Закрывая за собой дверь

«Я не люблю тебя и не хочу с тобой жить», – эта фраза настолько его разозлила, что он в ярости поднял руку и наотмашь ударил её по щеке. Под тяжестью мужской ладони, Ева повалилась на кровать. Её лицо было заплаканным, а тушь, размытая слезами, оставляла под глазами чёрные разводы.

Он стоял над ней, смотря свирепым взглядом хищника, который готов растерзать свою жертву. «И с кем ты будешь? С этим уродом?» Он не стал называть его имя. Ему было противно произносить это слово, не достоин этот человек того, чтобы его имя говорил он.

Он желал сделать что-то ещё, более устрашающее, поэтому взял с тумбочки светильник и запустил его в стену. Достигая своей цели тот разбился вдребезги. Девушка тем временем сползла с кровати, словно пытаясь пытаться бежать. Ева завизжала, забившись в угол между кроватью и тумбочкой. Она закрыла лицо руками, не желая видеть это чудовище перед собой. Борис наклонился, ухватился за её руку и выволок на середину комнаты.

***

Открыв глаза, она не поняла, где находится. Белые стены и мёртвая тишина. Она повернула голову налево, увидев перед собой чистое окно, за которым медленно кружили снежинки, ударяясь периодически о стекло, словно они хотели залететь внутрь этого здания. Было ощущение тишины и покоя на улице, словно время притормозило на какое-то время и перестало нервно бежать вперёд.

Повернув голову обратно Ева поняла, что пока такие сложные повороты не для неё, потому что закружилась голова, а тошнота, подкатившаяся к горлу, сделала невозможным сделать следующий поворот головы.

Услышав звук закрывающейся двери, она поняла, кто-то вошёл, значит ей сейчас удастся спросить о том, где она и, что произошло. Медсестра подошла неслышно, словно она натренировалась ходить таким образом, чтобы пациенты не ожидали её увидеть.

«Где я?», – спросила Ева, как только девушка поравнялась с её головой. Медсестра, задевшая капельницу, чтобы осмотреть банку с лекарством, повернув голову к девушке и вместо ответа, побежала прочь из палаты, с криками: «Она очнулась».

***

Прошло три месяца после того, как девушка смогла встать и дойти сама до уборной. Врач рассказал, что поступила в отделение она в ужасном состоянии, они были уверенны, что выжить девушке не удастся, поскольку множественные переломы и внутренние повреждения были несовместимы с жизнью.

Нашли Еву на трассе, она лежала в кювете. Один из проезжающих водителей остановился, чтобы сделать свои дела. Он услышал в темноте стоны, думал, что почудилось, но когда направил фонарь в сторону издаваемых звуков, то увидел человека, лежащего на обочине.

Одежда была разорвана, окровавлена и совсем не по сезону. На ней не было ни куртки, ни обуви, а лохмотья, оставшиеся на теле, напоминали пижаму. Обнаруженная девушка лежала на гравии, словно её выкинули, как ненужную вещь и оставили умирать. Этот человек смог доставить её до больницы и тем самым спас жизнь.

Слушая рассказчика, Ева не помнила этот отрезок времени, а последней картиной в её памяти были налившиеся кровью, красные глаза Бориса, который что-то кричал прям возле её лица. Она слышала его голос, словно находилась где-то далеко от него, плохо соображая и понимая происходящее.

За Евой ухаживали несколько медсестёр, которые работали посменно в реанимации, но больше всего она подружилась с одной из них. Девушка была по национальности узбечкой, звали её красивым именем Нафиса. Длинная, чёрная коса до пояса, тёмные, как смола брови, которые были настолько густыми, что любой мастер взял бы за работу с ними две цены, приятная и добрая улыбка ‒ всё это выделяло медсестру на фоне других.

Девушки много разговаривали, самое главное, в чём особенно нравилась Нафиса Еве, так это в том, что та не спрашивала про всё, что с ней произошло, как другие. Медсёстры сначала очень часто расспрашивали девушку про того человека, который мог так с ней поступить. Рассказывать, вспоминать и даже думать Еве вовсе не хотелось, поэтому она предпочитала отмалчиваться по поводу этого вопроса.

Постепенно девушка расслабилась и стала понимать, что тут она в безопасности, поскольку так просто никого сюда не пустят. Там внизу, как сказала Нафиса, есть пост охраны, да даже если посетители и могут зайти сюда, то в отделении реанимации свидания точно были запрещены.

Слушать узбечку Еве очень нравилось, её голос будто успокаивал и убаюкивал. В момент, когда она переворачивала её с какой-то целью, для успокоения часто рассказывала какие-то истории из своей жизни или из жизни этой больницы.

Любое движение для девушки пока были болезненными и, чтобы перевернуться на другую сторону, приходилось прикладывать большие усилия, пользуясь посторонней помощью.

Время шло, и Ева шла на поправку. Когда она смогла передвигаться по коридору, держась за стенку, то снежинки окном уже превратились в мокрые капли, которые забрызгивали всё стекло.

Она видела только небо, потому что находилась высоко. Реанимация располагалась на 12-ом этаже большого здания больницы, до которого не дотягивались никакие деревья. Поэтому всё, что она могла видеть долгое время было связано с небом или с осадками, падающими с него.

Весной её перевели в другую палату, нужно было освобождать место для тех, кто нуждался в скорой помощи так же, как и она. Теперь у неё были соседки, с которыми можно было пообщаться, а за окном берёзка, ветви которой прикасались к стеклу.

Больше всего девушку обрадовало именно это деревце, на котором уже набухали почки и зарождалась новая жизнь. Сам зелёный цвет маленьких ещё совсем листьев, настолько её поражал и восхищал, что она не могла оторвать от этого зрелища глаз, поэтому первые несколько дней часто стояла возле окна столько, сколько могла, пока не начинали ныть ноги.

Она очень сильно скучала по Нафисе, которая хоть и заходила к девушке каждый день, но проводила с ней не больше, чем пять минут, поскольку всегда торопилась. Недавно к ним привезли похожего больного, который имел такие повреждения организма, что врачам пришлось собирать того по маленьким кусочкам.

Мужчина здоровый, крепкий, но каким-то образом выпал с пятого этажа. Странный случай с ним произошёл, он оказался на лестничной перегородке в подъезде, где решил покурить, а потом вдруг выпал.

Нафиса часто рассказывала ей разные случаи, связанные со своей работой, а Еве было интересно слушать всё, что только могла она поведать, поскольку она настолько привыкла к этой девушке, настолько привязалась к ней, что любая минута рядом были счастьем и большой радостью.

Кроме всего прочего, девушка подружилась с теми, кто лежал в отделении, правда некоторые уходили слишком быстро, не успев рассказать всех историй из своей жизни.

Одна из соседок по палате, бабушка Вера, лежала после операции, поступила вместе с Евой. Им вместе суждено было провести долгое время, в связи с чем больные стали лучшими подругами в этом отделении. Они вместе кушали, вместе ложились спать и вместе прогуливались по коридору перед сном, держась за руку друг друга.

Однажды в палату зашёл врач, который сообщил девушке, что её ждёт мужчина. Он следователь, пришёл задать её несколько вопросов по поводу какого-то дела.

Сотрудник полиции был тот же самый, который приходил и к ней, когда она ещё лежала в реанимации. В момент, когда она очнулась, уже появился этот человек, поскольку было заведено уголовное дело и начато расследование по поводу того, кто мог совершить с ней такое.

Ева была бы рада помочь следствию, но она ничего не помнила, кроме ссоры с мужем. Дальше провал, словно ничего и не было. У неё в голове не хватало большого куска времени, которое не восстанавливалось, возможно и к лучшему.

Следователь говорил, что по её делу был опрошен супруг. Но тот после ссоры имел алиби и находился в обществе с друзьями, которые пришли к нему домой сами, а супруга, по его словам, ушла из дома самостоятельно. Больше он её не видел.

Так же Борис, муж Евы, утверждал в своих показаниях, что девушка собиралась с ним развестись, поэтому он предполагает, что она уехала со своим любовником, а вот кто он, тот не смог сказать.

***

То, что говорил следователь сегодня, казалось ей странным. Он утверждал, что её супруг Борис, выпал недавно из окна, пока находится без сознания, но, поскольку, эти двое пока ещё состоят в законном браке, то он вынужден опросить девушку, вдруг она может помочь следствию и подсказать, кто желал ему зла.

***

‒ Кто мог желать вашему супругу зла? ‒ Анатолий смотрел пристально в глаза девушке, желая увидеть каждую эмоцию, который посылает импульс тела, заставляя напряжённое лицо реагировать. Он знает, что выдать человека могут довольно мелкие детали, которые ускользают от глаз простого человека.

Им выделили процедурный кабинет, поэтому следователь занял кресло медсестры, а Ева сидела на своём законном месте, как больной, пришедший к врачу.

‒ Я плохо представляю данный факт, кто ему мог желать зла? Да кто угодно. Он не был спокойным и добрым человеком. Боря вспыльчив, мог накричать на соседку за то, что та не смотрит за своей собакой, например.

‒ Думаю, что соседка не могла толкнуть вашего супруга. Слишком силы не равны, ‒ он не замечал в своей собеседнице ничего необычного, та смотрела на свои руки, сцепленные в замок, то поднимала голову, устремляя вдаль взгляд. Понятно и без пристального наблюдения, что Ева не хочет разговаривать на эту тему.

Он и в прошлый раз тяжело вытаскивал из неё какую-то информацию. Тогда Ева была под действием лекарств, поэтому следователь верил девушке, та могла не помнить тонкостей происшествия, но кто наносил ей увечья и почему, она не могла забыть, думал Анатолий, но по какой-то причине не говорит.

Жертвы насилия такого плана часто могут просто бояться своего мучителя, об этом Анатолий прекрасно знал, но заставить её признаться он никак не мог. Тем более, что врачи не рекомендовали давить на девушку, находящуюся на грани жизни и смерти в тот момент.

‒ В том, что произошло с вами, виноват ваш супруг? ‒ ему нужно было продолжать допрос, у него такая работа.

Ева помолчала, задумалась, потом посмотрела на молодого человека за столом и рассказала всё ровно тоже, что и тогда. После ссоры с Борисом она больше ничего не помнит.

‒ А почему он остался жив, если вы говорите, что он упал с пятого этажа? И где это произошло, в нашем доме? ‒ она впервые посмотрела на него.

‒ Улица Рукавишникова, 25 А, подъезд 3.

‒ Там же жила моя подруга, Оксанка Матвеева, как он там оказался…

‒ Если вы там были, то знаете, что на каждом этаже в подъезде есть выход на балкон, где железные перила преграждали выпадение людей. Так вот одна часть пролёта была выкручена и установлена в таком виде, чтобы, облокотившись на неё, человек мог выпасть.

Но в любом случае, даже если он и сам выпал, то расстояние его нахождения от дома указывает на то, что его всё же толкнули. А остался жив, потому что внизу есть пристроенное кафе, вот на крышу его он и упал, конечно, прорвал материал, приземлившись на асфальт. А вы знали, что у вашего мужа была любовница?

‒ Как так? Он же всегда меня ревновал, всё подозревал, следил, когда успел? А кто она? ‒ Ева поняла, что, если он спрашивает, значит ему уже известна эта дама.

‒ Оксана Матвеева. Он с ней встречался на протяжении четырёх лет.

‒ Что, как так? ‒ она хотела что-то ещё сказать, но замолчала на полуслове. Зачем он ей это всё рассказывает? У неё не было чувства ревности к этому человеку. Она была бы счастлива никогда и ничего о нём не слышать, а этот следователь, словно специально пришёл мучить её.

‒ Почему вы не хотите признать, что это он вас избил?

‒ Но вы же сами сказали, ещё тогда, что у него алиби, что из дома он никуда не выезжал.

‒ Действительно. Были проверены камеры наружного наблюдения вашего подъезда, где ничего не обнаружено и опрошены соседи, которые ничего подозрительного не слышали. И действительно к нему приходили друзья в то время, которое он указывал.

Одна из соседок тогда сказала, что видела, как девушка в вашем пальто и с вашими волосами выходила из подъезда. Она живёт на первом этаже, лица правда не разглядела.

Еве было сложно говорить с этим человеком, она так хотела просто забыт, как страшный сон всё, что происходило в тот день. Ей не нужно было это расследование, она не собиралась никого карать, никого наказывать, ей бы самой просто выжить. Но этот следователь настойчиво продолжал изводить её своими глупыми и дурацкими расспросами.

‒ Я понимаю, что вам тяжело, но тот человек должен быть наказан, вы не боитесь, что он найдёт вас, сделает то, что не сделал до самого конца? Он же может убить вас. Вы должны рассказать следствию всё, как было. Мы вас защитим и поможем.

Она сомневалась в его защите, сомневалась в его помощи. Этот следователь точно её не спасёт. Единственный выход ‒ это уехать из города навсегда. Всё оставить и скрыться. Ей уже ничего не нужно.

‒ Может это всё же Эдуард Ижевский, про которого я спрашивал в прошлый раз. Ваш супруг тогда говорил, что мужчина является вашим любовником, что вы скорее всего с ним уехали.

‒ А что с ним? ‒ она испуганно посмотрела на него, неужели и этот несчастный пострадал? Её муж Борис ревновал ко многим мужчинам свою супругу, а последней жертвой стал коллега по работе. Эдик как-то раз подвозил её домой, так как ему было по пути, а машина Евы сломалась. Ей пришлось оставить автомобиль на автостоянке и забрать только на следующий день.

‒ С ним всё хорошо. Мы его проверяли, он в день происшествия находился совсем не в городе. С семьёй отдыхал за границей.