Екатерина Островская

Запоминала специально: для тебя старалась, – объяснила Лена, – предполагала, что познакомлюсь с тобой и когда-нибудь это тебя заинтересует. Гончаров возвращался домой и думал о разном: об убийстве Степана Пятииванова, о том, что Сорин наверняка что-то знает или о чем-то догадывается, но скрывает, и что жена Сорина уж больно внимательно его разглядывала – смотрела так, будто он если не враг, то человек, от которого

тысячу рублей. А еще сообщил, что знает режим дня своего бывшего дружка… Выманил

просто у одного из этих парней родной дядя в городской прокуратуре оказался. Приятель мой пострадал ни за что. Не понимаю, почему он со мной не связался: я бы помог, несмотря на дядю прокурора. Взял бы тех ребят на чем-то другом… Зазвонил мобильный. Номер вызывающего был незнаком Гончарову. Но он все же решил ответить. – Игорь Алексеевич, – прозвучал незнакомый голос, – я от Артема Валерьевича, подвез

которую были упакованы шахматные фигуры. Подошли к парадной, и Павел поставил

или даже повесить, потому что она убила всех: мужа, Аркашу Какаду и недоумка Дробышева, который не Дробышев даже, а всего-навсего Чирик зачуханный. И еще

Да у него такая жена, что шаг вправо, шаг влево считается как попытка побега, прыжок на месте – провокация.

– Ничего пока не надо, – отмахнулась