Игра престолов. Часть II

Tekst
20
Arvustused
Loe katkendit
Märgi loetuks
Kuidas lugeda raamatut pärast ostmist
Игра престолов. Часть II
Šrift:Väiksem АаSuurem Aa

George R. R. Martin

A Game of Thrones. Volume Two

Copyright © George R. R. Martin, 1996

All artwork Copyright © Ted Nasmith, 2015. All Rights Reserved

© Ю. Р. Соколов, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * *

Посвящается Мелинде



Эддард

Ему снился старый сон: трое рыцарей в белых плащах, давно разрушенная башня и Лианна на окровавленном ложе.

Во сне с ним были друзья, как и тогда, в жизни. Гордый Мартин Кассель, отец Джори; верный Тео Вулл; Итан Гловер, бывший тогда оруженосцем Брандона, сир Марк Рисвелл, мягкоречивый и благородный сердцем; островной житель Хоуленд Рид; лорд Дастин на своем огромном рыжем коне. Нед знал их лица, как свое собственное; но годы вторгаются в воспоминания, даже те, которые он поклялся не забывать. Во сне они были только тенями, серыми призраками на лошадях, сотканных из тумана.

Всемером они стояли перед троими – во сне, как и в жизни. Но троих трудно было назвать обыкновенными воинами. Они ожидали перед круглой башней, позади краснели Дорнийские горы, белые плащи раздувал ветер. Они не превратились в тени – лица оставались ясными даже теперь. Сир Артур Дейн, Меч Зари, скорбно улыбался. Рукоять двуручного меча Рассвет поднималась над его правым плечом. Сир Освелл Уэнт, припав на одно колено, правил клинок точилом. На белой эмали шлема расправляла крылья черная летучая мышь его дома. Между ними стоял свирепый сир Герольд Хайтауэр, Белый Бык, лорд-командующий Королевской гвардии.

– Я искал вас у Трезубца, – сказал Нед.

– Нас там не было, – отвечал сир Герольд.

– Горе постигло бы узурпатора, если бы мы там были, – проговорил сир Освелл.

– Когда пала Королевская Гавань и сир Джейме убил вашего короля золотым мечом, я гадал, где вы были.

– Мы были далеко, – отвечал сир Герольд. – Иначе Эйрис по-прежнему сидел бы на Железном троне, а наш брат-предатель горел бы в семи преисподних.

– Я поехал на юг, к Штормовому Пределу, чтобы снять осаду, – сказал ему Нед. – Там лорды Тирелл и Редвин сложили знамена, а все их рыцари преклонили колена в знак верности. Я был уверен, что вы окажетесь среди них.

– Мы так просто не сдаемся, – проговорил сир Артур Дейн.

– Сир Уиллем Дарри бежал на Драконий Камень с вашей королевой и принцем Визерисом. Я думал, что вы будете сопровождать их.

– Сир Уиллем человек добрый и верный, – заметил сир Освелл.

– Но он не принадлежит к числу гвардейцев, – возразил сир Герольд. – Королевская гвардия никогда не бежит.

– Ни прежде, ни теперь, – подтвердил сир Артур, надевая шлем.

– Мы дали обет, – пояснил старый сир Герольд.

Призраки зашевелились возле Неда с призрачными мечами в руках. Их было семеро против троих.

– Ну а теперь начнем, – сказал сир Артур Дейн, Меч Зари. Он извлек Рассвет и взялся за рукоять обеими руками. Бледный, как молочное стекло, клинок горел живым светом.

– Нет, – ответил Нед со скорбью в голосе. – Теперь и закончим. – И когда они сошлись вместе в схватке стали и тени, он услышал крик Лианны:

– Эддард!

Ветер бросил на кровавое небо тучу лепестков розы, синих, как глаза смерти.

– Лорд Эддард, – вновь позвала Лианна.

– Обещаю, – прошептал он. – Лиа, я обещаю…

– Лорд Эддард! – послышался мужской голос из тьмы.

Со стоном Эддард Старк открыл глаза, лунный свет вливался сквозь высокие окна башни Десницы.

– Лорд Эддард? – Над постелью склонилась тень.

– Как… как долго? – Простыни сбились, нога в лубке, в боку пульсирует боль.

– Шесть дней и семь ночей. – Голос принадлежал Вейону Пулу. Стюард поднес чашу к губам Неда. – Выпейте, милорд.

– Что?..

– Чистая вода. Мэйстер Пицель сказал, что вам захочется пить.

Нед глотнул. Сухие губы потрескались. Вода оказалась сладкой, как мед.

– Король оставил приказ, – проговорил Вейон Пул, когда чаша опустела. – Он желает поговорить с вами, милорд.

– Завтра, – сказал Нед. – Когда я окрепну.

Он не мог сейчас встретить Роберта лицом к лицу, сон лишил его сил, сделал слабым, как котенка.

– Милорд, – проговорил Пул, – король приказал прислать вас к нему, как только вы откроете глаза. – Стюард торопливо принялся зажигать свечи.

Нед тихо ругнулся. Роберт никогда не был известен своим терпением.

– Передай королю, что я слишком слаб, чтобы явиться к нему. Если он хочет переговорить со мной, я буду рад принять его у себя. Надеюсь, ты его разбудишь. И позови… – Нед уже собрался назвать Джори, когда вспомнил. – Позови капитана моей стражи.

Алин вступил в опочивальню через мгновение после того, как стюард откланялся.

– Милорд!

– Пул утверждает, что прошло шесть дней, – сказал Нед. – Я должен знать положение дел.

– Цареубийца бежал из города, – доложил Алин. – Говорят, что он направился в Утес Кастерли к своему отцу. Повесть о том, как леди Кэтлин захватила Беса, у всех на устах. Я выставил дополнительную стражу, если вы не против.

– Не против, – заверил его Нед. – Как дочери?

– Они посещали вас каждый день, милорд. Санса тихо молится, но Арья… – он помедлил, – не произнесла ни слова после того, как вас принесли сюда. Такая свирепая кроха. Я никогда не видел подобной ярости в девочке.

– Что бы ни случилось, – проговорил Нед, – я хочу, чтобы дочери мои были в безопасности. Боюсь, что это только начало.

– С ними не случится плохого, лорд Эддард, – заверил Алин. – Пока я жив.

– А Джори и все остальные…

– Я передал останки Молчаливым Сестрам, чтобы их отослали на север, в Винтерфелл. Джори хотел бы лежать возле своего деда…

…Возле деда, ведь отец Джори был похоронен далеко на юге. Мартин Кассель погиб вместе с остальными. Тогда Нед велел разрушить башню и сложить из ее кровавых камней восемь кэрнов на гребне. Говорили, что Рэйгар называл это место Башней Счастья, но у Неда с ней были связаны горькие воспоминания. Да, их было семеро против троих, но лишь двое смогли покинуть это место: сам Эддард Старк и маленький островной житель Хоуленд Рид. Эддард не усматривал доброго предзнаменования в том, что сон этот приснился ему снова после столь многих лет.

– Ты распорядился правильно, Алин, – проговорил Нед, увидев возвратившегося Вейона Пула. Стюард поклонился.

– Его светлость здесь, милорд, а вместе с ним и королева.

Нед подвинулся выше, дернулся, когда ногу пронзила боль. Он не рассчитывал увидеть Серсею. Встреча эта не сулила добра.

– Впусти их и оставь нас. Наши слова не должны выйти за пределы этих стен.

Пул молча вышел.

Роберту хватило времени, чтобы облачиться в черный бархатный дублет с коронованным оленем Баратеонов, вышитым на груди золотой ниткой, и золотую мантию под плащом из светлых и темных квадратов. Рука короля держала бутыль вина, лицо его раскраснелось после выпивки. Серсея Ланнистер вошла следом, волосы ее украшала усыпанная самоцветами тиара.

– Ваша светлость, – проговорил Нед, – прошу прощения, но я не могу подняться.

– Ерунда, – отозвался король ворчливо. – Хочешь вина? Из Арбора. Хороший урожай.

– Только немного, – сказал Нед. – Голова моя еще тяжела после макового молока.

– Человек на вашем месте должен радоваться тому, что голова его вообще еще остается на плечах, – объявила королева.

– Тихо, женщина! – отрезал Роберт. Он поднес Неду чашу вина. – Нога еще болит?

– Немного, – отвечал Нед. Голова его пылала, но он не хотел признаваться в слабости перед королевой.

– Пицель утверждает, что нога заживет. – Роберт нахмурился. – Как я понимаю, тебе известно, что сделала Кэтлин?

– Так-то оно так. – Нед отпил вина. – Но моя леди-жена не виновна в своем поступке, ваша светлость. Она сделала это по моему распоряжению.

– Я недоволен тобой, Нед, – буркнул Роберт.

– По какому праву вы смеете прикасаться к моим родственникам? – потребовала ответа Серсея. – Кем, по-вашему, вы являетесь?

– Десницей короля, – ответил ей Нед с ледяной любезностью. – Иначе говоря, персоной, которую ваш лорд-муж обязал поддерживать в королевстве мир и выполнять королевское правосудие.

– Вы были десницей, – начала Серсея, – но теперь…

– Молчать! – взревел король. – Ты спросила его, и он ответил… – Серсея умолкла в холодном гневе, и Роберт повернулся к Неду: – Чтобы поддерживать в королевстве мир, ты говоришь? Так вот как ты поддерживаешь мир, Нед? Погибло семеро…

– Восьмеро, – поправила королева. – Трегар умер сегодня утром от удара, полученного им от лорда Старка.

– Похищение на Королевском тракте и пьяное побоище на моих улицах, – проговорил король. – Я этого не потерплю.

– У Кэтлин были все причины, чтобы арестовать Беса…

– Я сказал, что не потерплю этого! В пекло все причины. Ты прикажешь ей немедленно отпустить карлика и помиришься с Джейме.

– Трое моих людей погибли на моих глазах, потому что Джейме Ланнистер пожелал покарать меня. Неужели я должен это забыть?

– Мой брат не был причиной ссоры, – сказала королю Серсея. – Лорд Старк пьяным возвращался из борделя. Люди его напали на Джейме и его стражу – именно так, как жена его схватила Тириона на Королевском тракте.

– Не верь этому, Роберт, ты знаешь меня, – проговорил Нед. – Спроси лорда Бэйлиша, если сомневаешься. Он был там.

– Я говорил с Мизинцем, – ответил Роберт. – Он сказал, что поехал за золотыми плащами до того, как началась схватка, но он признает, что вы возвращались из какого-то борделя.

– Какого-то борделя? Разуй свои глаза, Роберт, я ездил туда посмотреть на твою дочь! Мать назвала ее Баррой, она похожа на твою первую девочку, которая родилась в Долине, когда мы были мальчишками. – Говоря эти слова, он глядел на королеву, лицо которой превратилось в застывшую маску, бледную и ничего не выражающую.

 

Роберт покраснел.

– Барра, – пророкотал он. – Решила сделать мне приятное, проклятая девка. Я думал, что она поумнее.

– Ей нет и пятнадцати, она уже шлюха, и ты считаешь, что она может быть умной? – ответил, не веря себе, Нед. Нога его отчаянно разболелась, и трудно было сдержаться. – Дурочка любит тебя, Роберт.

Король поглядел на Серсею.

– Тема эта не подходит для ушей королевы.

– Ее светлости не понравится все, что я могу сказать, – заметил Нед. – Мне передали, что Цареубийца бежал из города. Прикажи мне вернуть его и поставить перед правосудием.

Король задумчиво покрутил чашу с вином и пригубил.

– Нет, – решил он. – С меня довольно. Джейме убил у тебя троих, ты у него пятерых. На этом и закончим.

– Таково, значит, твое представление о справедливости? – вспыхнул Нед. – Я рад, что больше не являюсь твоим десницей.

Королева поглядела на мужа:

– Если бы какой-нибудь человек осмелился обратиться к Таргариену, как говорит с тобой этот…

– Ты что, принимаешь меня за Эйриса? – прервал ее Роберт.

– Я принимаю тебя за короля! Джейме и Тирион твои братья по законам брака и родственных связей. Старки изгнали одного из них и захватили другого. Человек этот бесчестит тебя каждым своим дыханием, и ты кротко стоишь здесь, спрашиваешь, болит ли его нога и не хочется ли ему вина?

Роберт потемнел от гнева.

– Сколько раз, женщина, должен я приказывать тебе попридержать язык?

Лицо Серсеи изобразило все оттенки презрения.

– Как же это нас перепутали боги? – сказала она. – По всем правилам, тебе следовало бы носить юбку, а мне броню.

Багровый от гнева король ударил ее тыльной стороной ладони по щеке, Серсея наткнулась на стол и тяжело упала, но не вскрикнула. Тонкие пальцы легли на щеку, бледная и гладкая кожа покраснела. На следующее утро синяк, это уж точно, зальет половину ее лица.

– Буду носить его как знак чести, – объявила она.

– Только носи в молчании, иначе я еще раз почту тебя, – посулил Роберт. Он кликнул гвардейцев.

В комнате появился сир Меррин Трант, высокий и хмурый в своей белой броне.

– Королева устала. Проводи ее в опочивальню. – Не говоря ни слова, рыцарь помог Серсее подняться на ноги и вывел ее.

Роберт потянулся к бутылке и вновь налил свою чашу.

– Теперь видишь, что она со мной делает, Нед. – Король опустился в кресло, сжимая чашу с вином. – Любящая жена, мать моих детей. – Ярость оставила его, в глазах короля Нед теперь видел скорбь и даже испуг. – Мне не следовало бить ее. Это не… это не королевский поступок. – Он поглядел на руки, словно бы не вполне понимая, что они собой представляют. – Я всегда был силен… никто не мог выстоять передо мной. Никто. Но как бороться с тем, кого нельзя ударить? – В смятении король потряс головой. – Рэйгар… Рэйгар победил, проклятье! Я убил его, Нед, я вонзил шип в его черный доспех, в его черное сердце, и он умер у моих ног. Об этом поют песни. И все же он каким-то образом победил. Теперь он с Лианной, а я – с ней. – Он осушил чашу.

– Ваша светлость, – сказал Нед, – мы должны переговорить…

Роберт прижал пальцы к вискам.

– Меня смертельно тошнит от разговоров. Утром я отправляюсь в Королевский лес на охоту. Все, что ты хочешь сказать, может подождать до моего возвращения.

– Если боги будут милосердны, меня здесь уже не будет. Ты приказал мне возвращаться в Винтерфелл, помнишь?

Роберт встал, ухватившись за один из столбиков кровати, чтобы устоять.

– Боги редко бывают добры, Нед. На вот, это твое. – Из кармана в подкладке плаща он достал тяжелую застежку в форме руки и бросил на постель. – Нравится тебе это или нет, но ты остаешься моим десницей, чтоб тебя! Я запрещаю тебе уезжать.

Нед взял серебряную застежку. Похоже, у него не оставалось выбора. Нога его пульсировала, он чувствовал себя беспомощным, как ребенок.

– Наследница Таргариенов…

Король застонал:

– Семь преисподних, не начинай сначала этот разговор. С этим покончено, я не желаю больше слышать об этом!

– Почему ты хочешь, чтобы я был твоим десницей, если не желаешь слушать моих советов?

– Почему? – Роберт расхохотался. – А почему бы и нет? Кому-то ведь надо править этим проклятым королевством! Бери знак своей власти, Нед. Он тебе идет. Но если ты еще хоть раз бросишь его мне в лицо, клянусь, я сразу же приколю проклятую штуковину на грудь Джейме Ланнистера.

Кэтлин

Восточный небосклон порозовел и зазолотился, когда солнце поднялось над Долиной Арренов. Положив руки на изящную каменную балюстраду за окном, Кэтлин Старк следила, как разливается свет. Мир внизу пробуждался: становился из черного индиговым, а потом зеленым, рассвет крался уже по полям и лесам. Бледный туман поднимался от Слез Алисы, оттуда, где призрачный поток срывался со склона горы, чтобы начать свое долгое падение вдоль Копья великана; Кэтлин даже ощущала лицом слабое прикосновение влаги.

Алиса Аррен увидела смерть своего мужа, братьев и всех своих детей, однако при жизни не пролила ни слезинки, посему после смерти боги велели ей не знать усталости, пока слезы ее не увлажнят черную землю Долины, в которую ушли люди, некогда любимые ею. Алиса умерла шесть тысяч лет назад, но до сих пор ни одна капля потока еще не достигла почвы Долины. Кэтлин попыталась представить, каким будет водопад ее собственных слез после смерти.

– Рассказывайте остальное, – сказала она.

– Цареубийца собирает войско у Утеса Кастерли, – ответил сир Родрик Кассель из комнаты позади нее. – Ваш брат пишет, что он послал гонцов на Утес, потребовав, чтобы лорд Тайвин открыл свои намерения, но тот ему не ответил. Эдмур приказал лорду Вэнсу и лорду Пайперу охранять проход под Золотым Зубом. Он обещает вам, что не отдаст ни пяди земли дома Талли, не увлажнив ее кровью Ланнистеров.

Кэтлин отвернулась от восходящего солнца. Краса его не слишком-то утешала. Казалось жестоким, что день, начинающийся с такой красоты, обещал закончиться столь отвратительно.

– Эдмур шлет гонцов и дает клятвы, – сказала она. – Но Эдмур не лорд Риверрана. Что слышно о моем лорде-отце?

– В послании не упоминалось о лорде Хостере, миледи. – Сир Родрик потянул себя за бакенбарды. Пока он оправлялся от своих ран, они отросли – белые, словно снег, и жесткие, как колючий кустарник; старый мастер над оружием снова стал почти похож на себя самого.

– Отец не поручил бы оборону Риверрана Эдмуру, если бы не чувствовал себя очень плохо, – сказала она озабоченно. – Надо было разбудить меня сразу, как только прилетела эта птица.

– Ваша леди-сестра посчитала, что вам лучше поспать, так сказал мэйстер Колмон.

– Меня надо было разбудить, – настаивала она.

– Мэйстер сказал, что ваша сестра намеревается поговорить с вами после поединка, – продолжил сир Родрик.

– Значит, она все еще не отказалась от этого фарса? – скривилась Кэтлин. – Карлик сыграл на ней, как на волынке, а Лиза слишком глуха, чтобы слышать мелодию. Чем бы ни кончилось сегодняшнее утро, сир Родрик, нам пора ехать отсюда. Место мое в Винтерфелле – возле моих сыновей. Если у вас хватит сил сесть на коня, я попрошу Лизу, чтобы нам дали отряд, который проводит нас до Чаячьего города. Оттуда мы можем кораблем отправиться домой.

– Опять кораблем? – Сир Родрик буквально на глазах позеленел, однако сдержал дрожь в голосе. – Как прикажете, миледи.

Старый рыцарь остался ждать возле ее двери, когда Кэтлин кликнула выделенных ей Лизой служанок. Надо бы переговорить с сестрой до поединка, быть может, она передумает, прикидывала Кэтлин одеваясь. Политика Лизы зависела от настроения, а настроение ее менялось ежечасно. Робкая девочка, которой сестра была в Риверране, превратилась в женщину, попеременно гордую, пугливую, жестокую, мечтательную, безрассудную, застенчивую, упрямую, тщеславную и, прежде всего, непостоянную.

Когда ее подлый тюремщик приполз, чтобы рассказать о признании Тириона Ланнистера, Кэтлин просила Лизу принять карлика с глазу на глаз, но нет, ничто не могло изменить решения сестры, собравшейся блеснуть перед доброй половиной Долины. И теперь еще это…

– Ланнистер – мой пленник, – сказала Кэтлин сиру Родрику, когда они спускались по ступенькам башни и шли по холодным белым залам Орлиного Гнезда. На ней было простое серое шерстяное платье с посеребренным поясом. – Следует напомнить об этом сестре.

У дверей в комнаты Лизы они встретили вышедшего оттуда в гневе дядю Кэтлин.

– Собираетесь поучаствовать в празднике дураков? – воскликнул сир Бринден. – Я бы посоветовал тебе вколотить крупицу здравого смысла в сестрицу, если бы считал, что это возможно. Но ты только отобьешь себе руку.

– Прилетела птица из Риверрана, – начала Кэтлин, – с письмом от Эдмура…

– Я знаю, дитя. – Черная рыба, стягивавшая плащ, была единственным украшением Бриндена. – Мне пришлось узнать об этом от мэйстера Колмона. Я попросил у твоей сестры тысячу опытных людей, чтобы отправиться с ними в Риверран со всей возможной скоростью. И знаешь, что она мне ответила? «Долина не может выделить не только тысячи мечей, но даже одного, дядя. А ты – Рыцарь Ворот, твое место здесь». – Порыв детского смеха вырвался из открытой двери позади них, и Бринден мрачно глянул через плечо. – Ну я и сказал ей, что она вполне может искать себе нового Рыцаря Ворот. Пусть я и Черная Рыба, но я пока еще Талли. И я отъезжаю в Риверран сегодня вечером.

Кэтлин не могла скрыть удивления.

– Один? Ты не хуже меня знаешь, что одному человеку не выжить на высокогорной дороге, а мы с сиром Родриком возвращаемся в Винтерфелл. Поедем вместе, дядя. Я дам тебе твою тысячу, Риверран не останется в одиночестве.

Бринден подумал мгновение, потом резко кивнул.

– Пусть будет, как ты говоришь. Этот путь до дома долгий, но по нему я скорее туда попаду. Я подожду вас внизу. – Он направился прочь, плащ развевался позади него.

Кэтлин обменялась взглядом с сиром Родриком. Они направились в дверь – на тонкий нервный детский смешок.

Палаты Лизы выходили в небольшой сад, засаженный голубыми цветами, – кружок земли и травы, со всех сторон окруженный высокими белыми башнями. Строители намеревались устроить здесь богорощу, но Орлиное Гнездо лежит на твердом камне, и, сколько бы ни носили земли из долины, чардрево так и не пустило здесь корни. Поэтому лорды Орлиного Гнезда засадили свободное место травой и расставили статуи посреди невысоких цветущих кустарников. Здесь два чемпиона должны были рискнуть, отдав свои жизни и судьбу Тириона Ланнистера в руки богов.

Лиза, принявшая ванну и нарядившаяся в кремовый бархат, дополненный ниткой сапфиров и лунных камней на белой шее, собрала свой двор на террасе над местом сражения и сидела в окружении свиты: рыцарей, а также знатных и не столь уж знатных лордов. Многие среди них все еще надеялись на брак с ней – на ее ложе, на право править Долиной Арренов. Судя по наблюдениям Кэтлин за время пребывания в Орлином Гнезде, надежды их были тщетны.

Для кресла Роберта соорудили деревянный помост, лорд Орлиного Гнезда хихикал и хлопал в ладоши, пока горбатый кукольник в сине-белом шутовском наряде заставлял двух деревянных рыцарей рубить и колоть друг друга. Были выставлены кувшины с густыми сливками и корзинки с ежевикой, гости попивали сладкое, пахнущее апельсинами вино из чеканных серебряных чаш. Бринден назвал это праздником дураков, оно и неудивительно.

На той стороне террасы Лиза весело смеялась какой-то шутке сира Хантера и ела ежевику с острия кинжала сира Лина Корбрея. Этих женихов Лиза поощряла более всего… по крайней мере сегодня. Кэтлин едва ли сумела бы сказать, который из двоих менее подходил ей. Изуродованный подагрой Хантер был даже старше Джона Аррена, судьба прокляла его тремя задиристыми сыновьями, один другого жаднее. Выбор сира Лина был безрассуден по другой причине; сухощавый и симпатичный наследник древнего, но обедневшего дома, он был тщеславен, опрометчив и вспыльчив… Кроме того, шептали, что интимные прелести женщин подозрительно мало волнуют его.

Заметив Кэтлин, Лиза приветствовала ее сестринским объятием и влажным поцелуем в щеку.

– Правда, очаровательное утро? Боги улыбаются нам. Отведай вина, милая сестрица. Лорд Хантер любезно прислал нам этот напиток из собственных погребов.

– Спасибо тебе, Лиза, нет. Мы должны поговорить.

– Потом, – обещала сестра, уже отворачиваясь от нее.

– Сейчас, – проговорила Кэтлин более громким голосом, чем хотела. Люди начали оборачиваться. – Лиза, ты ведь не собираешься продолжать это безрассудство. Бес имеет цену, покуда он жив. Мертвым он годен только для ворон. Ну а если победит его чемпион…

 

– На это шансы невелики, миледи, – уверил ее лорд Хантер, похлопав Кэтлин по плечу рукой в старческих пятнах. – Сир Вардис – крепкий боец. Он разделается с наемником.

– Кто знает, милорд? – холодно сказала Кэтлин. – Сомневаюсь. – Она видела Бронна на высокогорной дороге; наемник отнюдь не случайно уцелел в путешествии, когда остальные погибли. В бою он двигался словно пантера, а уродливый меч казался частью его руки.

Женихи Лизы собирались поблизости, как пчелы вокруг цветка.

– Ну, женщины слабо разбираются в подобных вещах, – уверил ее сир Мортон Уэйнвуд. – Сир Вардис – рыцарь, милая леди. А люди, подобные его противнику, в сердце своем всегда трусливы. Окруженные тысячью собратьев, они достаточно полезны в битве, но в поединках мужество оставляет их.

– Положим, что вы правы, – сказала Кэтлин с любезностью, от которой во рту стало больно. – Чего мы добьемся смертью карлика? Или вы воображаете, что Джейме будет разбираться, судили его брата или нет, прежде чем сбросить с горы?

– Обезглавьте его, – посоветовал сир Лин Корбрей. – Когда Цареубийца получит голову Беса, это послужит ему предостережением.

Лиза нетерпеливо тряхнула доходящими до талии темно-рыжими волосами.

– Лорд Роберт желает увидеть, как он полетит, – ответила она, словно это исчерпывало вопрос. – А Бес пусть винит тогда только себя самого. Это он потребовал суда поединком.

– Миледи Лиза не могла достойно отказать ему, даже если бы она захотела, – многозначительно проговорил лорд Хантер.

Игнорируя всех, Кэтлин направила все силы на сестру:

– Напоминаю тебе, Тирион Ланнистер – мой пленник.

– А я напоминаю тебе: этот карлик убил моего лорда-мужа! – Голос Лизы стал громче. – Он отравил десницу короля, оставил мое милое дитя без отца, и теперь я намереваюсь расплатиться с ним! – Резко отвернувшись и взмахнув юбками, Лиза зашагала по террасе. Сиры Лин, Мортен и прочие женихи прохладно откланялись и отправились следом за ней.

– Вы думаете, он это сделал? – негромко спросил сир Родрик, когда они вновь остались одни. – Что Тирион убил лорда Джона? Бес отрицает это самым решительным образом…

– Я полагаю, что лорда Аррена убили Ланнистеры, – ответила Кэтлин, – но кто сделал это – Тирион, сир Джейме, королева или все они вместе, – сказать не могу.

Лиза называла Серсею в том письме, которое прислала в Винтерфелл, но теперь она казалась уверенной, что именно Тирион был убийцей… не потому ли, что карлик здесь, под рукой, а королева пребывала в безопасности за стенами Красного замка, в сотнях лиг к югу? Кэтлин едва ли не жалела о том, что не сожгла письмо своей сестры прежде, чем прочитать его.

Сир Родрик потянул себя за бакенбарды.

– Яд, что ж… Это действительно мог быть и карлик. Или Серсея. Ведь говорят же, что яд – оружие женщины. Прошу вашего прощения, миледи. Но чтобы Цареубийца… я не слишком-то симпатизирую ему, но он не из той породы. Он слишком любит вид крови на своем золотом мече. Яд ли это был, миледи?

Кэтлин нахмурилась, чувствуя смутное беспокойство.

– А как еще можно было сделать смерть похожей на естественную? – Позади нее лорд Роберт заверещал от восторга, когда один из марионеточных рыцарей разрубил другого напополам и из раны на террасу хлынул поток красных опилок. Кэтлин поглядела на племянника и вздохнула. – Мальчишка не знает никакой дисциплины. Он никогда не сделается крепким настолько, чтобы править, если только не забрать его от матери на какое-то время.

– Его лорд-отец был согласен с вами, – сказал голос возле ее локтя. Она обернулась и увидела мэйстера Колмона с чашей вина в руке. – Знаете, он ведь намеревался отослать мальчишку на Драконий Камень… о, но я вмешался в ваш разговор. – Кадык задергался на горле мэйстера. – Боюсь, слишком увлекся чудесным вином лорда Хантера. Перспектива кровопролития смущает мои нервы…

– Вы ошибаетесь, мэйстер, – сказала Кэтлин. – Речь шла об Утесе Кастерли, а не о Драконьем Камне, и к приготовлениям приступили после смерти десницы без согласия моей сестры.

Голова мэйстера так сильно задергалась на его нелепой длинной шее, что он и сам стал похож на марионетку.

– Нет, прошу вашего прощения, миледи, именно лорд Джон…

Внизу громко ударил колокол, и знатные лорды, – а следом за ними и служанки, – оставив свои дела, двинулись к балюстраде. Внизу два стражника в небесно-синих плащах вывели Тириона Ланнистера. Пухлый септон Орлиного Гнезда проводил его в центр сада к вырезанной из белого с прожилками мрамора статуе плачущей женщины, вне сомнения, изображавшей Алису.

– Скверный коротышка, – сказал лорд Роберт хихикая. – Мама, можно я пущу его полетать? Я хочу увидеть, как он летает.

– Позже, мой милый, – пообещала ему Лиза.

– Сперва суд, – произнес сир Лин Корбрей, растягивая слова, – а казнь потом.

Мгновение спустя оба противника появились с противоположных сторон сада. Рыцаря сопровождали два молодых оруженосца, наемника – мастер над оружием Орлиного Гнезда.

Сир Вардис Иген был закован в сталь от головы до пят: тяжелые латы поверх кольчуги и подбитого сюрко. Большие круглые рондели, покрытые кремовой и голубой эмалью, под цвет луне и соколу дома Арренов, защищали уязвимое соединение руки и плеча. Юбка из находящих друг на друга металлических пластин прикрывала его тело ниже поясницы до середины бедра, сплошной горжет охватывал горло, из висков шлема вырастали соколиные крылья, а забрало изображало острый металлический клюв с узкой прорезью для глаз.

Бронн был настолько легко вооружен, что казался почти нагим рядом с рыцарем. Наемник ограничился черной промасленной кольчугой, надетой поверх проваренной кожи, кольчужным койфом и круглым стальным полушлемом с наносником. Высокие кожаные сапоги со стальными пластинами в известной мере защищали его ноги, диски черного железа были нашиты на пальцы перчаток. Тем не менее Кэтлин отметила, что наемник на половину ладони выше своего соперника и руки его длиннее… Кроме того, Бронн был на пятнадцать лет моложе сира Вардиса, насколько она могла судить.

Обратившись лицом друг к другу, они преклонили колена в траве перед плачущей женщиной. Ланнистер стоял между ними. Септон достал из мягкой тряпочной сумки на поясе граненую хрустальную сферу. Он высоко поднял кристалл над головой, и свет преломился. Радуги заплясали на лице Беса. Высоким торжественным напевом септон попросил богов взглянуть вниз и засвидетельствовать истину в душе этого человека; даровать ему жизнь и свободу, если он невиновен, в ином случае – послать ему смерть. Его голос отражался от башенных стен.

Когда последний отголосок его слов угас, септон опустил свой кристалл и заторопился прочь. Тирион наклонился и прошептал что-то на ухо Бронну, прежде чем стражники увели его. Наемник, гоготнув, поднялся и смахнул травинку с колена.

Роберт Аррен, лорд Орлиного Гнезда и Защитник Долины, нетерпеливо закопошился на своем высоком престоле.

– Когда они начнут драться? – жалобно спросил он.

Сиру Вардису помог подняться один из его оруженосцев. Другой принес ему треугольный щит почти в четыре фута высотой – массивный дуб, усиленный железными заклепками. Щит надели на его левую руку. Когда оружейных дел мастер Лизы предложил Бронну подобный щит, наемник сплюнул и отмахнулся. Трехдневная черная щетина закрывала его челюсти и щеки, но не брился он отнюдь не потому, что ему нечем было это сделать: лезвие его меча грозно светилось, как и подобает часами точившейся стали, к краю которой даже прикоснуться опасно.

Сир Вардис протянул руку в латной рукавице, а оруженосец вложил в нее изящный обоюдоострый длинный меч. Клинок украшал тонкий серебряный узор, изображавший горное небо. Рукоять была украшена соколиной головой, поперечина изображала крылья.

– Этот меч выковали для Джона в Королевской Гавани, – горделиво сказала Лиза своим гостям, наблюдая за пробным замахом сира Вардиса. – Он всегда брал его, садясь на Железный трон вместо короля Роберта. Правда, очаровательная вещь? Я подумала, что нашему чемпиону подобает отомстить за Джона его собственным клинком.

Гравированное серебряное лезвие было, вне всяких сомнений, прекрасным, но Кэтлин показалось, что сир Вардис наверняка чувствовал бы себя увереннее со своим собственным мечом. Но тем не менее ничего не сказала, устав от бесполезных споров с сестрой.

– Пусть они начнут биться! – крикнул лорд Роберт.

Сир Вардис обратился лицом к лорду Орлиного Гнезда, салютуя, приподнял свой меч:

– За Орлиное Гнездо и Долину!

Окруженный стражей Тирион Ланнистер сидел на балконе по другую сторону сада. Бронн повернулся к нему с небрежным салютом.