Всемирно известный психиатр, психотерапевт и писатель Ирвин Ялом посвятил свою карьеру консультированию людей, страдающих от тревоги или переживших утрату. Но ему еще никогда не приходилось давать советы самому себе, пока у его жены Мэрилин Ялом, не обнаружили рак. В этой книге Мэрилин и Ирв делятся тем, как они вступили в глубокую новую борьбу: Мэрилин, чтобы умереть достойной смертью, Ирв, чтобы научиться жить без нее.
Трогательная и невообразимо грустная история о том, как любить и жить без сожаления.
Я прочитала почти все книги Ялома переведённые на русский язык. Испытываю глубокую благодарность к авторам, за готовность делиться историей своей жизни и смерти. Ялом близкий, понятный, талантливый и высокообразованный автор. Человек, профессионально подходящий к жизни.
Качественное чтиво. Рекомендую всем, кто переживает потерею близких и любимых. Трогательное повествование также даёт понять, что можно жить полноценной жизнью до 100 лет.
Честная книга о том, что терять самого близкого человека – невыносимо больно. И что разумом это очень трудно принять. В этой книге великого психотерапевта Ирвина Ялома, я увидела путь человека к Богу. Пусть в этой книге напрямую не говорится о Боге. Но, там где заканчиваются силы человека, действует Бог. Через других людей, через возможность говорить с умершим человеком и чувствовать, что он тебя слышит. Эта книга о любви и об обретение мудрости. А любовь и путь к мудрости – и есть путь к Богу.
И, кстати, он абсолютно искренен и честен, когда говорит, что отвечает на письма читателей. На мое письмо ответ пришёл на следующей день. Человек невероятной щедрости души. Рекомендую читать и перечитывать его книги и писать ему и письма, пока еще можно
Ani Egoista а как вы раздобыли его адрес?)
Хорошо, что они написали эту книгу. На мой взгляд, этот опыт являлся проверкой идей Ялома на прочность. Пришлось не только вгляжыватьсясв солнце, но и наблюдать, как близкий человек, большая часть твоего мира, сгорает на этом солнце.
Мне грустно думать о своем исчезающем прошлом. Я единственный хранитель воспоминаний о стольких умерших людях – моих маме и папе, моей сестре, товарищах по играм, друзьях и пациентах, – которые теперь существуют лишь в виде импульсов в моей нервной системе. Они живы только в моем мозге.
Мое внимание привлекает отрывок на 59-й странице. Я описываю интервью с убитой горем пациенткой, Джулией, которая потеряла дорогого друга и развила у себя сильный страх смерти. – Что больше всего пугает вас в смерти? – спросил я. – Все то, что я не успела сделать в жизни, – ответила она. Это кажется мне чрезвычайно важным и представляет собой ключевой элемент моей психотерапевтической работы. Многие годы я был убежден, что существует положительная корреляция между страхом смерти и ощущением непрожитой жизни. Другими словами, чем меньше степень самореализации, тем сильнее страх смерти.
Читая о других скорбящих людях, я убеждаюсь, что им свойственны крайне разнообразные модели поведения. На днях я наткнулся на одну короткую статью, автор которой регулярно прослушивает старое голосовое сообщение от жены, сохранившееся в его телефоне. Я вздрагиваю, когда читаю его откровения: мне было бы слишком больно слушать голос Мэрилин. Боюсь, это может привести к зацикливанию на чувстве утраты и помешать ему начать новую жизнь. Впрочем, не исключено, что я слишком суров. Каждый переживает горе посвоему.
«Вглядываясь в солнце» и натыкаюсь на фрагмент про Эпикура (341–270 до н. э.), который приводит три ясных и убедительных довода против страха смерти. Первый довод гласит, что, поскольку душа смертна и погибает вместе с телом, после смерти у нас не будет сознания и, следовательно, страха. Согласно второму постулату, поскольку душа смертна и рассеивается после смерти, то смерть в конечном итоге есть ничто. То, что рассеялось, не может ощущаться, а все, что не ощущается, не имеет значения. Отсюда: «Когда наступает смерть, нас уже нет. Зачем бояться того, что мы не сможем почувствовать?» Хотя оба аргумента кажутся очевидными, самый сильный отклик во мне вызывает третий постулат. Эпикур утверждает, что состояние небытия после смерти тождественно состоянию небытия, в котором человек пребывал до рождения.
Стремление умереть достойно восходит к греческим и римским авторам – Сенеке, Эпиктету и Марку Аврелию. Каждый пытался осмыслить вселенную, в которой существование всякого человека рассматривалось как крошечная щель света между двумя вечностями тьмы, до жизни и после нее. Советуя жить как социально, так и рационально, эти философы хотели, чтобы мы не боялись смерти, но приняли ее неизбежность в великом порядке вещей.
Отзывы 37