Raamatu kestus 16 t. 06 min.
1926 aasta
Москва и москвичи
Raamatust
Студия «МедиаКнига» представляет аудиокнигу Владимира Гиляровского, ставшую классическим пособием по жизнеописанию традиций, быта и нравов Москвы второй половины XIX – начала XX вв. Сборник «Москва и москвичи» был включён в список «100 книг», рекомендованный Министерством образования и науки РФ школьникам для самостоятельного чтения.
«Я – москвич! Сколь счастлив тот, кто может произнести это слово, вкладывая в него всего себя. Я – москвич!
…Минувшее проходит предо мною… Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно богаче: на пестром фоне хорошо знакомого мне прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувшего, я вижу растущую не по дням, а по часам новую Москву. Она ширится, стремится вверх и вниз, в неведомую доселе стратосферу и в подземные глубины метро, освещенные электричеством, сверкающие мрамором чудесных зал.
Когда-то на месте этой каменной лестницы, на Болоте, против Кремля, стояла на шесте голова Степана Разина, казненного здесь. Там, где недавно, еще на моей памяти, были болота, теперь– асфальтированные улицы, прямые, широкие. Исчезают нестройные ряды устарелых домишек, на их месте растут новые, огромные дворцы…
Москва уже на пути к тому, чтобы сделаться первым городом мира. Это на наших глазах.
…Грядущее проходит предо мною…
И минувшее проходит предо мной. Уже теперь во многом оно непонятно для молодежи, а скоро исчезнет совсем. И чтобы знали жители новой столицы, каких трудов стоило их отцам выстроить новую жизнь на месте старой, они должны узнать, какова была старая Москва, как и какие люди бытовали в ней. И вот «на старости я сызнова живу» двумя жизнями: «старой» и «новой». Старая – фон новой, который должен отразить величие второй. И моя работа делает меня молодым и счастливым – меня, прожившего и живущего
На грани двух столетий,
На переломе двух миров.»
Владимир Гиляровский
© & ℗ ООО «МедиаКнига», 2020
Произведение данное в отзывах не нуждается.Это классика,которую в определенный момент жизни оценить каждый, но чтец мне не понравился.
Как экскурс в историю замечательное произведение и слог у автора отличный. Раньше ознакомился с автобиографией Гиляровского тоже рекомендую.
Был интересный случай. К палатке одного антиквара подходит дама, долго смотрит картины и останавливается на одной с надписью: «И. Репин»; на ней ярлык: десять рублей.
— Вот вам десять рублей. Я беру картину. Но если она не настоящая, то принесу обратно. Я буду у знакомых, где сегодня Репин обедает, и покажу ему.
Приносит дама к знакомым картину и показывает ее И. Е. Репину. Тот хохочет. Просит перо и чернила и подписывает внизу картины: «Это не Репин. И. Репин».
Картина эта опять попала на Сухаревку и была продана благодаря репинскому автографу за сто рублей.
Мы шли. Нас остановил мрачный оборванец и протянул руку за подаянием. Глеб Иванович полез в карман, но я задержал его руку и, вынув рублевую бумажку, сказал хитрованцу:
— Мелочи нет, ступай в лавочку, купи за пятак папирос, принеси сдачу, и я тебе дам на ночлег.
— Сейчас сбегаю! — буркнул человек, зашлепал опорками по лужам, по направлению к одной из лавок, шагах в пятидесяти от нас, и исчез в тумане.
— Смотри, сюда неси папиросы, мы здесь подождем! — крикнул я ему вслед.
— Ладно, — послышалось из тумана. Глеб Иванович стоял и хохотал.
— В чем дело? — спросил я.
— Ха-ха-ха, ха-ха-ха! Так он и принес сдачу. Да еще папирос! Ха-ха-ха!
Я в первый раз слышал такой смех у Глеба Ивановича.
Но не успел он еще как следует нахохотаться, как зашлепали по лужам шаги, и мой посланный, задыхаясь, вырос перед нами и открыл громадную черную руку, на которой лежали папиросы, медь и сверкало серебро.
— Девяносто сдачи. Пятак себе взял. Вот и «Заря», десяток.
— Нет, постой, что же это? Ты принес? — спросил Глеб Иванович.
— А как же не принести? Что я, сбегу, что ли, с чужими-то деньгами. Нешто я… — уверенно выговорил оборванец.
— Хорошо… хорошо, — бормотал Глеб Иванович. Я отдал оборванцу медь, а серебро и папиросы хотел взять, но Глеб Иванович сказал:
— Нет, нет, все ему отдай… Все. За его удивительную честность. Ведь это…
Я отдал оборванцу всю сдачу, а он сказал удивленно вместо спасибо только одно:
— Чудаки господа! Нешто я украду, коли поверили?
— Пойдем! Пойдем отсюда… Лучшего нигде не увидим. Спасибо тебе! — обернулся Глеб Иванович к оборванцу, поклонился ему и быстро потащил меня с площади. От дальнейшего осмотра ночлежек он отказался.
Керосинка не раз решала судьбу людей. Скажем, у актрисы А. есть керосинка. Актер Б., из соседнего номера, прожился, обедая в ресторане. Случайный разговор в коридоре, разрешение изжарить кусок мяса на керосинке… Раз, другой…
- А я тоже собираюсь купить керосинку! Уж очень удобно! - говорит актер Б.
- Да зачем же, когда у меня есть! - отвечает актриса А.
Проходит несколько дней.
- Ну, что зря за номер платить! Переноси свою керосинку ко мне… У меня комната побольше!
И счастливый брак на “экономической” почве состоялся.
Вспоминается бессмертный Гоголь:
«Возле того забора навалено на сорок телег всякого мусора. Что за скверный город. Только поставь какой-нибудь памятник или просто забор — черт их знает, откудова и нанесут всякой дряни…»
Правительство боялось только революционеров, а всё остальное поощряло: разрешало шулерские притоны, частные клубы, разгул, маскарады, развращённую литературу, — только бы политикой не пахло.
Arvustused, 2 arvustust2