Войлочный век (сборник)

Брежнев давно уже был не человеком, не персоной, а температурой воздуха, давлением ртутного столба, направлением ветра – из одной душной пустоты в другую душную пустоту. И вот вам объявляют, что прежнего климата уж не будет. А какой будет – не говорят.

Грозный бог Солнца видится Зурабу Константиновичу пожилым левшой с букетом профзаболеваний. Подвывих локтевого сустава, тендовагинит кисти, деформация стоп, возможно, ишиас – в общем, нетривиальное решение. По авторской задумке, Гелиос широко расставил ноги над входом в порт и развесил ляжки над винноцветным морем, так что ахейские триеры и легкокрылые лодки феаков скользят по волнам в гостеприимную гавань, осененные могучей промежностью лучезарного дебила.

После праздников, как известно, у врачей руки дрожат

Он покорно слушает. Привык, наверно. Сначала, должно быть, слушал невнимательно, отвлекался, глядел по сторонам, не запоминал. Рвался куда-то. Имел свои мысли. Потом, с годами, смирился, а как не смириться, когда этот ровный, сильный, пыльный, все накрывающий как одеялом, голос завалил все выходы, все двери, войлоком заполнил коридор, отрезал пути. Он пропустил момент, когда можно было отстегнуть цепь и бежать, – теперь всё, теперь разве что выйти постоять на балконе, покурить в баночку из-под зеленого горошка. Посмотреть, как курят другие вон на тех балконах. Те, кому разрешили.

Плакат извещал: «Цитрусовые – только по паспорту». Что ж, – думала дама, – куплю яблок, что ли? Не тут-то было. Отказ. «Только что получена телефонограмма, – сказала продавщица, – яблоки считать цитрусовыми».