Писатель и балерина

Впервые в жизни я растерялся перед белым листом бумаги. Он лежал на столе и шевелился от сквозняка, струящегося в открытую форточку. Я нервно закуривал сигарету, вставал из-за стола, с яростью откидывая стул и, дрожа от злости, бродил тенью по комнате, пытаясь разорвать тишину громкими страшными словами. Это было ужасно. Я терял незримую связь с тобой.

Я засыпал с тобой и просыпался с тобой, вместо завтрака выпивал стакан теплой кипяченой воды и тут же, как одержимый, приступал к работе. На утренней разминке я слышал хруст твоих косточек, видел в зеркальных отражениях отстраненные, сосредоточенные лица балерин, бросающих в твою сторону взгляды, полные ненависти.

Что это? Концертный номер? Но, ведь, подготовка к нему проходит на дневных репетициях, которые изматывают даже людей с феноменальной силой воли. Танец-импровизация? Но в чем его тайный смысл? Я тщетно бился над этим и не находил слов, чтобы уловить этот танец и запечатлеть его на белом листе. Больше всего он походил на сложный, прихотливый полет бабочки, невесомое причудливое порхание мотылька. А что мог сделать я? Оборвать это слабое мерцание, этот светящийся росчерк, приколоть бабочку к белой безжизненной пустоте?..

Ты выходила из-под моей воли, убегала со страниц, куда-то исчезала и начинала жить своей, неизвестной мне жизнью. Ускользала из-под пера. Я не знал твоих мыслей, твоих поступков! Я! Всесильный автор твоей судьбы! Демиург твоего мира! Твой создатель! Я - оставался в неведении!

Кажется, Алина была та самая La Belle Dame sans Merci, чей образ так любили прерафаэлиты. Не та, первая, из Шартье, — безусловно, жестокая, но вполне понятная: ну умер влюблённый юноша, не добившись взаимности, что такого? Таких персонажей и таких сюжетов — миллион. Ничего особенного. Но вот та, о которой писал Китс, её же человеку понять в принципе не возможно.Она ведь вовсе не жестока, она любит рыцаря, да еще как, а кем — чем? — в итоге становится этот рыцарь? Живым мертвецом? Или вовсе — это уж как прочесть балладу — призраком? И ведь героиня Китса наверняка знает, что её любовь рыцаря погубит. Наверняка. Это не жестокость, в La Belle Dame sans Merci нет зла, а именно — безжалостность.