Владислав Крапивин

– Очень, оч-чень неважно, – говорил преподаватель. Он вертел в сухих пальцах карандаш и при каждом слове «очень» постукивал им по столу. Галинка сидела, выпрямившись и стараясь не зареветь. Она даже придала лицу самое равнодушное выражение. Но все равно она знала, что похожа сейчас на птенца. вытащенного из гнезда. Маленькая, с черными кудряшками и остреньким носом, растерянная и беспомощная… Надо же так было случиться! На первом в жизни зачете… И если бы не учила, не знала, а то ведь просто какой-то дурацкий вопрос. Его, кажется, и в программе не было… Преподаватель наконец взял зачетку и написал «зачтено». – Попросите следующего, – сказал он, будто ничего не произошло. Не останавливаясь, прошла Галинка мимо однокурсниц, сказала только: «Сдала…» «Сдала называется! – думала она. – Хорошо еще,

"Некоторые находят в пресмыкании радость...Потому что ничтожества. Не могут сами по себе чувствовать себя личностями и подпитывают свое мироощущение за счет чужого величия. А величие это чаще всего без души и смысла... И самое поганое, что ничего не меняется из века в век... добра на свете не становится больше... Смысл жизни в общей гармонии мира. А гармония эта невозможна без красоты и без доброго отношения людей друг к другу... Пока что люди всей глубиной этой идеи проникнуться не сумели. И если не сумеют и дальше, нашей цивилизации будет крышка."

Добро должно быть с добротой.

С чего начинается родина?

С картинки в твоем букваре.

С хороших и верных товарищей,

Живущих в соседнем дворе…Стоп! А у него, у Кабула, с чего начинается родина? Есть ли она? Была ли? Картинки в букваре были, да. А верные товарищи? Иногда появлялись приятели, потом интернатская жизнь разводила их… А двор был? Был сквер среди гаражей, в сквере Кабула встречали ребятишки из третьего-четвертого класса, он играл с ними. Хорошие пацаны. Похоже, что и правда могли стать настоящими друзьями, только тогда он этого не понимал… А в школе? «Интернатский дебил…»Вообще, что такое родина? Земля, где ты родился? А где он родился? Даже точно неизвестно – когда; записали дату наугад… Или родина – вся страна? Однако он почти не видел этой страны. Интернатские дворы и окрестные улицы. Одинаковые, затоптанные. Участки летних дач, куда, случалось, выезжали на лето? Ну да, было такое. Солнце, роса на траве, прохлада мелководной речки. Хорошо было, хотя «дача» и «родина» как-то мало похожие понятия… Однажды он проехал полстраны – по дороге в Крым. Но то, что виделось в окне, промелькнуло, как на экране. Алушта, море? Но оказалось, что это – заграница. И к тому же – сказка на час…Все, что можно было считать родиной, предало его. И бросило в тюрьму. В школе всегда долбили, что родину следует любить. А где она? И как ее любить? За что?Но песня все равно хорошая. Может быть, для кого-то она и правильная…

А честь... она разве бывает по приказу? Она ведь... когда человек решает сам.

Пусть это останется тайной. В тайне всегда есть надежда.

Пашка – какашка,

Рваная бумажка. 1943 г.

Тюмень

Это своё первое стихотворение автор приводит по памяти, так как в момент его создания он писал ещё неумело, печатными буквами. Строчки эти посвящены соседу Павлику Ш., который был на три года старше автора. При конфликтных ситуациях автор не раз исполнял их вслух, вследствие чего старшие члены семьи однажды приняли педагогические меры воздействия, не проявив дальновидности и не рассмотрев в юном авторе литературного дарования.

Тому, кто в юные годы отправлялся искать загадочные острова, известно: трудности начинаются еще до экспедиции. Главная трудность – уговорить родителей...

Если рана не болит, ею очень удобно хвастаться.

...Откуда-то издалека пришла сумрачная медленная музыка, похожая на движенье тяжелых туч. Будто они целым фронтом растут на краю вечернего неба, и еще не слышно грома, а только прожилки молний мерцают в лиловом сумраке. Гроза еще не здесь, не близко, но уже меркнет свет.

Эта музыка была под стать моему настроению. Прямо то, что я чувствовал и думал.