Черным-Бело

– Зато… у меня есть то, чего нет у тебя самой. То, чего никогда не было в этом сердце, пока его носила ты, – впервые за вечер заговорил Алай, распрямив плечи и бросив твёрдый взгляд на Морану. Богиня ответила снисходительной улыбкой и вопросительно приподнятой бровью: – И что же это? – Любовь к тебе.

– Оливер Брум! Оливер поднялся, помахав всем рукой. Волна света переместилась на него. Я хлопал вместе с Леоном.

Уши у Антона уже покраснели, и я спросила: – А шапки у тебя вообще нету? – Есть. Я в ней выгляжу как дебил

Если мироздание – это нить, то Самайн – коса, что ее режет.

Я невольно улыбнулась, уловив неприкрытую гордость и откровенную любовь в голосе Гипноса. Он рассуждал об ужасах и кошмарах, о гневе и ярости, но говорил с такой теплотой, словно желал напомнить, что это всё часть гармонии и недостаточно любить свет, необходимо полюбить и тьму, чтобы жить в балансе с самим собой и с миром.

пожаловаться ты можешь. Голос звучал странно, но слишком чётко для пьяного. Тем не менее Николас чуть не рухнул

Два года мечтала произнести эту фразу. Столько раз повторяла про себя «Прости меня», что забыла: я ведь могу однажды услышать ответ. И это совсем не обязательно будет «Я тебя прощаю».

Он же убьет Соляриса! – воскликнула я. – Так он и тебя прибьет, дурная! Вдвоем помрете, и кто тогда волю божественную исполнит, Туман победит и мир вернет к тому, что было? – Да плевать мне, что с миром станет, если Сола не будет в нем!

Твоё слово, малышка. Если хочешь пойти с ним, то я отпущу. А если хочешь, чтобы он катился в Тартар, то я его туда отправлю.