Raamatu kestus 5 t. 11 min.
История Петербурга наизнанку. Заметки на полях городских летописей
Raamatust
Волей энтузиастов-мечтателей, а иногда по заказу начальствующих лиц рождались красивые легенды, способные украсить собою летопись любой европейской столицы… Не минула сия учесть и город на Неве. Его история буквально овеяна разного рода умыслами и небылицами. Многие эти фантазии уже въелись в плоть и кровь истории Петербурга – и автор не рассчитывает, что его книга радикальным образом изменит ситуацию. Кто хочет верить в красивое и судьбоносное – тот будет верить и впредь. Да и создатели многих современных сочинений о петербургской старине слишком уж пренебрегают критическим взглядом на вещи, часто забывая непредвзято взглянуть на прошлое и настоящее. Такова реальность. Впрочем, грустить по этому поводу автор не намерен. Почему? Да потому, что легенда – это интересно, занимательно, ярко и образно. Это краски, которых недостает строгим достоверным фактам, и они по-своему хороши. Иногда даже очень хороши. Важно только не забывать, что основная единица строения истории – это все-таки факт, и именно на факты опирается Дмитрий Шерих, развенчивая городские мифы.
Интересные версии, истории. Но эстонский (или по крайне мере очень яркий, пусть не эстонский) акцент чтеца... воспринимается так себе. Жаль, что не нашли русского чтеца.. и странно даже, учитывая суть книги.
Книга на 5 баллов, очень занимательные факты и события,изложены интересно,но чтец - это что-то. Меня не так напрягал акцент,как расставленные ею ударения. ГосУдарей, покУпщики (имелись ввиду,наверное,покупатели) и т.д., но когда она сказала "рАковая случайность" вместо "роковАя", сразу расхотелось дальше слушать. По ходу дела,чтец,читающий книгу о русской культуре,не знает русского языка. Нонсенс какой-то,ей-Богу.Придется купить книгу,потому что материал меня заинтересовал.
место дуэли приходится на начало улицы Матроса Железняка, возле железнодорожных путей, в ста пятидесяти примерно метрах к востоку от платформы „Новая Деревня“. А нынешний памятник поставлен в ста пятидесяти метрах севернее…»
«царствующего града Санктпетербурга». После двоекратной пушечной пальбы царь продолжил свои труды. «Изволил размерить, где быть воротами, велел пробить в землю две дыры и, вырубив две березы тонкие, но длинные, и вершины тех берез свертев, а концы поставлял в пробитые дыры в землю на подобие ворот. И когда первую березу в землю утвердил, а другую поставлял, тогда орел, опустясь от высоты, сел на оных воротах; ефрейтором Одинцовым оной орел с ворот снят. Царское величество о сем добром предзнаменовании весьма был обрадован; у орла перевязав ноги платком
то бишь Ниеншанца. Только 1 июля 1703 петровское послание Федору Матвеевичу Апраксину помечено по-новому: «из Санктпитербурха».
Arvustused, 2 arvustust2