Tsitaadid audioraamatust «Крах и восход»

Ты никогда не обращал на меня внимания, пока я не стала такой, пока меня не сломали. Теперь я просто очередная безделушка, которую тебе нужно починить. Я отчаянно подбирала слова, чтобы утешить ее, но прежде чем успела открыть рот, Давид сгорбился и сказал: – Я разбираюсь в металле. – Какое это имеет отношение ко всему происходящему?! – воскликнула Женя. Давид нахмурил брови. – Я… я не понимаю половины того, что происходит вокруг меня. Не понимаю шуток, закатов, поэзии, но я разбираюсь в металле, – его пальцы неосознанно сжались, словно он физически пытался выхватить нужные слова. – Красота была твоей броней. Она хрупкая, показная. Но что внутри тебя? Сталь. Храбрая и несокрушимая. Она не нуждается в починке. – Он сделал глубокий вдох, неуклюже шагнул вперед. А затем взял ее лицо в руки и поцеловал. Женя оцепенела. Я думала, что она оттолкнет его. Но девушка обвила Давида руками и поцеловала в ответ. Очень решительно.

– Чего это вы валяетесь босые и полуголые в грязи? – полюбопытствовал знакомый голос. – Ищете трюфели, я надеюсь?

любовь – это просто стремление к чему-то невероятно яркому и бесконечно недостижимому.

Ты предназначена для чегото большего, чем я, и я умру сражаясь, чтобы добиться для тебя этого будущего. Но, прошу, не заставляй меня делать вид, будто это легко.

Возможно, в конечном счете любовь – это просто стремление к чему-то невероятно яркому и бесконечно недостижимому.

Наши края настолько острые, что иногда мы режемся друг об друга,

– А это имеет значение? – Когда люди тебе нравятся, это все усложняет. Тогда по ним дольше скорбишь.

я хотела быть любимой за то, какая я есть, а не за то, на что я способна

хотела вернуться, вдохнуть знакомый запах

Никто из них не был простым или легким в общении. Они, как и я, лелеяли свои обиды и скрытые раны. Каждый сломлен по-своему. Мы не идеальная команда. Наши края настолько острые, что иногда мы режемся друг об друга, но, свернувшись на боку, чувствуя теплоту костра за спиной, я ощутила столь мощный прилив благодарности, что у меня заныло сердце. А с ней пришел и страх. Близость с ними – роскошь, за которую придется платить. Теперь мне есть что терять.