Maria Semenova

росток папоротника и устремился ввысь, раскручивая тугой свиток стебля и распуская вайи. Словно десятки темных рук, они упали

– Следы? – изумленно спросил Хаста. – Да, его следы. Он ушел спиной вперед. По следу-то видно, что пятка в мох входит глубже, чем обычно. Мертвецы часто так ходят. Вот только это тряпье и осталось… Она тихо свистнула сквозь зубы, и

прячется под водой у берега. Только

ищи. Найдёшь, домой волоки… и дома

– Собака тебя везти должна, не ты её!

предостерегал: не можешь как следует за себя постоять – притаись. Логические рассуждения были здесь ни при чем. Конан лежал тихо вовсе не потому, что подозревал

шел рядом с ней. По пути принцесса наблюдала за ним краем глаза. Кольчуга не скрадывала тигриной мощи его закаленного в походах и битвах тела. В его движениях сквозила хищность, первобытность, раскованность. Для нее

посмотрели на мальчика, который со счастливой улыбкой стоял, больше не боясь упасть. А лодка, подчиняясь движению его раскинутых рук, медленно поднималась

север, в Бьярму. Ему поручено важное и деликатное

Глухой торжественный гул наплывал со Светыни, сопровождаемый скрипом утаптываемого снега, задорными прибаутками, звоном бубенцов в руках у старух