Jevgenija Gorskaya
1,7Кtellijat
Они с детства были неразлейвода – три подруги: веселая озорница Кира, капризная красавица Аля и добродушная умница Маша. Старший брат Киры Денис не воспринимал девчонок всерьез и не замечал влюбленной в него Маши, а она не смела обратить на себя его внимание. В отличие от самоуверенной Али… Но жизнь сложилась совсем не так, как они представляли в мечтах, – Денис насмерть сбил человека, и его осудили. Это стало концом дружбы трех девушек: Кира замкнулась в себе и своей беде, Маша полюбила другого, Аля успешно вышла замуж и родила сына. Но едва Денис освободился из заключения, его застрелили! И это преступление вновь свело подруг вместе, ведь убийство Кириного брата навсегда изменило жизнь каждой…
Tsitaadid
За шаг до ненависти
замечая этого. День был чудесный, теплый
отреставрированном здании. Метрах в десяти от входа курила девушка с пышными темными волосами почти до середины спины. Девушка придерживала
За легкой тенью лета
не связаны, я это точно знаю. Того убийцы нет давно. Она посмотрела на Михаила, потом в окно.
Он давно мечтал вычеркнуть ее и из памяти, и из документов. Вычеркнуть из документов возможности не было, а вычеркнуть из памяти он старался. Иногда это получалось, чаще нет.
За пеленой лжи
вызывала, но ему хотелось тишины. Выключить телевизор он не
Когда рассеется тьма
не было. Если не считать Кирилла, конечно. В первую ковидную волну, когда пожилым людям выходить
Непоправимый брак
подругой», как будто Лера была не живым человеком, а вещью. Странно, но Лере это отчего-то понравилось.
Чужих не жалко
Соня. – Нет, – улыбнулся Иван. – Очков не носит. Просто она такая спокойная, строгая. Как учительница. Он мельком видел Станиславу на похоронах Егора, но там она пробыла недолго
подругу Катя. – Нас и звонок из полиции там застал. Они были на даче и понятия не имеют, чем занимался Вадим.
иди, иди! – Он крепко держал ее, локоть не выпускал, а Люсинда делала попытки освободиться, пока еще слабые, не слишком настойчивые, потому что понимала – как только она начнет вырываться всерьез, а он всерьез будет ее не пускать, настанет ей конец. Нужно как-то ловко выкрутиться, выйти из положения, быстро придумать чтонибудь, ну, например, что живот у нее болит или что-то в этом роде, но, как назло, ничего не придумывалось, то ли от страха, то ли потому, что она уже сто раз придумывала! Машина мигнула, щелкнули замки в дверях. Ашот, придерживая Люсинду и косым глазом контролируя каждое движение, подтаскивал ее к двери, а она не шла. – Да ладно, ну чего ты, чего!.. – бормотал он с сильным акцентом. – Девушка ласковая должна быть, а ты не ласковая, я тебе колечко подарю, только вчера купил, с камушком, специально для тебя купил!.. – Да не надо мне ничего, – яростно пробормотала Люсинда и дернула руку. Затрещала ткань. От неожиданности или потому, что она была сильной, он выпустил рукав, и Люсинда отпрыгнула обратно к подъезду. – Вот и езжай себе, – выпалила она скороговоркой, – а я своей дорогой пойду. Понял? Лицо у хозяина жизни потемнело, налилось кирпичным цветом, и в свете фонаря это было страшно. – Ты что? – спросил он и сделал шаг к ней. –