Бесконечный ноябрь. Депрессия и что с ней делать

Будучи, по сути, дофаминовыми «наркоманами» (дофамин выделяется у нас при решении сложных задач), они не знают простого серотонинового счастья (серотонин выделяется у нас в моменты покоя, комфорта, уюта). Им чаще всего недоступна и окситоциновая радость от объятий, поддержки, любви близких (считается

Нейрогенез – образование новых нейронных связей – активно происходит при встрече с любым новым: новым языком, новой местностью, новыми обстоятельствами, новыми людьми. Чем больше у нас нейронных связей, тем мы сложнее, и тем наша жизнь интереснее, и тем больше мы откладываем начало когнитивной деградации, отодвигаем старческое слабоумие.

отсутствия идей и желаний. А потом не обесценить то, что появится, не счесть проявленное глупым, банальным, недостойным внимания.

переживания сопровождаются внутренним конфликтом из-за противоречивости чувств: человек испытывает любовь и одновременно ярость; отвращение и возбуждение; страх и потребность в безопасности; нужду в другом и невыносимость бытия рядом; привычно критикует себя и в то же время испытывает чувство удовлетворенности собой и даже гордится;

что любое чувство или желание внутри нас – это источник энергии. И если мы запираем свою энергию во внутренних подвалах, то у нас еще столько же сил уходит на сдерживание этой заветной двери, чтобы подавляемое не вырвалось наружу. Получается, что ради самосохранения (а именно для этого у нас существуют психологические защиты) мы не только лишаемся энергии, но и тратим дополнительную энергию, только чтобы не войти в контакт с невыносимым.

Хотеть очень важно, но делать это совершенно не обязательно. Хотеть и делать – разные вещи, тем, у кого они слеплены, неплохо бы разлепить.

Даже небольшая остановка трактуется как «начало конца», а человек, взявший паузу в своей карьере просто для того, чтобы успеть пожить, воспринимается уже как «сбитый летчик». Как будто постоянное восхождение, это социальное доказательство правильности жизни, порождает право на одобрение общества и создает ощущение (часто весьма иллюзорное), что именно в этом случае с нами все в полном порядке. В ином случае окружающим, да и нам самим, как будто бы следует бить тревогу.

На самом деле «меланхолии не подвержены только дураки и стоики», Роберт Бертон сообщил нам это еще в 1621 году (400 лет назад!) в своем 900-странич-ном трактате «Анатомия меланхолии» (еще тогда, видимо, тема была весьма актуальной). То есть если вы отрицаете свою депрессию, то вы либо то, либо другое

Однако рано или поздно он переживает разочарование от встречи с тем фактом, что, сколько бы жертв он ни принес, сколько бы страданий и лишений ни вынес, окружающие не собираются играть в его игру «Я вам все отдала, теперь жду жертвы от вас».

Но злость и гнев – это всего лишь естественные реакции на голод, холод, боль, дискомфорт, это возмущение по поводу того, что все идет не так, как задумывалось и хотелось, это реакция на нарушение границ, это заявление о своих желаниях, которые иногда зависят от воли другого. Злость – это энергия, это проявление жизни