Raamatu kestus 4 t. 48 min.
Свет и тени русско-японской войны 1904-5 гг.
Raamatust
«Мы едем весело и удобно. Все едут за одним делом; все военные совершенно покойно настроены; нет никакого разговора о возможных опасностях, все даже веселы, и большинство рвется на войну.
По мере приближения в Сибири, становится все теплее. На станциях я выхожу иногда в одной тужурке, в башлыке и папахе. Сейчас здесь, в Челябинске, 9° мороза, воздух чудный, дорога прекрасная, солнце светит, и лошадка летела стрелой. Интересно было посмотреть этот маленький городок, в котором однако все можно найти…»
Žanrid ja sildid
Книга мне очень понравилась, ведь дневники – это такой литературный жанр, который передает не только мысли и мотивации пишущего, но и дух той эпохи, в которую жил сам автор и его современники. Тем более, что тема Русско-Японской войны особенная, болезненная и загадочная одновременно. Как получилось, что Российская Империя терпит одно поражение за другим… И вот выстраивается цепочка событий, приведших к русской революции 1905 года. Один из способов разобраться в случившемся – это прочувствовать то время, мысли живших тогда людей, идеи носившиеся в воздухе… И лучшего жанра, чем дневниковые записи, трудно найти. Хорошо передано отношение простых людей к повседневным событиям войны. Особая благодарность издателю за оформление аудиокниги: текст читается под томительно-щемящие звуки вальса «Амурские волны», ставшего печальным гимном этой почти забытой войны.
Дмитрий, спасибо за Ваше мнение и оценку.
замечательная книга, есть любопытные мысли, красочное изложение
очень понравилось, лёгкая по восприятию и любопытная по содержанию книга
mariagrebneva76, спасибо за отзыв и оценку.
18-ое февраля 1904 г. Мы едем весело и удобно. Все едут за одним делом; все военные совершенно покойно настроены; нет никакого разговора о возможных опасностях, все даже веселы, и большинство рвется на войну. По мере приближения в Сибири, становится все теплее. На станциях я выхожу иногда в од
Умереть – это еще самое легкое. Мне кажется, что художники навязали миру совершенно неверное изображение смерти, в виде страшного скелета. Мне представляется смерть доброй, любящей женщиной в белом, с материнской нежностью и сверхъестественной силой подымающей умирающего на руки. Он чувствует в это время необычайную легкость, ему кажется, что он подымается на воздух и испытывает истинное блаженство… Так засыпают маленькия дети на коленях нежной матери… Какое счастье кто должно бить!..
Наша баттарея уже давно стреляла, и от каждого выстрела земля, на которой я сидел, покрытая мирными белыми цветочками вроде Edelweissа, сотрясалась, а та, на которую падали японские снаряды, буквально, стонала. В первый раз, когда я услыхал её стон, я подумал, что стонет человек; я прислушался, и во втором стоне я уже заподозрил стон земли, на третьем – я в нем убедился. Это не поэтический, а истинный был стон земли.
Я сам чувствую, как переменился к японцам. Ехал я с самыми кровожадными чувствами. Первые раненые японцы мне были неприятны, и я должен был заставлять себя подходить к ним так же, как к нашим.
– Это господская война, – говорят, будто, солдаты. Различные сектантские и политические агитаторы тоже посеяли свое семя.
Ülevaated, 2 ülevaadet2