Соблазн частной жизни

висящих на стенах или скрытых обложками альбомов – в одном таком альбоме Лера впервые увидела «Рай» Тинторетто, и если бы не это, вряд ли она решила бы поступать на историю искусств в МГУ. А трагичность не

ненавижу! – А то у нас все без бородавок. – Лера не смогла сдержать улыбку. – И в обеденный перерыв о Рембрандте беседуют. – Да все я понимаю, – мрачно произнес Андрей. – Думаешь, я совсем дурак, про духовность про нашу буду тебе впаривать? Видал я ее, нашу духовность, особенно у подольской братвы… Ничего я не знаю, Лера. А жить тошно. – А жена, семья? – Да как-то… Вовремя не завел, а теперь уже и не хочется. Снял однажды за сто марок проститутку на Кудамм. И противно, не поверишь. Хоть в Москве не пренебрегал. Страсть изображает, а все равно ведь видно, что притворяется. – А ты думал, она тебе за сто марок вечную любовь подарит? – поинтересовалась Лера. – Я и подороже пробовал. В Гамбурге. За пятьсот, – не уловив иронии, возразил Андрей.  – И то же самое, никакой разницы. – Да какая же может быть разница? Лера не выдержала и снова улыбнулась. – Ну, все-таки… – Майборода с серьезным ви

– В каком смысле? – В прямом. У меня все топ-менеджеры сами за рулем. Ну и я тоже. И здесь, и в Швеции. Лера поняла, что означают его слова. Когда считаешь какие-то правила естественными, а окружающие считают иначе, твердость для следования этим правилам в самом деле требуется почти военная. – В Швеции вам

просто сама вся… Да, угасла. Даже музыку перестала слышать. Это не пример, конечно, у меня и слуха

, так что Зоська, может, не так уж неправа была в своей оценке Кости Веденеева. Почему в этот приезд в Москву он вздумал встретиться со