Андрей Щербак-Жуков

душной церкви пробрало утренним холодком, по плечам пробежала дрожь.

мольберту. Настина светлая прядь выбилась из-под косынки, и она сердито на

В его голосе и глазах – неподдельная тоска от собственной исключительности и беспомощности.