Ирвин Дэвид Ялом

Эпикур родился в 341 году до н. э., вскоре после смерти Платона, и умер в 270 году до н. э. Большинство людей знают его имя благодаря слову «эпикуреец», обозначающему человека, который не мыслит своей жизни без утонченных чувственных удовольствий (в первую очередь вкусной еды и питья

расписанную орнаментом из плодов хурмы, сел на жесткий зеленый диван и открыл спортивный раздел «Сан-Франциско кроникл

Мне грустно думать о своем исчезающем прошлом. Я единственный хранитель воспоминаний о стольких умерших людях – моих маме и папе, моей сестре, товарищах по играм, друзьях и пациентах, – которые теперь существуют лишь в виде импульсов в моей нервной системе. Они живы только в моем мозге.

Мой профессиональный опыт снова и снова убеждает меня, что страх смерти напрямую связан с отказом человека проживать свою жизнь. Именно поэтому я сейчас пытаюсь обратить ваше внимание на качество той жизни, которую вы ведете.

Она может выражать гнев только пассивно. Например, не прибирает в доме или не убирает одежду со стульев. Она возразила, что никогда не могла прибираться в доме. Я сказал, что, на мой взгляд, это смешно и что она могла бы сделать уборку в любой момент, когда захочет, но не делает, используя это как способ выражения своего гнева. Мы называем такое поведение пассивно-агрессивным

Человеческая жизнь, говорит Шопенгауэр, вечно вращается вокруг оси желаний, за которыми приходит насыщение. Но удовлетворяет ли нас это насыщение? Увы, лишь на время. Почти немедленно вслед за насыщением наступает скука, и мы снова приходим в движение – на этот раз чтобы избежать ее мучений.

хорошие мысли, даже самые сильные, редко действуют с первого раза: тут нужны повторные «инъекции».

Она решила писать докторскую диссертацию на тему мифа о суде в произведениях Франца Кафки и Альбера Камю – и с ее подачи я тоже начал читать Кафку и Камю, а потом перешел к Жан-Полю Сартру, Морису Мерло-Понти и другим писателям-экзистенциалистам. Впервые в моей работе и работе Мэрилин появились общие точки. Я влюбился в Кафку, его «Превращение» поразило меня больше, чем все прочитанное прежде. Кроме того, меня глубоко тронули «Посторонний» Камю и «Тошнота» Сартра. С помощью художественного рассказа эти писатели вскрыли глубины существования так, как это никогда не удавалось специальной психиатрической литературе.

Сервантес спрашивал: "Что предпочесть: мудрость безумия или тупость здравого смысла?"

«Даже сейчас, в пятьдесят, я все еще не знаю, чем хочу заниматься, когда вырасту».