Tsitaadid raamatust «Стеклянный Джек»
‘We do not believe that time is an illusion! Rather, we believe that time only existed for thirty-three years, when God himself fell into the temporal element. Time ended when he ascended to heaven.’
‘It didn’t exist before?’
‘No – when Christ was born in Bethlehem, so too was the whole world. His birth was the creation. Of course, the cosmos was created with the traces of its imagined past: fossils were created inside the rocks at that moment; the memories of past time, archaeological records and books – like the Talmud. But none of this actually happened. It was all just an imaginary backstory, embedded within the world when it was created.’
We used to think God made us in His image, and that meant we were special, until science told us we just evolved that way because it suited a landscape of trees and savannas. That's what science does: it says, look again and you'll see you're not special. But economics? Economics is also a science. And what does it say? ... It says: there is energy, and there are raw materials, and that's the cosmos. But without us the energy is random and the raw material is inert. It's only labour that makes the cosmos come alive. It's only us that make economics happen at all. And that makes us special.
[..]Улановы с помпой сошли с небес и даже воздали мне похвалу:
Мол, я открыл способ внушить принцип Закона отпетому злу
И превратить злодеев в трудяг, привычных к мирному ремеслу.
Я же доволен солидной прибавкой в бюджете.Мне дали Серебряную Звезду – есть чем гордиться в расцвете лет:
С элитой я на короткой ноге, меня как равного принял свет.
Из всех советов я дам лишь один, но это самый мудрый совет:
Не будьте бедными, бедные сукины дети.Тюремные баллады. Кодекс Улановых
– Ты что-то скрываешь, Джек, – сказала Диана.
– Неужели? Да, эта стратегия обычно работает.
– Так почему же божонок думает по-другому, а? Что ты ему наплёл?
– Ничего я не наплёл, – сказал Жак, тщательно подбирая каждое слово. – Он на волосок от безумия. Ну сам подумай: если уж ему взбрело в голову, что я знаю волшебный способ, позволяющий выбраться из этого ящика, – зачем мне убеждать его в обратном? Пусть надеется.
– Надежда растёт, – заметил Марит. – Убей её молодой, и ему будет больно. Убей её старой, и это его прикончит.
Думаю, ваши матери рассчитывают подыскать вам куда более подходящую пару, чем мужчина
[..]
Мы едим и спим, чистим перья – и обратно в черный проем,
Работа капец, платят гроши, опасно, но только Луна – наш дом.
Наши ваторы жрали скалы будто голодные грызуны;
На Земле был бы лязг и грохот, а тут – ничего, кроме тишины.
Мы – Луна и этим горды, пусть на наших костюмах – значки Домов,
Никто не будет буравить наш мир, кроме нас, лунных шахтеров-спецов.
Мы берем у торговцев деньги, и новая техника нам подсобит,
Но жизнь рудокопа в черном забое лишь рудокопу принадлежит.
С жизнью расстаться в штольнях глубоких можно, поверьте спецу, на раз;
Торговцы, шахтеры вам – не шестерки, хотя по дешевке купили вы нас!
Того, кто зарылся под реголит и ползает там, где не сесть и не встать,
Баблом не приманишь и не запугаешь – шахтеров трудновато пугать.
Но толку хвалиться? Я перепугался, увидев, что ватор мой накопал,
И замерло сердце, и сперло дыханье, и мой монитор голубым замигал…На этом поток данных прерывается…Тюремные баллады. Лунные рудокопы
[..]
Мне тошно от всей этой гадости. Я хочу наконец вернуться домой.
Хэв, ты мой сын – или сын Мэри; ты всяко фамилии с нами одной.
Я хочу упокоиться рядышком с твоей матерью в хладной тьме —
И ты нарушишь Закон ради денег и всего, чем обязан мне.
[..]
Орбиту Венеры Lex Ulanova пересекать запретил навсегда,
Но за этой орбитой парит моя женщина: ты доставишь меня туда.
Я заправил тебе «Мэри Анну» – на всех парах за Венеру дуй
И позволь нам с женой парить во тьме, пока нас не сведет поцелуй.
Никто мне не скажет, где тело Мэри, на каких орбитах блажных,
Но Судьба нас соединит – пусть даже мертвых, холодных, слепых.
Траектории в космосе непредсказуемы – мне ли, пилоту, того не знать! —
Но у нас будет вечность, чтобы доплыть, докружиться и доблуждать.
[..]Тюремные баллады. «Мэри Анна»
– Кто это такой? – спросила Диана.
– Вы не слышали о знаменитом Бар-ле-дюке? – скорбно полюбопытствовало голографическое изображение знаменитого Бар-ле-дюка.
– Я узнал кое-какие новости, – сообщил Яго. – Скорее, слухи. Или это одно и то же?
