Философские повести

Вольтер не был революционером, однако ум и талант заставляли его безошибочно нащупывать «болевые точки» общества.

Его истории, созданные во второй половине XVIII столетия, и сейчас во многом читаются так, словно были написаны вчера.

Герои повестей Вольтера появляются «извне», и их свежесть восприятия особенно ярко подчеркивает неприглядность реальности.

В этой реальности жрецы ополчаются на Задига за то, что тот отговаривает вдов сжигать себя на трупах мужей. Простодушный не понимает, почему для брака с любимым человеком нужно согласие римского папы, живущего в другой стране и говорящего на чужом языке, и почему поступки религиозного народа так расходятся с написанным в Библии. Гиганта Микромегаса просят не утруждать себя уничтожением Земли, так как люди сами с этим справляются, а оптимист Кандид сталкивается с жестокостью и насилием как естественным состоянием мира.

Вольтер не был революционером, однако ум и талант заставляли его безошибочно нащупывать «болевые точки» общества. Его истории, созданные во второй половине XVIII столетия, и сейчас во многом читаются так, словно были написаны вчера.