Великий Гэтсби / The Great Gatsby. Уровень 5

Когда смотрела фильм с ДиКаприо, то герой казался мне совсем другим. Всё затмевала харизма актёра и невероятная вечеринка у героя в шикарном особняке.

В любом случае, ни глубины, ни внутреннего трагизма героя, кроме неразделённой любви, в фильме не увидела. К слову, аудиоспектакль производит похожий эффект, поэтому лучше читать произведение.

При прочтении я увидела некоторое сходство с “Американской трагедией” Драйзера. Герои обоих произведений тянутся к “американской мечте”, но оба терпят поражение. Каждый по-своему, но итог один.

Фицджеральд преподносит всю историю через Ника Каррауэя, троюродного брата Дейзи и однокурсника Тома Бьюкенена. Ник — молодой человек из хорошей семьи, закончил Йель, принял участие в Первой мировой. Его соседом оказывается загадочный Джей Гетсби. Ник связывает всех персонажей воедино. Ему доверяют секреты, он приглашает Дейзи, чтобы Гетсби мог её увидеть. Именно ему Гетсби рассказывает свою истинную историю.

Хоть Ник и Дейзи родственники, но они полные противоположности. Дейзи влюблена в деньги и променяла свою любовь к Джею на состояние Тома. Она эгоистична и став, пусть и косвенно, виноватой в смерти троих людей, не сильно переживает по этому поводу. Она продолжает жить как жила. Но Фицджеральду каким-то образом удаётся показать её этакой несчастной овечкой, чья сущность открывается ой как не сразу.

Фицджеральд вообще не слишком дружелюбно подходит к описанию женских персонажей, коих в романе и так немного. Все они меркантильны, не зависимо от происхождения и статуса. Красивая и циничная гольфистка Джордан, которая не обращает внимание на чувства и мнения других людей. Она хочет лишь поднять ещё выше свой социальный статус. Миртл тоже связалась с Томом, чтобы улучшить своё материальное положение, поняв, что с владельцем автомастерской “каши не сваришь”. Но и её “американской мечте” не суждено было осуществиться.

Но есть персонаж, который гораздо хуже, хотя и его Фицджеральд не делает совершенным негодяем. Есть и у Тома Бьюкенена положительные стороны. Он по-своему обаятелен, хотя совершеннейший самовлюблённый эгоист.

Автор противопоставляет Тома, человека, у которого есть состояние, заработанное легально, но утративший человечность, и Джея, разбогатевшего благодаря бутлегерству, но оставшегося человеком. Но пока Гэтсби пытался угнаться за мечтой, он потерял себя. Все те, кто посещал его вечеринки, сплетничают у него за спиной. И сплетни эти он вызвал сам тем, что никому не говорил о своём прошлом. Никто о нём ничего не знает. И такому человеку трудно доверять. Впрочем, Гэтсби и сам себе не очень доверяет. Любит ли он Дейзи или в ней он видит ту, что связана с его прошлым. И, стоя на другом берегу, тянется ли он к той, которую всё ещё любит, или пытается вернуть своё прошлое, где была она? И что ему делать, если Дейзи не захочет остаться с ним, если она его отвергнет? Ради чего тогда всё то, что он делал?

В Дейзи Гэтсби нашёл то, ради чего ему стоит жить, но это стало для него ловушкой. Он стал стремиться к “американской мечте”, к тому уровню жизни, к которому привыкла Дейзи, но этот путь привел Джея к гибели. Мечта Гэтсби не возвысила его, а лишь дала ложную надежду.

Персонаж Джей Гэтсби многогранен и неоднозначен. За его историей интересно наблюдать, ему сопереживаешь. Писатель смог создать атмосферу праздника, который медленно движется к катастрофе. Ощущение нависшей угрозы не покидает. А сама книга — очередная грустная сказка от Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, вместившая в себя трагизм “века джаза”, обрамлённая мишурой из вечеринок, перьев, пайеток и большими деньгами.

“Мне почему-то кажется, что Гэтсби и сам не верил в этот звонок и, может быть, не придавал уже этому значения.

Если так, то, наверно, он чувствовал, что старый уютный мир навсегда для него потерян, что он дорогой ценой заплатил за слишком долгую верность единственной мечте. Наверно, подняв глаза, он встречал незнакомое небо, просвечивающее сквозь грозную листву, и, содрогаясь, дивился тому, как нелепо устроена роза и как резок свет солнца на кое-как сотворенной траве. То был новый мир, вещественный, но не реальный, и жалкие призраки, дышащие мечтами, бесцельно скитались в нем… как та шлаково-серая фантастическая фигура, что медленно надвигалась из-за бесформенных деревьев.”

Ник Карроуэй снимает домик, притулившийся между шикарными виллами Лонг-Айленда. Напротив него, через пролив, тоскует его троюродная сестра Дейзи, живущая с богатым мужем, изменяющим ей направо и налево. А в двух шагах от заросшего газона Ника начинается поместье Гэтсби - загадочного богача, в доме которого не утихает бесконечная вечеринка...

Не знаю, закладывал ли эту мысль в текст сам автор, но его снобствующие и аристократствующие герои выглядят нередко как-то... глупо? Они очень явно косят под британцев, вот только сословная аристократия Англии аргументирует это хотя бы многими поколениями титулованных предков. Американские "аристократы" Фитцджеральда, при аналогичных манерах и гоноре, варианта "мой дедушка сделал бизнес и имя, а вот вы нувориши".

Меня быстро начала преследовать мысль, что в любви Гэтсби много от позы. Вот я какой, пожалей, что выбрала не меня, я богаче твоего мужа, я достойнее любви, у меня такой дом, такие рубашки, такие гулянки, как это ты не уйдёшь ко мне? А ей того вообще не надо. Его любовь не имеет отношения к реальности. Это любовь к образу, к фантазии, к несбывшемуся, к себе прежнему, который давно растаял в прожитых годах. Дейзи же здесь отводится лишь роль символа.

Более того, упоминание, что она была первой в жизни Джея девушкой из элиты, наводит на мысль о том, что он и тогда очаровался не ей, а тем, что стоит за ней. Джей Гэтсби любил не Дейзи, а красивую картинку "высшего общества", которую она воплощала. Общества, куда его так и не приняли - его гостеприимством пользовались, его персоной интересовались, но это не сделало его частью избранного круга. Самое грустное в его истории то, что всё, достигнутое Гэтсби, так и осталось эфемерным и ненастоящим.

И отдельно печально то, что Дейзи была бы равно несчастна при любом раскладе. Что рядом с недалёким, неверным и распускающим руки, но богатым Томом, что вручив свою жизнь безродному бедному военному, который не видел смысла чего-то достигать, если бы Дейзи уже была с ним - только чтобы завоевать её. А она привыкла к своей жизни, к небрежно испорченным платьям и смятым орхидеям, и не смогла бы отказаться от этого. Не знаю, желал ли Фитцджеральд написать историю любви или передать эту влюблённость в деньги и высший свет, но вышло у него именно второе.

В сущности история очень простая, но Фитцджеральд как-то сумел сделать её невероятно объёмной, тяжёлой и берущей за душу. Это очень, очень тоскливая вещь. Такая, от которой спирает дыхание.

"Праздник", Пикник

Фрэнсис Скотт Фицджеральд - писатель, возвестивший миру о начале нового века – «века джаза», принадлежит к числу самых крупных прозаиков США ХХ столетия. Его роман «Великий Гэтсби» - шедевр американской литературы, символ «эпохи джаза».

Этот роман неоднократно привлекал внимание кинематографистов и театральных режиссёров, потому что "Великий Гэтсби" - это история американской мечты и ее краха, гремучий микс 1920-ых гг., неподражаемая эпоха ар-деко и безудержного веселья, граничащего с фатальной безрассудностью.

В основе сюжета лежит история любви Джея Гэтсби, человека неукротимой жизненной энергии, к очаровательной Дэйзи Бьюкенен, девушке из высшего общества. Ради того, чтобы быть с любимой, честолюбивый главный герой добивается необыкновенного финансового успеха, но непредсказуемый фатум приводит к трагическому финалу.

Неоднократно перечитывала эту книгу, если вы её ещё не читали, то впереди вас ждёт увлекательное приключение!

Человек мечтает всегда. С раннего детства и до последнего вздоха. Без мечты- он как пустой сосуд, который так легко разбить, а его осколки не представляют никакой ценности. Мечты уносят нас туда, где мы никогда не были, и, возможно, никогда не будем. Но уносят как взаправду. Там краски ярче, солнце ласковее, а люди лучше. Хорошо любить мечтать.

И если очень-очень сильно мечтать и идти к своей мечте, даже сбивая колени и локти, то мечты сбываются. Они приходят к нам, а мы к ним. Но в пути и мы и они меняемся и можем даже не узнать друг друга. И тогда, возможно утверждение что «лучше бы мечты оставались лишь мечтами» получит право на жизнь. Но даже если и так, то мечтать лучше, чем не мечтать. А иначе зачем и жить?