Мария Зайцева
2,2Кtellijat
У меня работа, взрослый сын и развод за плечами.
И этот мужчина мне не подходит.
Он – моложе, он – совершенно отмороженный и опасный тип, с которым нельзя иметь ничего общего.
И, наконец, он – лучший друг моего сына…
Нам нельзя быть вместе.
Но он об этом и слышать не хочет…
Tsitaadid
Я буду сверху
Профессор на мое появление только философски жмет плечами и продолжает: – Продолжаем… И не смотрите на меня так… У вас сейчас лица такие… Называется, информация поступила в голову и ищет мозги
Друг сына
французских фильмах, так и осталось практически…
Abyssus Abyssum Invocat…
4 – Испугалась, сахир? – Инквизитор смотрит на меня немного насмешливо, и это тоже бесит. Лучше бы как обычно, как я периодически в снах своих безумных вижу, тяжело и голодно. Это хоть как-то ласкает самолюбие. Позволяет думать, что я не одна такая, сумасшедшая. Что это чувство обоюдное. И с его стороны даже сильнее, чем с моей. Примиряет с действительностью, в которой я – однозначно слабовольная овечка, не умеющая сопротивляться соблазну. Смешно, что всегда считала, будто умею контролировать св
Брат мужа
с кредиторами об отсрочке, потому что проценты-то я погасила,
правильно резонировал в груди, наполняя тело Ирри легким гулом, мягко
В плену Гора
детства. И по праву считалось одним из самых херовых. Хуже него была только та ночь, когда Старик в мою комнату заявился. Сразу после того, как Макса приняла полиция.
К черту 8 марта!
Она опять чувствует себя двенадцатилетней девочкой, идущей с первого в жизни школьного вечера. И позади тяжелый вечер… А впереди… Впереди горящий взгляд влюбленного в нее мальчишки, его шепот: “Твои губы, как малина”, выскакивающее из груди сердце… И целая жизнь. Хорошая жизнь. Ведь весна же, ведь праздник.
Только для нас
Горю. Горю и не сгораю. Вот просто уголь, просто тлен. Но в тот же миг тебя сжираю губами, взглядом, гулом вен. Горю. Горю и только ветер разносит пыль у твоих ног. Но пальцы путь привычный метят, смыкая прошлое в замок. Горю. Но знаешь, мне не легче и не свободней без тебя. А время вообще не лечит, тоскою душу теребя.