Tsitaadid audioraamatust «Заводной апельсин»

Насилие- это зло, потому что оно против общества, потому что каждый vek на земле имеет право на zhiznn, право на счастье, на то, чтобы его не били, и не издевались, и не сажали на nozh. Я многому научился, ну правда же, ей-богу!

Но больше всего веселило меня, бллин, то усердие, с которым они, грызя ногти на пальцах ног, пытаются докопаться до причины того, почему я такой плохой. Почему люди хорошие, они дознаться не пытаются, а тут такое рвение! Хорошие люди те, которым это нравится, причем я никоим образом не лишаю их этого удовольствия, и точно так же насчет плохих. У тех своя компания, у этих своя. Более того, когда человек плохой, это просто свойство его натуры, его личности – моей, твоей, его, каждого в своем odi notshestve, - а натуру эту сотворил бог, или gog, или кто угодно в великом акте радостного творения. Неличность не может смириться с тем, что у кого-то эта самая личность плохая, в том смысле, что правительство, судьи и школы не могут позволить нам быть личностями. Да и не вся ли наша современная история, бллин, это история борьбы маленьких храбрых личностей против огромной машины? Я это серьезно, бллин, совершенно серьезно. Но то, что я делаю, я делаю потому, что мне нравится это делать.

Каждый убивает то, что любит, как сказал один поэт, сидевший в тюрьме. В этом есть некий элемент наказания.

Дуракам вообще легче живется. Их запросы минимальны, равно как и спрос с них.

Что нужно Господу? Нужно ли ему добро или выбор добра? Быть может,человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору?

- Не надо так говорить с родной матерью, сын, - сказал мой папа. -Все же ты через нее в этот мир пришел.

Сказано было; око за око. Если кто-то

тебя ударит, ты ведь дашь сдачи, так или нет? Почему же тогда Государство,

которому от вас, бандитов и хулиганов, так жестоко достается, не должно с

соответствующей жестокостью расправляться с вами? А они вот говорят: не

должно. У них теперь такая позиция, чтобы плохих в хороших превращать. Что

мне лично кажется грубейшей несправедливостью. Так, нет?

В голове проносились всякие разные картины, вспоминались люди, которых я встречал в школе и тюрьме, ситуации, в которых приходилось оказываться, и все складывалось так, что никому на всем bollshom белом свете нельзя верить.

Редкостное, можно сказать, удовольствие в наши дни встретить человека, который что-то читает

«...когда человек плохой, это просто свойство его натуры, его личности — моей, твоей, его, каждого в своем odinotshestve, — а натуру эту сотворил Бог, или Gog, или кто угодно в великом акте радостного творения. Неличность не может смириться с тем, что у кого‑то эта самая личность плохая, в том смысле, что правительство, судьи и школы не могут позволить нам быть плохими, потому что они не могут позволить нам быть личностями. Да и не вся ли наша современная история, бллин, это история борьбы маленьких храбрых личностей против огромной машины? Я это серьезно, бллин, совершенно серьезно. Но то, что я делаю, я делаю потому, что мне нравится это делать.»