Ерофей Трофимов

Это и вправду была их родовая фамилия. Лютые. По семейной легенде, фамилия эта пошла от основателя рода, Елисея Лютого, пластуна характерника, умевшего превращаться в волка.

готовым к стрельбе. С этим его расчёт должен был справиться легко, а главное, быстро. Без лишней суеты. Расчёт Руслана строился на эффекте неожиданности

– Сообщай начальству. Пусть у него голова болит. Мы своё дело сделали, с дороги его согнали, а дальше пускай ихние волкодавы работают. Нас таких зверей ловить не учили, да платят не так много, чтобы мы головы под пули подставляли, – усмехнулся старшина и, развернувшись, не спеша направился к своей машине. – Предлагаешь так начальству и сказать? – бросил ему в спину капитан. – Скажи, что нужной экипировки для преследования по лесу нет. Собираешься за ним в ботиночках по болоту бегать? Сообразив, что это дельная мысль, капитан подошёл к своей машине и, достав рацию, принялся вызывать базу. Пока из города прибыла группа захвата, пока разбирались, что к чему, и мерились причиндалами, прошло три с половиной часа. Потом, кое-как развернувшись цепью, все наличные силы правопорядка углубились в лес. След, петляя между деревьев, вёл их прямо к болоту, но у самого края топи вдруг оборвался, упершись в огромный серый валун. Майор, командовавший группой захвата, медленно обошёл вокруг камня и, оглядевшись, растерянно проворчал: – И как это понимать? Куда он делся? – Сам ни хрена не понимаю, – буркнул в ответ командир взвода ДПС, недоуменно оглядываясь. – Следы-то прямо сюда ведут. – Вижу. Только куда машина делась? Не мог же он улететь. И в болото не мог провалиться. Вон, по краю булыжники лежат. Через такие даже на УАЗе не переедешь, – продолжал ворчать майор, медленно обходя поляну по кругу. – Это верно, – вздохнул капитан, начиная осматриваться. Только теперь он заметил, что вся поляна вокруг валуна была окружена крупными булыжниками, образующими своеобразный периметр. Словно кто-то специально создал своего рода амфитеатр или цирковую арену. Все камни, несмотря на сырость, были голыми, хотя вокруг хватало и мха, и густого кустарника. Даже птицы, казалось, старались избегать этого места. Не было ни помёта, ни других следов пребывания этих вездесущих тварей. – Странное место, – помолчав, тихо сказал майор, осторожно отходя от валуна. – Чем это? – не понял капитан. – А ты ничего не чувствуешь? – повернулся к нему майор. – Нет. А что, должен? – Не знаю, – вздохнул майор. – Но что-то здесь не так.

сильно изменившиеся фигуры своих подопечных. Высокие от природы, в спецотряды

что у нас остался, восстанавливать его мы будем месяц. – Две недели, я уже посчитал, – спокойно отреагировал Дока. –

Помимо этого, я возложу на вас все занятия по физическому обучению мальчиков. Вы офицер, а значит, сумеете привить им понятие дисциплины. Но должен сказать сразу, я не приемлю физические наказания для детей. Тем более порку розгами. Это сироты, зла в их жизни и так хватало. – Понимаю, – подумав, кивнул дон Хуан. – Скажите, Александр, а я смогу пользоваться помещением в школе для обучения

отпуская край ремня. Увесистый голыш с глухим

вся эта земля имела условные границы. И то сказать, те же персы – ближайшие родичи арабов, а значит, в пограничных

свинья. По этому поводу я пришел, чтобы принести вам свои извинения. Подполковник сидел в кресле, словно лом проглотил. Спина прямая, подбородок вздернут, плечи развернуты. Не человек, а аллегория к картине «наступил на горло собственной песне». – Кто он вам? – помолчав, тихо спросил Руслан, и по тому, как вдруг вздрогнул полицейский, понял, угадал. Это

А чтоб спорить, и без обид. Чтоб ругаться, и не ссориться. Чтоб тепло в доме было