Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира

Сначала Французская революция была похожа на Английскую <…> Но когда дело дошло до формирования новых принципов политической жизни, французы заговорили как американцы. На первый взгляд, Декларация прав человека и гражданина 27 августа 1789 не вызвала бы удивления в Филадельфии:

2. Естественные и неотъемлемые права человека… свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению…

10. Никого нельзя притеснять за его взгляды, включая его религиозные представления…

17. Так как собственность – неприкосновенное и священное право, никто не должен быть лишен ее.

Почему же Эдмунд Берк, начиная со своей пламенной речи 1 февраля 1790 года, яростно выступал против революции?

<…>

Вот что ужаснуло Берка в Декларация прав человека гражданина 1789 года:

6. Закон есть выражение общей воли…

10. Никто не должен быть притесняем за свои взгляды, даже религиозные, при условии, что их выражение не нарушает общественный порядок, установленный законом…

17. Так как собственность есть право неприкосновенное и священное, никто не может быть лишен ее иначе, как в случае установленной законом явной общественной необходимостиЭти оговорки вызвали у Берка подозрения. Руссоистский примат «общественного порядка» и «общественной необходимости» казался ему зловещим. <…>

Удивительно прозорливо Берк выступал против утопизма «профессоров-метафизиков»: «В парках их академий в конце каждой аллеи вы не увидите ничего, кроме виселицы» (самое великое пророчество эпохи*).

Он предупреждал, что нападки на традиционные институты выльются в «отвратительную и мрачную олигархию» и, в конечном счете, в военную диктатуру. И оказался прав.* Берк ошибся лишь в том, что замечательно разумным ответом на задачу лишения жизни стала гильотина.

Сьогодні для більшості переконаних критиків Заходу (не лише радикальних ісламістів) «шістдесяті» відкрили двері постфройдистської антицивілізації із властивими їй гедоністичним святкуванням індивідуальних задоволень, запереченням богослов’я на користь порнографії та відмовою від Христа на користь гротескно жорстоких фільмів і відеоігор, які найкраще характеризуються поняттям «війнографія».

Стремление к торговле было отнюдь не единственным различием между португальцами и китайцами. У пришельцев из Лиссабона была черта, которую Чжэн Хэ проявлял очень редко: беспощадность

Мир впал в безумие конкуренции. Но открытым остается вопрос: почему европейцы с большим, чем китайцы, энтузиазмом относились к торговле? Почему да Гама был столь жаден, что был готов пойти на убийство ради денег

Алан Беннетт предложил "трилемму": следует ли преподавать историю методом рассуждений от противного, или связывать ее с Истиной и Красотой прошлого, или представлять ее просто как "одну херню, случавшуюся за другой"? Беннетт, очевидно, не понимал, что нынешним школьникам предлагают из вышеупомянутого в лучшем случае разрозненный набор этой самой "херни".