Луна и шесть пенсов

Прекрасный роман любимого автора,но название нового перевода как-то режет глаз.Луна и грош для русского читателя звучит лучше.

Давно хотела прочитать эту книгу Моэма. Она произвела на меня хорошее впечатление, хоть я и ожидала, что она мне понравится больше.

Главный герой романа, Чарльз Стрикленд, - обычный, скучный биржевой маклер, пока в возрасте 40 с небольшим лет он не бросает жену и семью, чтобы стать художником. Моэм написал эту книгу в 1919 году, и она вдохновлена жизнью Поля Гогена. Книга описывает человека, одержимого потребностью творить, чего бы это ни стоило его семье, ему самому или другим. Она переносит его из Парижа в Марсель и, наконец, на Таити, где он по-настоящему находит своё место и начинает создавать свои самые заметные работы.

Магия Моэма, на мой взгляд, заключается в его силе повествования, которая проистекает из глубокого понимания человеческих эмоций. Его анализ человеческих черт забавляет читателя, и создается ощущение, что он сидит позади вас и шепчет вам на ухо свою историю, пока вы читаете.

Книга также представляет собой философскую дискуссию об искусстве как выражении красоты против высвобождения самовыражения. Это книга о контрастах между нормальным и безумным, гениальностью и здравомыслием, обычным и экстраординарным, сдержанным и свободным.

Этот роман - исследование того, как много настоящий художник готов сделать ради своего искусства: не только сколько он вытерпит, но и сколько причинит другим. Вам не может нравиться персонаж Моэма, Стрикленд, и, я думаю, вы не можете по-настоящему понять его. Даже рассказчику так и не удаётся понять этого человека, хотя он наблюдал за ним всю жизнь.

Один из важных вопросов, который поднимает Моэм в этом романе, заключается в том, что составляет успех и кто решает, успешны ли вы. Действительно ли дело в том, сколько вы приобретаете внешне или сколько вы приобретаете внутренне?

Я думаю, Моэм думал, что мы слишком часто придаём жизни неправильный смысл, что мы слишком часто стремимся к тому, что, по словам других, должно быть нашим желанием, вместо того, о чём наша душа вопиет по ночам. Никто из нас не хочет быть Стриклендом. Мы даже не хотим знать Стрикленда, но каждый из нас стоит перед одним и тем же выбором - выбрать свой собственный путь или следовать диктату общества - и слишком часто мы принимаем неправильное решение.

Это слова смешного толстяка Дирка Стрёва, пишущего пошлые картинки, простодушного чудака над которым смеются даже в горе, но, в то же время, он внутри круга под названием искусство, он обладает удивительным даром видеть красоту и видеть подлинное искусство ещё на той стадии, когда и сам творец не осознает своего гения, а Стрёв уже видит - у него внутри огромная и непостижимая для обывателя вселенная, способная улавливать сигналы настоящего искусства. Это удивительно для меня и непостижимо. Это ведь тоже своего рода гений, но только с другой стороны процесса под названием искусство. Есть люди, которые создают, а есть люди, которые улавливают в огромном потоке песка крупицы золота, и, беззаветно преданные самому процессу творчества, пытаются ретранслировать его простым обывателям со словами: вот же она – красота, вот она – мелодия души художника, услышьте же её. И по сути своей Стрёв такой же маргинал для общества, как и Стрикленд, его зеркальное отображение. Удивительно тонко и беспощадно разыграна Моэмом партия с Бланш Стрёв. Для Стрёва отпустить от себя женщину, которую боготворил к человеку, чьим творчеством он восхищен – это не унижение, это иное измерение в морально-нравственных приоритетах. Искусство первично, социум – вторичен, даже если он причиняет боль. Нестерпимую боль. Но в мире Стрёва существует искусство, и Стрикленд-человек, причинивший боль Стрёву-человеку, отходит на второй план, а на первый выходит Стрикленд-гений, Стрикленд-художник, чей гений Стрёв умеет видеть.

Много уже было сказано и написано о Чарльзе Стрикленде, о его прототипе Гогене, но, на мой взгляд, Моэм не ставил целью написать художественную биографию великого французского художника, все-таки автор, приглашая читателя изнутри посмотреть на мир художника, в том числе и для себя, пытался понять что есть мир художника, вообще мир человека искусства, можем ли мы судить их общепринятыми нормами морали и нравственности? Мир Стрикленда невозможно измерить, оценить обычными мерками и правилами – у него своя вселенная; а луна и грош – материальное и духовное, земное и небесное, - не имеют никакого значения во внутренней вселенной художника, в том мире, где у пальм синие листья, а точкой отсчета является стремление творить, искать, не оглядываясь на обыденность.Для него не имели значения ни голод, ни нищета, ни неустроенность – важным был внутренний огонь, поиски идеала:

Во вселенной Стрикленда не действуют законы обычного социума, хотя, на мой взгляд, со своей женой Стрикленд поступил очень честно – ушел. Вышел из буржуазного круга, чтобы однажды на Таити создать то, что всю жизнь искал по всему миру. Но Моэм удивительный писатель, описывая жизнь Стрикленда, как бы далекого от обычного человека, ходящего изо дня в день на службу, или работающего на себя – неважно, тем не менее, говорит и нам, что человек измеряется не наличием грошей в кармане, а внутренней жизнью, стремлением к себе самому, к попыткам найти себя. Как нашел себя Абрагам, отказавшись от привычного материального благополучия:

И как нашли себя на далеких островах капитан Брюно и его жена: Там, где ничего не было, теперь все цветет. Я тоже создал красоту. Ах, вы не понимаете, что значит смотреть на высокие деревья и думать: каждое посажено моими руками. Не каждый может создавать произведения искусства, но каждый может найти свой собственный жизненный путь. Научиться создавать красоту. И не важно кто ты – блестящий хирург, увлеченная своим делом учительница или токарь, - важно найти свое дело. Не это ли главное в жизни?

«Гений и злодейство – вещи несовместные», утверждал Александр Сергеевич Пушкин. Вовсе нет, отвечает ему Моэм. Больше того, злодейства гения вполне объяснимы и даже закономерны. Он настолько погружен в себя, настолько занят тем делом, которому служит, что на других людей у него нет ни времени, ни сил. А главное злодейство проистекает именно из этого – равнодушия. «Бойтесь равнодушных, только с их молчаливого согласия совершаются все предательства и убийства на планете». В наше время Стрикленда несомненно сочли бы психопатом, то есть человеком, неспособным чувствовать чужую боль. Не то чтобы он намеренно хочет привести в ярость и отчаяние жену, бросая её без средств к существованию после многих лет вполне успешной жизни. Не то чтобы он хочет разбить чужую семью и довести барышню до самоубийства. Не то чтобы… Ряд можно множить, сути это не меняет. Стрикленду абсолютно плевать на людей. И картины он пишет ни на секунду ни ради них (а также не ради денег и призвания). Он, как справедливо утверждает повествователь, одержим. Красотой ли, искусством ли, итог один – среди людей ему нет места. Забавно, но Стрикленд – это доведение до логического завершения образа Ларри из «Острия бритвы» (хотя «Острие» и написано двадцать пять лет спустя). Идея абсолютной свободы, независимости от общественного мнения, Моэма волновала всю жизнь. Как всю жизнь волновали его человеческие страсти – неслучайно первый крупный его роман называется «Бремя страстей человеческих». Что же касается искусства, то тут Моэм далёк от оптимизма. Много ли людей могут реально почувствовать и оценить гениальность Стрикленда? Десятки? Единицы? Остальным расскажут, что он велик, и они поверят.

Именно о таком, странном с точки зрения большинства, человеке и рассказывает книга.

Некоторые гении имеют прескверный характер и мастерски портят жизнь окружающим. Особенно достается тем, кто к своему несчастью их искренне любит. На первый взгляд Чарльз Стрикленд именно такой. Да и на второй взгляд тоже. Честно говоря даже к концу книги мое мнение о его характере особо не изменилось. По-прежнему считаю Стрикленда мерзкой личностью. Но автор так логично и понятно изложил его образ жизни и его мысли, влияющие на жизненные ценности, что я стала этого человека понимать. Возникла даже мысль, что его гениальность и его характер всего лишь две стороны одной медали. Он неприятен т.к. непонятен, а непонятен т. к. гениален и именно талант вынуждает его к особому образу жизни и взаимоотношениям с окружающими. Вел бы он себя как морально-правильный человек - не бросил бы жену и детей после семнадцати лет брака, но в этом случае никогда бы не стал художником. И вот вопрос оправдывает ли гениальность поступки человека?

Моэм, на мой взгляд, осознанно написал историю совершенно неприятного и несимпатичного для читателя персонажа и именно этим сделал свою книгу привлекательной и реалистичной.