгновения покоя, когда наши взоры обращаются внутрь, напоминают тишину беременности, время, когда мы испытываем единение с нашими глубинными мыслями, образами и чувствами, которые, однако, могут быть столь переменчивыми; настроение меняется, и то, что еще минуту назад было в центре внимания, способно исчезнуть, как испаряются фрагменты сна.

Главное, что я хочу сказать, состоит в том, что болезнь способна привести к пробуждению души и что мир души сродни снам и мечтаниям, он является источником личностных смыслов и мудрости, способных трансформировать нашу жизнь и принести исцеление. Говоря это, я, конечно, вовсе не утверждаю, что болезнь надо приветствовать. Те, для кого болезнь стала путешествием души, только впоследствии смогли воздать ей должное. И тем не менее увидеть в болезни перспективу для души – значит наделить ее потенциалом духовного путешествия.

Выздоровление души может совпасть с восстановлением телесного здоровья, но последнего может и не произойти; человек, возможно, исцелит душу, но тело может и не справиться с болезнью. В конце концов, наша жизнь конечна. Вопрос не в том, умрем ли мы вообще, а в том, когда и как мы умрем. Болезнь выводит нас из русла привычной жизни, из повседневных забот. Она ставит нас перед необходимостью решать главные задачи, подключает к духовному знанию, способному трансформировать и нас самих, и нашу ситуацию. И в этом нас поддерживают молитвы и ритуалы, они помогают сосредоточиться на душе, соединяют с духовными энергиями.

Глядя на мир из пространства своей души, мы можем ясно видеть то, что для нас по-настоящему важно, узнавать правду о себе и своей жизни. Мы знаем, что все мы, скорее всего, духовные создания на человеческом пути, а не просто человеческие существа, которые могут встать на путь души, а могут и не встать. На уровне души мы узнаем о священном и вечном. На уровне души болезнь, даже смертельная, является потенциальным началом, лиминальным временем, когда мы пребываем между обыденным миром и миром невидимым.

Вопросы о душе

Я считаю, что вопросы о душе, которые ставит перед нами любая болезнь, равно как и всякая индивидуальная жизнь, всегда одни и те же: Зачем мы здесь? Что в этом мире нам надо совершить? Чему мы должны научиться? Что и кого полюбить? Все эти вопросы имеют отношение к сути того, кто мы такие. Я полагаю, что болезнь способна расширить наше сознание, являясь своего рода сигналом, пробуждающим нас ото сна, что болезнь включает в себя нисхождение к собственным глубинам и столкновение с тем, что нас пугает. Я видела, как болезнь воскрешает поспешно похороненную любовь и раскрывает силу характера, и я уверена, что болезнь несет в себе потенциал для роста души. Или не несет. Я знаю, что личные истории, а также мифы, сновидения и мистический опыт могут стать еще более яркими во время болезни и что знания, проистекающие из этих источников, интегрируют душу в обычную жизнь, а это наполняет смыслом как жизнь, так и смерть.