Raamatu kestus 16 min.
Столетняя
Raamatust
«…Старушка входит, посмеиваясь, колокольчик у входа еще долго, резко и тонко звенит. Внучка-то ее, должно быть, жена этого цирюльника, а сам он еще человек нестарый, лет этак тридцати пяти, по ремеслу своему степенен, хотя ремесло и легкомысленное, и, уж разумеется, в засаленном, как блин, сюртуке, от помады, что ль, не знаю, но иначе я никогда не видал „цирюльников“, равно как воротник на сюртуке всегда у них точно в муке вывалян…»
Žanrid ja sildid
Достоевский, как всегда, трогает до глубины души. Прекрасный рассказ! Советую слушать аудиоверсию, диктор очень старается - приятно слушать
Благослови бог жизнь и смерть простых добрых людей!
Помните, я обещала приносить вам жемчужинки? Несу.
Недавно видела вопрос, который волнует и меня: где в литературе мы встречаем сильные описания смерти? Сильные — не в контексте ужаса/расчленёнки; сильные — в смысле читательской со-причастности событию.
В публицистике Достоевского мне неожиданно встретилась «Столетняя» — зарисовка, в которой достаточно нарратива, чтобы она могла быть отнесена и к художественной прозе.
ФМ рассказывает, как одна дама поделилась с ним трогательной сценой: выйдя из дома с утра, она встретила на улице старушку, которой было сто четыре (!) года. ФМ с его неуёмной фантазией так и сяк покрутил персонажа-старушку и придумал для неё весьма достойный сюжет с таким финалом... почитайте, там всего несколько страничек, а ощущение от этой зарисовки — как ангел крылом махнул.
Так отходят миллионы людей: живут незаметно и умирают незаметно. Только разве в самой минуте смерти этих столетних стариков и старух заключается как бы нечто умилительное и тихое, как бы нечто даже важное и миротворное: сто лет как-то странно действуют до сих пор на человека.
Миша, сколько ни проживет, все запомнит старушку, как умерла. забыв руку у него на плече, ну а когда он умрет, никто-то на всей земле не вспомнит и не узнает, что жила-была когда-то такая старушка и прожила сто четыре года, для чего и как - неизвестно. Да и зачем помнить: ведь все равно. Так отходят миллионы людей: живут незаметно и умирают незаметно. Только разве в самой минуте смерти этих столетних стариков и старух заключается как бы нечто умилительное и тихое, как бы нечто даже важное и миротворное: сто лет как-то странно действуют до сих пор на человека. Благослови бог жизнь и смерть простых добрых людей!
Так отходят миллионы людей: живут незаметно и умирают незаметно.
Ülevaated, 2 ülevaadet2