Подчинение

Пролог

– Клуб «Пороки». Жду тебя ровно в девять вечера. Не опаздывай.

Строгий голос до сих пор не покидает разум. Вызывает дрожь по всему телу, порождает неприличные картинки в голове. Страшные и одновременно волнующие мое тело.

«Пороки».

Символично, правда? В одном слове будто хранятся ответы на все интересующие вопросы. Но это не так. Истину поведает лишь один человек, когда зайду и окажусь перед ним на коленях, покорно опустив голову вниз. Как он просил.

Бесполезно тянуть минуты, ждать снисхождения с небес. Я уже приняла непростое решение. Оно изменит мою жизнь раз и навсегда. И чем дольше стою здесь, тем труднее шагнуть в неизвестность.

Его условия просты и в то же время сложны для понимания. Они вызывают страх, и ужас, стоит только вспомнить увиденные картинки в гугле. Его предложение выходит за рамки приличия, оно пропитано порочным запретом. Прямо как название клуба. Если бы не обстоятельства и необходимость в большой сумме для мамы, я бы не стояла здесь и не вспоминала, что привело меня к отчаянному решению.

– Вы поставите мне незачет? – робко спрашиваю у него.

– Нет, у меня есть предложение получше… Я помогу погасить долг, а ты становишься моей нижней, – уверенно произносит он, пронизывая меня темными глазами.

– Но вы же мой преподаватель. Вдруг о нас кто-то узнает?

– Если ты будешь соблюдать все правила, никто о нас не узнает. Тем более, – он поднимается с кресла и встает напротив меня. – Мне показалось, что в прошлый раз тебе понравилось.

Ложь… Наглая ложь… Ни черта мне не понравилось! Я пошла на этот шаг ради денег. Ради спасения семьи. Ради любви к близким. И сейчас иду. Потому что у меня нет выбора.

Створки двери автоматически разъезжаются в стороны, как только делаю шаг вперед. Слева стоит секьюрити, внимательно проверяет содержимое моей сумочки, просматривает клубную карту с надписью «Гость» и указывает рукой на лестницу. А скоро вместо слова «Гость» появится мое имя. Габриэль Лаундж. Поднимаюсь на второй этаж, прохожу длинный коридор в неоново-красных оттенках.

Чувствую запах мускуса. Запах порока и запрета. Запах моего отчаянного положения. Страшно. Непривычно. Поджилки дрожат, стук каблуков раздается неравномерно, неуверенно. Адреналин в крови заставляет сердце учащенно биться в груди. От неизвестности мои нервы натянуты как тросы. Не до конца понимаю, что ожидать этим вечером, насколько низко будет мое падение.

Замираю перед дверью. Тридцать три. Внимательно рассматриваю цифры вырезанные на деревянной поверхности. Тяну время до последнего. Прикрываю глаза, выдохнув воздух. Так надо, Габи. Так надо. Либо ты, либо тебя.

Поднимаю руку, ещё секунду позволяю слабовольно подумать о побеге, но сжимаю кулак, впившись ногтями в кожу, и стучусь три раза. Вот и все. Слышу за дверью уверенные шаги. Ещё секунда и встречаюсь с его пронзительными черными омутами, готовыми превратить меня в прах.

– Ты опоздала, – раздается низкий строгий голос, заставляющий подскочить на месте.

– Простите, я…

– Входи, – не просьба – приказ. И я выполняю его незамедлительно.

В помещении, похожей на гостиничный номер люкс, темно, тишина давит на барабанные перепонки. Гостиная в светлых тонах с небольшой барной стойкой у окна обманчиво приветлива. Ведь в одну секунду это место может превратиться в обитель дьявола.

– Располагайся, – он показывает на мягкий диван. Я присаживаюсь на мягкую поверхность, он следом. Находится на расстоянии двух мест, но все же мне трудно чувствовать его рядом и смотреть в жгучие глаза. – Воду? Сок?

– Нет, спасибо.

Краем глаза замечаю на кофейном столике два наполненных стакана воды. Уже все решил за меня. Но у меня всегда есть право выбора, верно?

Мужчина берет свою порцию, делает маленький глоток, оставляет стакан. Наблюдаю за тем, как он завораживающе слизывает маленькую прозрачную капельку с нижней губы. Она пухлее, чем верхняя, давно это заметила. И взгляд его прямой. Пронизывающий. Он порождает желание спрятаться куда подальше и не высовываться.

– Вижу, ты подготовилась, – он окидывает внимательно черное платье до середины бедра и небольшой вырез декольте. – Ты хорошо подумала? – разрывает тишину низким голосом с легким, едва слышным акцентом.

Вот он и задал вопрос, ответ на который я долго обдумывала. Но, вопреки всем предрассудкам и аморальности своего поступка, произношу четко и вкрадчиво:

– Да.

– Что ж, – мужчина ухмыляется всего на мгновение, а затем уверенно произносит: – На колени.

Приказ. Жесткий. Не терпящий отлагательств. Сейчас он не тот человек, спешивший прийти на помощь непонимающей студентке, не тот добрый мужчина, спасший от необратимого шага. Он не мой профессор, а я не его студентка.

– С этого момента наш договор обретает силу. Ни одна живая душа в университете не должна знать о наших отношениях. Только в этом случае ты получишь деньги.

Согласна. Сейчас я согласна на что угодно. Да и самой не хотелось бы, чтобы кто-то узнал о необычной связи с преподавателем.

– Ты выполняешь любой приказ. Я прошу раздеться – ты раздеваешься, я прошу сделать мне приятно – ты выполняешь…

… если вы попросите вскрыть себе вены, я это тоже сделаю, не сомневайтесь.

Ирония лезет в самый неподходящий момент. О таком он меня не попросит. Безопасность. Добровольность. Разумность. Главные правила, нарушение которых несет за собой тяжелые последствия.

– Впредь ты называешь меня Профессором или Профессором Салливаном, – чеканит он уверенно. – Кивни, если согласна.

Киваю, глядя в его затягивающие темные омуты.

– Умница, Габриэль.

Мужская ладонь касается моей щеки. Большим пальцем он оттягивает нижнюю губу. Эти уверенные, четко выверенные движения, этот запах, впитавшийся в легкие за какие-то несколько секунд. Этот взгляд. От него невозможно спрятаться, невозможно разорвать зрительный контакт. Невозможно пошевелиться, когда на тебя так смотрят. И без того черные глаза становятся еще чернее. Сливаются со зрачком. Они похожи на бездну, в которую я лечу, не надев предварительно парашют.

Не могу оторваться от них. Знаю, что должна покорно смотреть вниз, как послушная кукла для утех. Должна. Но не могу. Пока что. Он не приказывал.

Профессор аккуратно расстегивает пуговицы на декольте моего платья до талии. Стягивает вниз за рукава вместе с лямками лифчика, обнажив стесненные в белье полушария и плоский живот. Его прикосновения мягкие, осторожные, но в то же время четкие, словно он продумал каждый шаг, прежде чем раздеть меня.

Чуткие пальцы уверенно поглаживают мои руки, плечи, поднимаются к шее, смыкаются на ней. Большой палец чуть надавливает на кадык. Контролирует дозу кислорода в легких. Страх подступает к горлу, но тут же уходит на второй план, когда мужчина ослабляет хватку, а твердый голос произносит:

– Ты готова служить мне? – поднимает уголки чувственных губ.

– Да, Профессор.

Теперь назад пути нет. Его и не будет. Только что я подписала личный договор с дьяволом. Врата порока защелкиваются за спиной. Я сама сделала шаг в пропасть. Ради семьи. Ради любимых людей.

Теперь будь что будет.

Глава 1

– Так, сегодня нужно сходить в деканат за списками, завтра устроить собрание совета, а в четверг… Эй, Габи, ты вообще меня слушаешь? – раздается над ухом звонкий голос.

– А? Что? – отвлекаюсь от телефона на зов подруги.

– Нам в деканат нужно сходить, а завтра на собрание. Помнишь про бал?

Помню-помню. Лучше бы не запоминала.

Как всегда, Лили сидит около меня с раскинутыми на парте блокнотами бумагами и прочей канцелярией. Еще немного, и она вытеснит меня на самый край. Куда дальше? И так сидим на последнем ряду. С одной стороны подруга, а с другой – девчонки из гламурного клуба. Рядом с ними лучше не садиться, иначе лекцию не услышишь за шушуканиями. Но сегодняшний день исключение – Лили ждет важный звонок и собирается часто выходить из аудитории. Прямо на занятии.

– Зачем нам в деканат?

– Ты опять все мимо кшей пропустила! Мне нужен список первокурсников. Вдруг кто-то захочет вступить в наш комитет? Мне помощь не помешает!

Ах да, совсем забыла. Лили заведует университетской жизнью. Бойкая, целеустремленная, пробивная до мозга костей. И рядом с ней я… Нет, не тихая, как вы могли подумать. Скорее не такая шумная, как моя лучшая подруга и соседка по общежитию. Наверное, если бы мы спали в одной комнате, то я бы засыпала ближе к трем часам ночи, а не в одиннадцать, как обычно.

Но это так, пустяки. Пока млушаю подругу, листаю ленту в телефоне. Здесь он один, здесь с лучшим другом, а на следующей обнимает меня и целует в подставленную щеку.

– Снова на него в Инстаграм любуешься? – Лили любопытно вытягивает шею. Ох, черт, надо было телефон заблокировать, пока она ничего не увидела.

– Нет!

– Дай сюда! – подруга отнимает мой айфон, снимает блокировку и устало вздыхает. Имеет право, уже который раз попадаюсь на одном и том же. – И долго ты будешь пялиться на его страницу?

– Ничего я не пялилась. Просто…

– Просто что? Уже соскучилась? – она иронично приподнимает брови.

Как же ты сейчас права, подруга. Соскучилась не то слово. Сердце трепетно подпрыгивает каждый раз при одном воспоминании, душа не на месте. Интересно, чем он сейчас занимается? Может, на тренировке? Или на занятиях. Первое, скорее всего – его расписание помню наизусть.

– Не переживай, скоро увидитесь. Ты вроде после занятий хотела умыкнуть?

– Ну да.

– Тогда терпи! – причитает Лили. – Но сначала мы сходим в деканат! Как звонок прозвенит, езжай хоть на все стороны света.

Только получится ли? Сегодня пятница, мне никто не запрещал покидать кампус. Надеюсь, преподаватель по культурологии не станет в первый же день закидывать нас заданиями с еженедельной отчетностью.

– Кстати, мне девчонки из группы поддержки сказали, что к нам молодой профессор перевелся.

– Неужели?

– Да-да. Говорят, красавчик, как Дэвид Ганди, – темные угольки Лили тут же заблестели от предвкушения.

– Ага, и такой же старый? – добавляю иронично. – Преподаватели-красавчики да еще и знающие свой предмет бывают только в сказках.

– Ну ты и зануда, Габи! Вот он зайдет, сама будешь слюнки пускать!

Прости, подруга, но сейчас я не могу быть веселой. Всего неделя вдали от дома, а уже все как на иголках. Не могу нормально есть, спать, даже поиски работы откладываю на потом, потому что все мысли уходят далеко от университетских забот и нового семестра. Начало второго курса, а я уже мечтаю о каникулах, чтобы поскорее вернуться в родные стены, к родным людям.

– Доброе утро, – произносит громкий мужской голос, а сразу за ним появляется его обладатель.

С высоты поточной аудитории не могу разглядеть его лицо. Мужчина опускает голову и достает что-то из своего портфеля. А затем поднимает темные, как ночь, глаза, внимательно оглядывая каждого из нас.

Сбоку, где сидят «гламурные девчонки», тут же раздается шепот. Он разносится как змейка вниз, к другим моим сокурсникам. Начинается. Сначала парни из футбольной команды, затем красавчик с четвертого курса, а теперь новый преподаватель. Когда на этот раз утихнет трепет? Давайте делать ставки. Лет через пять, не меньше.

– Я же тебе говорила, – толкает локтем Лили. – Дэвид Ганди в сторонке курит. Потрясающий красавчик.

И как она разглядела в нем красавчика с нашей высоты? Хм… Брюнет. Короткострижен. В черном костюме. Плечи еще широкие. Наверное. Сложно разглядеть отсюда. Ну, лицо, скорее всего, симпатичное и пропорциональное. А остальное…

Он точно копия Ганди?

– Меня зовут Профессор Салливан, – записывает свое имя на доске. Красивый подчерк, кстати. И широкий. Спасибо, что учитываете далеких пташек, как мы с Лили. – В этом семестре я буду преподавать у вас культурологию…

– Боже, какой у него голос, – слышу справа восторженный возглас.

– И не говори. А какая харизма…

И как они распознают его харизму? Объясните! Я ни черта не понимаю! Он и пяти минут в аудитории не пробыл, а девчонки уже начинают привязывать ему несуществующие качества. Остается только хмыкнуть. Главное, чтобы Лили на меня не посмотрела презрительно, как те гламурыши.

– Познакомимся в процессе занятий, а сейчас я расскажу план на семестр.

Хм… голос действительно красивый. Слова четко выговаривает, низкие нотки с капелькой хрипотцы ласкают слух. Да и легкий восточный акцент ему идет. Но, стоит ему продиктовать список тем, которые мы будем изучать, я отвлекаюсь от разглядывания нового лица и… ужасаюсь. Их не просто много, их слишком много. Я едва успеваю за ним записывать, да еще и вечные блокноты Лили лежат так, что облокотиться некуда.

– Ты не могла бы…

– Ой, мне звонят, – шепчет она и тихо выходит в коридор. Да, место мы выбрали удачное – около двери в самом колу аудитории, а беззвучный звонок спасает мою подругу от гневного взгляда профессора.

Интересно, эта канцелярская хрень так и будет здесь валяться? Она ужасно мешается. Ладно, попробуем вот так.

– Вы, – мужской голос раздается громче, чем обычно. Ребята мигом оборачиваются назад. Точнее на меня. Черт! Видимо, слишком громко передвигала канцелярию подруги со всякими висюльками и закладками на цепочке. – Почему не записываете темы?

На меня моментально уставляется пронзающий темный взгляд. Слишком темный, даже Лили не сравнится с ним. Чувствую его сильнее всех остальных. Лицо горит, не знаю, куда деть пальцы, не смею поднять глаза на преподавателя. Черт, как же стыдно! Так, Габи, собери волю в кулак. Тебе нужно набраться смелости, взглянуть на нового профессора и четко произнести:

– Простите.

Вот, молодец. Умеешь, когда захочешь.

– В следующий раз разберитесь с беспорядком на парте прежде, чем начнется занятие.

Это вы моей подруге скажите! Она, кстати, за дверь вышла. Вы разве не заметили? Ладно, плевать. Все равно эти слова вслух не произнесу, не подставлю.

Лили возвращается спустя десять минут и все же убирает со стола свои закладки и блокноты. В этот раз профессор Салливан замечание не делает, только смотрит иногда косо. Чаще на меня, нежели на Лили. Надеюсь, он не записал мою скромную персону в черный список. Я вовсе не виновата, честно-честно.

– К следующему занятию подготовьте, пожалуйста, список памятных мест, где вы побывали этим летом. Свободны, – произносит мужчина, после чего аудитория наполняется шорохом бумаги, звяканьем ручек и легкими женскими смешками.

Мимо нас проходят девочки с гламурного клуба, размахивая вперед-назад сумками от Шанель. Окидывают нас с подругой снисходительным взглядом и уходят. Особенно Элен Роланд. Никак не успокоится, что советом управляет не она, а моя гиперактивная Лили.

– Ну что, ты пойдешь со мной? – она стоит возле двери с сумкой-мешком наперевес, поглаживая поверхность темными пальцами.

– Ты иди, я тебя догоню.

И нет, я не составляю компанию подруге не потому что не хочу видеть лицо педантичной миссис Томпсон. Мне нужно решить одно дело, пока профессор Салливан на месте. Ведь я вряд ли смогу выполнить его задание, учитывая, что кроме нашего маленького домика в пригороде и летнего кафе я не видела ничего за каникулы.

Лили, надув полные темно-коричневые губы, уходит вслед за однокурсниками, а я спускаюсь вниз к кафедре. Профессор Салливан заполняет какие-то бумаги и не сразу поднимает голову.

Только сейчас внимательно могу рассмотреть то, от чего девчонки наверняка сейчас вопят в коридоре. На вид лет тридцать, не более. Черные как уголь глаза миндалевидного разреза, чуть полноватые губы, которые не делают из него девчонку с перекачанным силиконом вместо рта. Ничего, в общем-то, если смотреть на него как на мужчину. Но этот вопрос не ко мне, спасибо.

– Профессор Салливан, – а вот пояснять причину своего обращения немного затруднительно. Главное, чтобы язык не заплетался. Давай, Габи. Смелее. – У меня возникла одна проблема.

– Я вас внимательно слушаю, мисс…

– Лаундж… Габриэль Лаундж.

– Так… – он находит в списке мое имя и поднимает глаза. – Какая проблема у вас возникла?

– Дело в том, что во время каникул я не посетила ни одно историческое место. Вы не могли бы дать мне другое задание.

Что-то мне совсем не нравится, как профессор рассматривает меня. Конечно, я все понимаю, любопытство, задумчивость над моими словами, но это не значит, что меня нужно сканировать с головы до ног. Подумаешь, пришла в клетчатой красной рубашке и джинсах. Что здесь такого? Я же не из тех гламурных девчонок, расхаживающих в дорогих платьях из новой коллекции от «Шанель».

Меня смущает не только любопытство в прищуренных глазах, но и сведенные на переносице брови, буквально кричащие о недовольстве моими словами. Или о задумчивости? Что-то я совсем запуталась.

– Давайте поступим так. В воскресенье я приеду сюда на полтора часа. Зайдите в мой кабинет, я подготовлю для вас индивидуальное задание.

Он что, пошел мне навстречу? А по взгляду и не скажешь, что он так легко согласится. Я думала, профессор из тех, кто любит мучить студентов до последнего, пока тот не будет на коленях умолять поставить оценку за семестр. По себе знаю, уже сталкивалась с таким умником по этому же курсу. Взять культурологию повторно меня уговорила Лили, когда узнала об увольнении профессора Диккенса.

– Большое спасибо! – выкрикиваю слишком радостно. В ответ профессор Салливан слегка улыбается. А ему идет, кстати.

– Ступайте. И не опаздывайте. Ровно в три.

Да-да, я все поняла. Теперь профессор Салливан станет моим самым любимым преподавателем. После конфуза во время занятий он не отчитал меня. Спасибо! Главное, чтобы преподавал хорошо предмет и не заваливал на экзаменах и проверочных. Надеюсь, так и будет.

– О, ты уже освободилась? – в коридоре на третьем этаже сталкиваюсь с Лили – она только что вышла из кабинета миссис Томпсон.

– Да. Пошли перекусим! Хочу подкрепиться перед поездкой.

– Давай, – подруга тут же берет меня за руку и ведет по коридору к выходу. – Я заодно тебе все новости расскажу!

Ой-ой-ой. Если она начнет передавать все слухи, до кафетерия мы точно не дойдем.

– Представляешь, профессор Салливан теперь новый заведующий кафедры! Недавно защитил то ли докторскую, то ли кандидатскую, приехал к нам из Лондона!

– И что?

– Как что? – Лили округляет глаза. – Где ты еще видела таких преподавателей-красавчиков? К тому же еще и умных.

– Не факт, что он умный, всего одно занятие прошло. Может, ему кто-то помог так пробиться. Такого в жизни не бывает.

– Позвольте это мне решить, дамы, – раздается позади низкий голос с восточным акцентом.

Вместо того, чтобы идти вперед, тут же замираю на месте и торможу ребят позади. Коридор не особо широкий, позади начинают верещать о «тормозах на дороге». Однако, стоит им увидеть рядом преподавателя, тут же замолкают и тихонько добавляют: «Добрый вечер, профессор Салливан».

Только мне так легко не отделаться. Простым добрый вечер я не сделаю вид, что слова о познаниях нашего преподавателя шутка из последнего стендап-тура какого-нибудь начинающего комика. В груди тут же просыпается безошибочное чувство стыда. Ноющее и досадное. Именно оно не позволяет сразу повернуться к профессору и взглянуть в его темные глаза. Принять вину за сказанные вскользь слова. Черт! И, судя, по выражению лица, он не особо доволен моими высказываниями на свой счет.

– Вы не забыли о нашей договоренности в воскресенье, мисс Лаундж? – спрашивает преподаватель, не отрывая от меня угольно-черного взгляда.

– Д-да, конечно.

– Ровно в три. Не опаздывайте.

Он снисходительно окидывает Лили глазами, затем обходит нас и ступает прочь, оставив за собой чувство недосказанности и страха.

– А что у вас с красавчиком в воскресенье?

Это неважно, Лили. Совсем. Потому что ровно в три часа, чувствую, меня ждет самое страшное наказание. Пострашнее поездки домой и высказываний об умственных способностях нового преподавателя.

Ох, кажется, я попала по самое не хочу…

Глава 2

Поздней ночью здесь всегда тихо. Ни единого шороха, ни травинки не пошевелится, ни сильные ветра не побеспокоят. Ничего. Но когда раздастся громкий стук крышки от мусорного бака об асфальт, округа понимает – дверь лучше никому не открывать. Но исключения всегда бывают, правда?

Мой домик находится в конце улицы. Маленький, одноэтажный, отличающийся от остальных своей ветхостью. Вроде бы этим летом красила забор с новой зарплатой, пыталась облагородить фасад красными гортензиями, которые закрывали облезлые куски желтой краски.

Но все равно что-то изменилось.

В темноте мало что можно разглядеть. Интересно, зачем мама выключила уличные светильники? Я же писала, что приеду. Спят, наверное. Тогда почему в гостиной свет включен?

– Габи приехала! – по каменной дорожке, едва не спотыкаясь, бежит мой маленький герой. Вышел в чем есть, даже курточку не надел, которую я купила перед отъездом в кампус.

– Как поживает мой Дэни? – обнимаю своего брата и рассматриваю лицо самого главного мужчины в моей жизни. Ведь ради него приехала сюда сквозь пробки.

– Отлично! Мне поставили А за ответ! – он довольно выпячивает грудь.

– Это хорошо. У тебя еще сохранились пакеты с попкорном?

– Ну… – малыш тупит взгляд на тапочки. И обувь нормальную не надел. – Там Патрик взял упаковку, но еще одна должна остаться.

– Патрик?

Только не говорите, что мама привела нового ухажера домой в девять вечера? Да еще и при десятилетнем сыне? Тут же захожу в дом. Бросаю на пол рюкзак с небольшими пожитками, вытираю мокрые после дождя кроссовки о коврик. Тут же в нос проникает запах спиртного, из гостиной доносятся голоса звезд из вечернего шоу по ББС и чьи-то смешки. Принадлежат они не моей маме.

– Что здесь происходит?

Женщина, которую я привыкла за девятнадцать лет называть мамой, сидит развалившись на потрепанном диване в гостиной. На кофейном столике, пережившим, казалось, вторую мировую, стоят пять бутылок пива, чашка с попкорном на дне и небольшой бокал с виски. Наполовину пустым. А рядом с ней восседает мужчина с пивным брюхом и залысиной на темечке. Так и знала, что сорвется! Знала и все равно уехала в университет.

– Мам, ты уверена, что лечение тебе помогло? – внимательно заглядываю в родные медовые глаза, ладонью приглаживаю темные волосы. Уезжать из дома всегда тяжело, особенно непросто, когда каникулы заканчиваются, а родные смотрят на тебя так, будто прощаются навсегда. Но это же не так, верно?

– Не переживай. Клиника пошла мне на пользу. Недавно я записалась в клуб анонимных алкоголиков, они помогут держаться в тонусе, – улыбается мама полными, как у меня, губами. – Тем более я нашла работу, мне не до выпивки.

– Если что-то случится, сразу же мне звони. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, Габи, – из правого глаза стекает маленькая слезинка. – Ты уже такая взрослая, такая самостоятельная.

Да, мам. С тобой невозможно не повзрослеть, особенно после смерти папы. Но это так, ерунда. Главное, не забывай о Дэни, он не должен видеть тебя такой, какой видела я. Он еще ребенок, пусть хотя бы у него будет детство. Надеюсь, моих заработанных денег хватит на пару месяцев, пока ты будешь на испытательном сроке в той маленькой фирме.

– Я спрашиваю, что здесь происходит? – интересуюсь громче, прогоняя воспоминания недельной давности.

– О, Га-а-аби! – развязно протягивает мама. – Ты на выходные приехала? Что привезла?

Слишком много вопросов возникает в голове. В особенности о том, что у нас поздно вечером делает совершенно незнакомый мужчина.

– Габи хотела попкорн! – раздается сзади мальчишеский голос. – Патрик, ты обещал отдать!

– Да? – грубый бас не сразу врывается в мое сознание. Меня больше беспокоит сальной взгляд, скользнувший по моим джинсам и непромокаемой куртке с недавней распродажей. – А мы с Ванессой его съели.

– Кто вы такой? – обращаюсь к обладателю противно-пьяных глаз.

– Милая, не переживай, это мой знакомый из клуба анонимных алкоголиков, – посмеивается мама и громко икает. – Мы решили немного расслабиться на выходных.

– Расслабиться? Вот это ты называешь расслабиться? – показываю на бутылки пива.

– Слушай, девочка, ты чего развопилась? – мужчина подает голос.

– Действительно. Ты чего, Габи, – вторит мама.

Что за бардак здесь происходит? Да еще за всем этим наблюдает Дэни, любопытно хлопая большими серыми глазами.

– Милый, – шепчу на ухо брату, – между ящиками на кухне лежит запасная пачка попкорна на черный день. Приготовишь для меня?

– Да!

Мой герой тут же убегает на кухню и громко ищет заветный попкорн между ящиками. Надеюсь не услышит мое громкое:

– А теперь вон из моего дома!

– Эй, малявка! Полегче на поворотах!

– Я сказала вон! Или мне вызвать полицию? – внимательно смотрю на в миг протрезвевшее лицо незванного гостя. Весь съеживается, смотртит, как провинившийся ребенок снизу вверх. Вот так-то.

– Ванесса, позвони, когда будешь свободна.

Мужчина со второго раза поднимается с дивана и чуть кривоватой походкой покидает наш дом. Так, с одной проблемой разобрались, теперь надо приступить к другой. Капельницы у меня не осталось, звонить в неотложку нет смысла – она не так сильно пьяна.

– Ну и что ты натворила? – мама встает с дивана, тоже, кстати, со второй попытки, и упирает руки в бока. – У меня только-только жизнь начала налаживаться, а ты пришла и все испортила!

– Я? А кто клялся, что не возьмет в руки бутылку? Кто обещал мне, что не будет больше пить никогда в жизни? Я не говорю о том, что не нужно приводить в дом кого попало при маленьком ребенке!

– С чего это яйца начали учить курицу? Ты что, хозяйка жизни? – мама повышает тон. Ее чуть полноватое лицо краснеет, во взгляде появляется ярость наравне с опьянением. Передо мной стоит другой человек. Не моя мама. Чужая женщина, готовая разрушить наши жизни ради короткосрочной эйфории.

– Да, хозяйка! Ты же не можешь сама за собой уследить!

– Родила гадину на свою голову! Завтра же выкину все твои вещи из дома! Живи, где хочешь!

Не выкинешь. Потому что все пожитки я перевезла в общежитие, пока ты гуляла черт знает где, а маленький Дэни плакал под кроватью в моей комнате, потому что испугался одиночества.

Брата нахожу на кухне. Со спины кажется, что он внимательно следит, как в микроволновке крутится пакет с попкорном и каждый раз удивляется, когда лопается одна кукурузинка. Но стоит мне поравняться с ним и взглянуть в мальчишеское лицо, мое мнение меняется.

– Почему ты кричала на маму? – спрашивает не по-детски строгим тоном.

Слышал все-таки. А что я хотела? Сложно заглушить нашу ругать через тонкие стены. Черт! Обещала себе больше не повышать голос, когда Дэни дома и сама же нарушила его. Плохая из меня сестра. Оставила моего героя на произвол судьбы. Если бы не мамина клятва и ее работа, то вряд ли бы я уехала на третий семестр. Взяла бы академический отпуск, а потом бы доучилась. Никогда не поздно, верно?

– Потому что мама повела себя неправильно, милый.

– Я специально в Инстаграм ничего не выставлял.

То есть он все видел? Видел маму пьяную и ничего не говорил об этом?

– Почему?

– Иначе ты будешь ходить грустная все выходные. А я хочу с тобой повеселиться. Ты же сводишь меня завтра на гонки?

– Конечно свожу, – потряхиваю брата по густой шатенистой шевелюре. – Пошли кино включим, а мама пока приберется в гостиной.

Отвожу брата в нашу комнату и включаю на ноутбуке «Монстры на каникулах». Нашей она стала с недавнего времени, потому что в комнате Дэни течет крыша, а у нас не хватает денег, чтобы ее починить. Я кое-как сделала заплатку, посмотрев видео на Ютубе, но вряд ли она продержится хотя бы месяц. Пусть лучше у меня поспит, пока я живу в общежитии.

Пытаюсь смеяться вместе с братом, улыбаться смешным перепалкам между героями, но в душе все равно остается неприятный осадок.

Родила гадину на свою голову…

Лучше бы я сделала аборт и не слушала твоего отца…

Если бы не ты, я бы стала лучшей танцовщицей Соединенного Королевства…

Это не все фразочки, которые доносятся от пьяной мамы. Неприятно знаете ли слышать такое от женщины, которая тебя родила. Год назад я расплакалась из-за «жертвы аборта», когда мама впервые при нас напилась, через месяц заглушила в себе боль, а через полгода и вовсе перестала обращать внимание. Пыталась вылить весь алкоголь в доме, бороться, говорить себе, что это действие виски, ликера или пива.

Нет, это все она. Никакие оправдания больше не работают. И я прекрасно знаю, что в гостиной также не убрано, что мама сейчас наверняка сидит в туалете и договаривается с кем-то из своих дружков о ночной сходке. Скорее всего, через час захлопнется входная дверь, на выходных маму я не увижу, а лечение, которое она проходила все лето, окажется бессмысленным.

С этими мыслями я погружаюсь в сон…

Как и обещала, с утра веду своего героя на гонки в местный парк. Мы смотрим за битвой профессионалов из разных стран на трассе, едим мороженное и сладкую вату, после гуляем по городу. Дэни делает селфи и выкладывает в Инстаграм, я тоже публикую фотографии с любимым братиком.

– Ты же приедешь на следующей неделе? – с надеждой в серебристых глазах спрашивает Дэни.

– Конечно! Куда я денусь.

– А мама сказала, что ты не захочешь больше приезжать.

– Это еще почему?

– Говорит, что найдешь себе плохого парня и будешь с ним попкорн есть.

В голосе брата моментально появляется грусть, в то время как внутри меня разрастаются волны злости. А все почему? Потому что одна мадам, которая называется нашей матерью, говорит всякую ерунду на пьяную голову! Черт!

– Послушай, – присаживаюсь рядом с братом, чтобы быть на одном уровне, – даже если у меня будет миллион парней, я никогда тебя не оставлю. Ты же мой маленький герой, верно?

– Да!

– Пойдем лучше в парк.

Только в такие моменты я забываю о реальности. О боли и страданиях. О том, что нас ждет, когда мы вернемся домой. Точнее кто. Утром маму я не видела, а в гостиной царил все тот же беспорядок.

Домой возвращаемся ближе к вечеру. Дэни чуть ли не засыпает в автобусе, да и я готова вырубиться на ходу. От остановки до дома идем еще минут десять. Гуляем, я бы сказала, потому что темп у нас очень медленный.

Однако в глубине души понимаю, что я всего лишь отсрочиваю встречу с матерью.

Не хочу заходить в дом снова видеть ее вместе с «братом по несчастью». Но рано или поздно я подойду к нашей перепачканной дорожке, взгляну засохшие кустарники, которые мама не полила вовремя, и увижу…

… что дверь в наш дом приоткрыта.

– Габи, это мама пришла? – спрашивает Дэни чересчур громко. А я пошевелиться не могу. Не могу шагнуть вперед и посмотреть, что там. Страшно.

Быстро достаю телефон, набираю три девятки и сообщаю полиции о незаконном проникновении. Вряд ли мама специально оставила открытой дверь, а я перед уходом закрыла.

– Тише. Сейчас приедут копы и разберутся. Давай пока снаружи подождем.