audioraamatRaamatu kestus 7 t. 15 min.
2013 aasta
Золотая цепь. Пролив бурь
Raamatust
Александр Грин – один из ярчайших русских писателей, относивший себя к символистам. Он прожил непростую, полную борьбы и терзаний жизнь, что нашло отражение в его творчестве и выкристаллизовалось в необычный, возвышенный, красивый и романтичный стиль.
«Золотая цепь» – одна из ярчайших работ Грина.
«… Кто-то в самом низу оставил загадочные слова: „Что знаем мы о себе?“
Я с грустью перечитывал эти слова. Мне было шестнадцать лет, но я уже знал, как больно жалит пчела – Грусть. Надпись в особенности терзала тем, что недавно парни с «Мелузины», напоив меня особым коктейлем, испортили мне кожу на правой руке, выколов татуировку в виде трех слов: «Я все знаю». Они высмеяли меня за то, что я читал книги, – прочел много книг и мог ответить на такие вопросы, какие им никогда не приходили в голову.»
– Хорошо Ксаверий! Что ожидает нас сегодня и вообще?
– Вот это называется спросить основательно! – расхохотался Галуэй.
Автомат качнул головой, открыл рот, захлопал губами, и я услышал резкий, как скрип ставни, ответ: – Разве я прорицатель? Все вы умрете; а ты, спрашивающий меня, умрешь первый.»
Žanrid ja sildid
Jätke arvustus
Его ум требовал живой сказки, душа просила покоя
Они высмеяли меня за то, что я читал книги, прочел много книг и мог ответить на такие вопросы, какие им никогда не приходили в голову.
Такое сожжение кораблей немедленно отозвалось в сердце и уме, – сердце перевернулось, и я увидел, что поступил опрометчиво
...если любовь велика, все должно умолкнуть, все другие соображения. Пусть другие судят о наших поступках как хотят, если есть это вечное оправдание. Ни разница положений, ни состояние не должны стоять на пути и мешать. Надо верить тому, кого любишь, нет высшего доказательства любви. Человек часто не замечает, как своими поступками он производит невыгодное для себя впечатление, не желая в то же время сделать ни чего дурного...Вы очень молоды, а человеку молодому, как вы, довольно иногда созданного им самим призрака, чтобы решить дело в любую сторону, а затем - легче умереть, чем признаться в ошибке.
Волнение прошлого. Несчастен тот, кто недоступен этому изысканному чувству; в нем расстилается свет сна и звучит грустное удивление. Никогда, никогда больше не повторится оно! По мере ухода лет уходит его осязаемость, меняется форма, пропадают подробности.
