Raamatu kestus 7 t. 30 min.
2024 aasta
Курс. Разговоры со студентами
Raamatust
Новая книга Дмитрия Крымова – это записи занятий со студентами ГИТИСа, будущими театральными художниками. В этих разговорах, порой обрывочных и фрагментарных, да и по форме далеких от того, что принято называть «курсом лекций», находится главное – способ разобраться в собственных мыслях и в собственной художественной палитре, способ понять, что ты хочешь донести до зрителя и как воплотить задуманное. Размышляя о литературе и искусстве, исследуя примеры мирового театрального и художественного опыта и уходя от привычных трактовок знакомых образов, Крымов объясняет своим собеседникам необъяснимое – как «понять себя, найти себя и не стесняться этого».
Žanrid ja sildid
С большим удовольствием — эстетическим и интеллектуальным — прослушал я эти лекции. Даже не знаю, можно ли назвать это всё лекциями.
Дмитрий Анатольевич Крымов, известный наш сценограф, художник и режиссёр, читает курс театральным художникам ГИТИСа. Читает во время пандемии, поэтому на удалёнке, то есть всё это было записано, а потом превратилось в книгу. А я взял послушать аудиокнигу, где сам автор зачитывает то, что говорил студентам, как реагировал на их ответы, как комментировал выполненные (иногда невыполненные) задания и так далее. И я словно сам оказался в этом пространстве творческого процесса. И это вызвало так много во мне отклика. Такую гамму чувств и ощущений!
Вот он даёт задание: взять кусок бумаги, не А4, не стандартной прямоугольной формы, а любой кусок неровной бумаги (да хоть от обоев оторви) — чтобы прочувствовать свободу выражения. И написать три ассоциации, без которой вы не можете обойтись, чтобы воплотить свою мысль, идею, задумку. И так во всём. Крымов экспериментирует со всем на свете, но одновременно даёт важные и фундаментальные советы.
«Человек, у которого ничего не болит, — не художник, не надо себя обманывать»
Сын знаменитого режиссёра Анатолия Эфроса и театрального критика Натальи Крымовой, московский интеллигент и человек начитанный, поставивший десятки спектаклей как сценограф и снискавший славу как режиссёр уже после 40 лет. Дмитрий Анатольевич предельно просто и доступно говорит с молодыми студентами о сложных вещах. И зачастую ты чувствуешь в его разговорах удивление или недоумение (порой разочарование) от того, как мало студенты знают, как мало они читали, а берутся за классику — за Толстого и Пушкина, за Лермонтова и Булгакова...
«Чтобы это было ваше — это надо любить. Если вы это любите, вы хотите это оставить, вы хотите это передать. Это и есть передача собственной любви. Передача собственной любви, выраженной в чем-то изобразительном»
Получилась книга не о театре, не о художнике, не о постановке того или иного спектакля, а о расширении кругозора, о поиске своего взгляда, о своём творческом пути и самовыражении. Так ярко, так живо, так точно и предельно откровенно. Этот живой голос Дмитрия Крымова, звучащий в твоих ушах, переносит сразу и в театр, и в мастерскую художника, и в саму задумку, план, проект... Во всё, что может чем-то стать, во что-то реальное и настоящее воплотиться, зажить своей жизнью.
«И не бояться, правилами заведуют бездари. Правила — это спасительные круги бездарей. Без правил они никто»
А ещё здесь много про писателей и поэтов, про их время, в котором они жили и творили, про ассоциации, которые возникают от соединения творчества и жизни. И великость (с покушением на божественность) Толстого, и лёгкость Пушкина, и одинокость Гоголя, и невероятность Мандельштама... В этих лекциях ты ловишь себя на мысли: ведь действительно, вот оно, на поверхности... А как интересно про детскую книжку «Малыш и Карлсон» Астрид Линдгрен! Да в этих лекциях помещается столько всего, столько книг, истории нашей, писателей...
«Профессионализм без ответа «зачем» — это пошлость»
Недаром Крымова прозвали «кудесником сюрреалистического театра». Он добивается того, чтобы игра захватывала, чтобы образы были поняты, чтобы глубинное вышло на поверхность и коснулось зрителя.
Помещаю книгу в лучшее и советую послушать. Особенно тем, кто интересуется театром, а также всем, кто хочет посмотреть на знакомые вещи с неожиданных сторон. Такая книга учит фантазировать, думать и удивляться всё новым и новым смыслам и образам в уже знакомом и когда-то прочитанном.
Когда в театре удивишь, человек рот откроет – можно засунуть ложку с чем-то. Со смешным, страшным, с философией, с каким-то сюжетом… практически с чем хочешь.
то около вас лежит». Я нащупал рядом что-то в газете, какой-то сверток, начал разворачивать – бутерброд с сыром, причем такой, из моего детства, это когда сыр к сыру, вот так плотно, как будто его в портфеле несли, такой школьный завтрак какой-то. Я съел бутерброд с сыром в машине. Огни… По-моему, даже дождь пошел… Он сделал круг по городу и вернулся к противоположному концу дома. Она меня там ждала… Знаешь, я вылез и со слезами к ней кинулся, говорю: «Саша, ты меня просто… размазала… Просто зам
Лермонтов – это пацан, закомплексованный пацан. Только когда он видит Казбек или Машук, он тогда не комплексует, а так – человек-комплекс. Исковерканный Пушкин
…В чем особенность обучения здесь? Первое. То нервное, беспокойное, непонятное, липкое и тревожное, стыдное, свое – разложить по полочкам и окунать туда кисть. Все остальное использовать как очень важные, но вспомогательные инструменты. Понять себя, найти себя и не стесняться этого, найти в себе боль и научиться работать с ней. Человек, у которого ничего не болит, – не художник, не надо себя обманывать.
. Метафора – это как бы нижний уровень образа. Образ – это оформленная метафора. Сжатая. День стоял о пяти головах – это уже образ. Что-то
Ülevaated, 1 ülevaade1