Raamatu kestus 37 t. 05 min.
1954 aasta
За правое дело
Raamatust
«За правое дело» (1943–1952, опубл. 1952) – первая часть «сталинградской» дилогии Василия Гроссмана, более известной читателю по второму ее роману, «Жизнь и судьба» (1950–1959, опубл. 1980), который принес автору мировую славу. Выросшая из реального фронтового опыта Гроссмана – военного корреспондента газеты «Красная звезда», лично участвовавшего в боях на передовой линии обороны Сталинграда, – эта книга по выходе в свет подверглась разгромной критике в партийных кругах, которая превратилась в настоящую травлю писателя и предопределила трудную издательскую судьбу второй части дилогии. Сегодня этот роман, запечатлевший боль и потери первых лет войны, стоит в одном ряду с лучшими образцами отечественной прозы, исполненными «окопной правды» о великой битве, такими как «Дни и ночи» и «Живые и мертвые» К. Симонова, «В окопах Сталинграда» В. Некрасова, «Горячий снег» Ю. Бондарева. Гроссман создал книгу, выдержанную в эпической традиции Льва Толстого: за жизненными историями десятков людей – от простого солдата и рабочего до академика и полководца —ощущается могучее дыхание большой Истории, навсегда изменившей миллионы человеческих судеб.
© В. С. Гроссман (наследники), 2024
© Оформление.
ООО «Издательская Группа
„Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Азбука®
Не только в цехах, не только на заводском дворе, откуда, погромыхивая, уходит на широкую колею рожденный металл, но всюду – в театре, в убранной коврами столовой главного инженера, в парикмахерской, в роще у тихого пруда, по которому плавают опавшие осенние листья, в магазинах, на улицах, в домикахкоттеджах, в инженерном поселке, в длинных бараках – все вокруг всегда и всюду дышит и живет заводом.
Завязался разговор. Громов стал рассказывать Штруму, как он впервые приехал на Урал. – Я ведь не здешний, в Донбассе родился. Приехал сюда за год до войны. Мне показалось все не так! Жалел, что приехал. Ужас прямо! Писал письма в Макеевку, в Енакиево – все просил, чтобы меня обратно в Донбасс вызвали. И знаете, товарищ профессор, когда я Урал этот полюбил? Когда по-настоящему горя хлебнул тут
