Valerija Verbinina

за что ни про что сына Пантелея, которому

это не имеет никакого значения, потому что Иван просто выпалил первоеи  подмывало стукнуть собеседника как следует. – Может, еще скажешь, что ты просто так тут оказался? Не умеешь

Действительно, почему хрустальная ваза должна быть против, если ей оказывают честь и используют как ночной горшок? Прямо удивительно, какие у вазы могут быть претензии.

только преодолеть пространство, которое

занудные… Как его жена, с которой он развелся

сняла кеды и босиком подошла к дивану. Маруся крепко спала, укрытая по пояс. Она обнимала подушку, как ребенок куклу, прижималась к  ней щекой цвета

чувством архиепископа было непреодолимое отвращение. «Этот небось

Петербург – необычный город. Непохожий на остальные. Призрачный и зыбкий, он ускользает от вас, открывается не сразу и не всем. Поворачивается к человеку парадной стороной, ошеломляет – и тот либо восхищается, благоговеет, либо стынет от ледяной красоты и бежит прочь. А душу свою, скрытую за нарядными фасадами, площадями, мостами, город прячет и бережет… – Она помолчала, теребя уголок скатерти. – Петербург напоминает мне оперу: одни любят ее до самозабвения, с первой услышанной ноты и на всю жизнь, у других она вызывает жгучую неприязнь и непонимание. Те и другие имеют право думать, воспринимать, как хотят.

машины, которая мчалась, разрезая ночь светом фар, и молодой человек увлек свою спутницу в темный переулок за театром, где можно было без помех целоваться сколько угодно. – Ой, Ваня

дочери как данность и переложили всю ответственность за него на ее плечи.