Елена Ершова

Он находился на кладбище один-одинёшенек. Кресты и темнеющие стволы сосен обступили его, будто собирались взять в оцепление. Новый порыв ветра пронёсся по лесу, как тяжкий вздох мертвеца, придавленного непосильной тяжестью смёрзшейся земли.

Игнат отступил. Под ногу некстати подвернулась сухая ветка. Её хруст прозвучал в замороженном кладбищенском воздухе, словно выстрел.

" Вдруг мы видимся в последний раз? - всплыли в голове слова. - Вдруг меня заберёт навь? Заберёт навь... заберёт..."

Тонкий, девичий голос эхом отдавался в ушах. Знакомый голос. Голос Званки.

И вот тогда, с новым глотком морозного воздуха, в лёгкие Игната ворвался страх.

Лес несколько поредел, сосны стали ниже. Где-то выбивал дробь дятел. В природе царили тишина и умиротворение, и аккуратный бревенчатый домик, приютившийся под сенью раскидистой сосны, как нельзя лучше вписывался в этот безмятежный пейзаж.

Дверь избушки открылась и на пороге появилась стройная молодая женщина с длинными светлыми волосами.

Она была привлекательна, с теми точёными чертами лица, что присущи северянам. Но вместо живых и умных человеческих глаз

Виктор увидел два молочно-белых опала и понял: женщина слепая.

- Не бойся! - Она схватила его за руку. - Я слепа, но вижу больше, чем любой из вас, зрячих. Я - Нанна.