Жили-были два червя в дерьме, отец и сын. Отец говорит сыну: «Посмотри, какая у нас чудесная жизнь. У нас полно еды и воды, мы защищены от внешних врагов. Нам не о чем беспокоиться». Сын возражает: «Но, папа, мой друг живет в яблоке. У него тоже много еды и воды, и он защищен от внешних врагов, но он хорошо пахнет. Можно мы тоже будем жить в яблоке?» «Нет», – ответил отец. «Почему?» – спросил сын. «Потому что это наша родина, сынок».
«жизнь это сон, а смерть это пробуждение».
Я всегда вспоминаю слова Джона Кейджа, который говорил, что «когда я гадаю по книге перемен И-Цзин, ответы, которые мне меньше всего нравятся, обычно учат меня больше всего».
вся вселенная, все, что мы знаем, лишь галька в каблуке ботинка космической толстой женщины.
Я верила, что искусство должно беспокоить, искусство должно задавать вопросы, искусство должно предугадывать будущее.
Я отдаю работе каждый грамм своей энергии, и вещи либо случаются, либо нет. Поэтому мне плевать на критику. Критика мне небезразлична только тогда, когда я знаю, что не выложилась на 100 %. Но если я выложила все и еще 10 %, неважно, что говорят.
Сейчас я понимаю, что нужно просто признать невыносимое: встретить боль и принять ее.
Это было что-то, чего я никогда не испытывала, – полная капитуляция. Чистая любовь. И пришло это так неожиданно, как волна.
уехала в Россию. Она вернулась в Москву. Ее муж сидел в тюрьме, денег у нее не было. Поэтому она отправилась в Одессу и там в отчаянных попытках выжить написала письмо в литературное общество с просьбой взять ее в уборщицы. Ей ответили, что в ее услугах не нуждаются. И она, воспользовавшись той же веревкой, которой Пастернак скрепил ее чемодан, повесилась. 2
И все они пытались подержать меня за нос. Когда я спросила переводчика почему, он ответил, что они считают, это поможет им забеременеть, так как мой нос был большим и напоминал им фаллос.