Ксения Корнилова

Вот ты думаешь, что это? – спросила Катарина, подцепив за острый кончик смятые на диване зеркальные рога. – Это свобода, Джейден. Свобода. Как выпить стаканчик кофе, если шибануло давление, и врач запретил строго-настрого. Или как сожрать дико приторный торт, когда поставили диагноз «диабет». Это всё рамки. Клетка. Чужое мнение, которое не имеет к тебе никакого отношения, держит нас похлеще, чем решётки. Понимаешь? В какой-то момент, если всё себе запрещать, поймёшь, что уже

“Ты теперь один из нас, соответствуй!”. Но сложно было вот так сразу бросить надежду на то, чтобы соответствовать не только идеалам компании, но и своим собственным.

Неужели секунда может быть такой долгой? Прошла же целая вечность!

Всего несколько шагов, и все они снова станут примерными семьянинами и отдадут всю следующую неделю попытке прожить ее более или менее достойно их статусу.

Именно здесь, в этой толпе, где никому нет до тебя дела, оказывается, чувствуешь себя самым ничтожным и одиноким человеком на свете.

До Робин вдруг дошло, что всю свою жизнь она смотрела на своего отца глазами матери – несчастной женщины, запершей себя в семейных узах и обещаниях, которые не смогла сдержать

Ей все говорили, что у нее все хорошо, а она каждую секунду думала, что вот-вот умрет.