Loe raamatut: «Иллюзия Реальности», lehekülg 3

Я миновала базу и дошла до ворот. Там работал сканер. Я поднесла к нему руку и двери шумно открылись, а прямо за ними, метрах в десяти, стояла груженая машина. Рядом топтались двое мужчин и чуть поодаль стояла немолодая женщина. Ближе к кузову, где должны ехать «Тени».– Тени едут в кузове, оставаясь тенями даже для водителя. Я заметила, как та суетилась над большой сумкой.

– Помочь? – предложила я незнакомке. Та скромно улыбнулась, – Она тяжелая, дочка.

– Ничего. Я помогу.

Я хватаюсь за ручку, а незнакомка за вторую и совместно мы подкидываем сумку в кузов.

– Спасибо! Вы мне очень помогли.

– Всегда рада.

Мы познакомились. Женщину зовут Хана, ей пятьдесят шесть. Она едет «тенью» к своей дочери. Та работает лекарем в Диалоне.

Попасть в Диалон легально Хана не может. Она не из Витрума и вообще не имеет никакого отношения к Андариону. Хана родилась и всю свою жизнь прожила в Пустоши.

До этого я не встречала местных и была очарована добротой этой женщины и ее заботой. Хана научила меня выбирать наиболее безопасное место в кузове. Там, где на тебя не слетит что-нибудь тяжелое и там, где можно накрыться тентом, чтобы не дышать пылью.

Ехали мы не одни. Помимо Ханы и меня было еще пять человек. Четверо женщин и мужчина в годах. Никто не разговаривал между собой. Почти в каждом лице читалось напряжение. Не от хорошей жизни люди пересекают Пустошь тайно.

К полуночи я задремала. Руки, наконец-то, перестало жечь огнем в месте травм. Мазь от лекаря подействовала. Над головой шумел брезент, а машину раскачивало из стороны в сторону.

Так прошла ночь, а под утро поднялся туман. Он принес с собой низкие температуры. Я стала замерзать, свернулась клубочком в своем закутке и попыталась взглядом найти хоть что-то, чем можно спастись. Но ничего не было. Я увидела Хану. Она тоже не спала. Смотрела в одну точку и долго не моргала. На мгновение это меня напугало, но затем женщина заговорила. Достаточно громко, чтобы я услышала и недостаточно, чтобы разбудить остальных пассажиров.

– Потерпи. Холод не так страшен. Постарайся не высовываться до остановки.

– Это почему?

– Здесь опасно. Туман всегда приносит беды.

– Вы думаете, здесь нас атакуют?

– Все может быть. Если станет шумно, не любопытствуй. Зажмись и не двигайся.

– Ладно.

Я больше не стала задавать вопросы. Хана лучше знает дорогу.

Очередная кочка и на меня припала тяжелая сумка. Я попыталась ее сдвинуть вбок, но поняла, что пока она частично на мне – становится теплее.

Брезент оторвался с угла, как раз надо мной и гулко шлепал по кузову. Благодаря этому я могла видеть небо и станции. Яркие огни над Пустошью не статичны. Иногда они перемещаются и исчезают в черноте, а другие теряются в свете занимающегося рассвета.

Удар! Следом скрипит металл. Затем еще один удар и тут уже россыпь бьет по кузову, отчего машину клонит влево, а затем вправо. На меня падает еще один мешок, закрывая обзор к Хане и остальным. Становится страшно, но все молчат. Я тоже не издаю и звука. Замерев, жду. И удары прекращаются. Ненадолго. Примерно через пол часа все повторяется снова и так несколько раз.

Дорога к Диалону и впрямь опасна! Здесь машины атакуют намного чаще, чем на пути к Витруму. Страшно представить, как живут местные в соседстве с повстанцами.

Пыточная дорога закончилась только около полудня. К этому времени уже очень хотелось есть, пить и посетить уборную. Причем сделать все и сразу. Однако физические потребности отошли на второй план, как только Хана позвала меня и открыла тент.

– Ты жива? Мы приехали, Эмбер. Выбирайся, здесь конечная стоянка.

Женщина подала мне руку, оттянула в сторону с ног тяжелую сумку и помогла встать.

– Что это?

Мы стояли на каменной площадке у небольшой реки. Она больше походила на канаву с ржавой водой, протекающей узкой змеей вдоль пустыни. Вдалеке возвышались ярко-красные скалы. Высотой метров в шестьсот, они, словно стена, встали ровно за широкой площадкой построек, в центре которых острыми клиньями вверх торчали из земли останки когда-то огромного строения.

– Госпиталь Диалона, – вздохнула Хана, – Был им когда-то. А теперь вот руины.

– Ужасное зрелище…

– Грустно видеть его таким. Это было величественное здание.

Мы спустились с кузова и я поспешила уточнить у водителя, когда машина отправится назад.

– Завтра к вечеру.

– Примерно во сколько?

– Не известно. Будьте рядом и ждите.

Быть рядом несколько часов, это непросто. Но других вариантов нет. Мне придется еще где-то ночевать.

Хана стояла со своей сумкой неподалеку. Полнотелая женщина выглядела счастливой. Она предложила сопровождение до стройки нового госпиталя. Именно там будут лекарства, если они есть. А еще там я могу встретить Эбена.

– Что такое Диалон? – Мы с Ханой прошли каменное ограждение, где когда-то был сканер. Я держала одну ручку сумки, женщина вторую. Внутри болтались продукты для ее дочери.

– Интересная ты, – рассмеялась темноволосая женщина, сверкнув карими глазами, – Приезжаешь сюда и ничего не знаешь?

– Так получилось. Все ради ребенка подруги.

– Так ты совсем не местная?

– Да, я из других краев.

– Неужели городская? – как-то даже брезгливо подметила Хана, – Ты на меня не обижайся. Дочь у меня тоже городская и я ей так же говорю. Не люблю я Андарион. Люди там… Ай, тьфу… А Диалон, деточка, место опасное. Хотя раньше тут было спокойно. Здесь работали ученые, физики, а еще программисты. Войной и не пахло. Разве что огромный госпиталь в пять этажей напоминал о сложностях с повстанцами. Любила я это здание. Белого цвета и в каждом окошке свой цвет освещения, но ненавязчивый, оттенками… Мы все там лечились, не только военные.

– Это оно? – я указала в сторону обломков в центре поселения. Хана кивнула.

– В прошлом месяце по нему ударили снарядом. Ваши военные до сих пор разбираются откуда прилетело так мощно. У диверсантов нет такого оружия, это уровень кого покруче. А еще по куполу волна прошлась.

– Знаю. Они напали и на клинику в Андарионе, – мы переглянулись, – Я застала этот момент. Это были мужчины, и они очень жестоко обходились с пленными. Пытались увезти некоторых женщин в клетке. Один из них бил меня.

– Под куполом? Диверсанты пробрались в Андарион и выбрали для нападения клинику? Вот дела! – от удивления женщина вздернула морщинистый лоб и покачала головой. Мы прошли вперед по узкой улице рядом с однотипными прямоугольными постройками. Здесь не было жизни. Вокруг валялось много хлама и металла, а также обгоревшего дерева. Но чуть дальше картина поменялась. Мы вышли к высокому, местами блочно-стеклянному, ограждению с воротами. Рядом, мигая, горело табло сканера. А за оградой, занятые своими делами, ходили местные жители.

– Да, под куполом было неспокойно.

– Значит взрыв и бунт повстанцев коснулся всех, – выдохнула Хана, – Хватит о плохом, дочка! Будем верить в лучшее. Ох… Поставили сканер, не успела.

– Что-то не так?

– У меня к тебе просьба. Сможешь отнести это во временный госпиталь? Для Бри Ронс.

– Но почему вы сами не хотите ей передать?

Женщина вдруг сильно занервничала.

– Не могу. Диалон под присмотром военных с момента разрушения. Раньше я передавала в поселение продукты через солдат, но могла пройти через ворота. Теперь нет. Раз уж ты пройдешь внутрь, облегчи мне задачу? Передай это дочке и попроси, чтобы Бри пришла сюда после смены? Я буду ждать.

Я не могла отказать. Хана зря волновалась.

– Еще увидимся? – я потянулась приобнять попутчицу, и та ответила мне взаимностью, похлопав по плечу, – Держи курс в сторону скал. Временный госпиталь сразу узнаешь. Там шумно.

– Думаю, не потеряюсь.

Сумка тяжелая. Я закинула ее на плечо и подставила руку под сканер. Ворота замигали и открылись, пропустив меня в поселение. Несмотря на то, что был еще день, освещение в Диалоне работало в полную силу. Вдоль дорог возвышались уличные лампы. Они были длинными с небольшим наклоном, ножка металлическая, тонкая. Это пока не вписывалось в общий антураж разрухи. По обеим сторонам от дороги, как грибы, возвышались одно и двухэтажные прямоугольные постройки с панорамными окнами. Штор не было. Я видела, как работают люди, занимаясь какой-то канцелярией, а снаружи были те, кто работал физическим трудом.

На меня никто не обращал внимания. Никто не походил и не задавал вопросов. Даже для военных Диалона я не представляла никого интереса.

В целом поселение выглядело обычным, если не одно «но» – здесь пахло гарью. Я обратила внимание на дорогу. Каменная кладка была припорошена черной пылью и чем дальше идешь, тем ее больше. Где-то там, впереди, находится разбитый госпиталь. Сажа – память о страшном пожаре и разрушениях.

Вскоре я вышла к воронке. Она была огромной и темной. Я поспешила подойти ближе и расспросить кого-нибудь из местных о временном госпитале. Метрах в пятидесяти от сгоревшего здания была протянута веревка с предупредительной табличкой не заходить на объект. В черной дыре от взрыва, похожей на воронку, как муравьи, работали люди. Они поднимали наверх остатки бетона, стекла и мусора. Справа организовала движущаяся лента, а слева растянут щит с планом будущего госпиталя.

У щита, прямо под стойкой, сидел мужчина. Он шипел от боли. Рядом лекарь, припав на колено, уговаривал здоровяка потерпеть. Мужчина бинтовал строителю руку.

Я сразу узнала его. По улыбке, по аккуратности движений и голосу. И я смотрела на него до тех пор, пока лекарь не обратил внимание в мою сторону. Наши глаза встретились. Эбен замер.

– Ну чего ты? Закончи уже и дай что-нибудь от боли… Ноет ужасно!

Карие глаза блестели. Брюнет был взволнован, и я тоже. Не меньше его испытала странное чувство. Радость видеть его живым и здоровым, но в тоже время саднящее чувство боли.

– Да, Горн, держи это. Пару пластин под язык, не чаще одного раза в день. И не вздумай переборщить, – сдавленно процедил строителю Эбен.

– Я работать смогу?

– Повремени до завтра. Ожог даст о себе знать в течение пяти часов, а затем станет легче. Я дам тебе отвод на пару дней, отоспись.

– Сроки поджимают. Некогда.

Мужчина сплюнул в сторону, ругнулся и потянулся за сигарой в карман.

– Все?

– А? – лекарь снова посмотрел в мою сторону, а затем переключился на больного, – Да, да. Береги себя.

– Да куда тут! Столько работы.

Брюнет отпустил бедолагу, поднял свой рюкзак с нашивкой красного креста, закинул на плечо и направился прямиком в мою сторону. Эбен осмотрелся, будто опасался быть замеченным. Это напрягло и меня, но на людях я уверена, лекарь не попытается поддаться чувствам из прошлого.

– Что ты здесь делаешь? – прошептал мужчина, переступив через веревку. Я сделала пару шагов назад, но брюнета это не остановило. Эбен схватил меня за плечо и привлек к груди, крепко обняв. Стало трудно дышать, а глаза защипало. Я обняла его в ответ, а когда отстранилась, сразу попятилась назад.

– Разве ты не должна быть в Витруме?

– Должна. Но сейчас я здесь.

– Почему?

Эбен выглядел уставшим. На его щеке глубокая царапина, губа разбита, а на подбородке синяк. Что-то случилось и совсем недавно, возможно вчера, ведь одежда лекаря чистая. Медицинская форма отличалась от той, что носили в городе. Мужчина был одет в черные брюки. На коленях защитные пластины, сверху теплая кофта черного цвета и куртка земляного. А еще нагрудный серебряный жетон с изображением волка. Отличительный знак принадлежности к Андариону.

– Я приехала не к тебе, – я поспешила оправдаться, – Мне нужны лекарства. Из города их не дождаться. Самый простой способ получить их здесь.

– Что случилось с Адамом?

– Что? Нет. Почему ты решил, что лекарства для него?

Эбен невесело усмехнулся. Он бегло прошелся по мне глазами. Наверняка оценил не совсем подходящий мне наряд.

– Ни за что не поверю, что он отпустил тебя одну в Диалон. И, судя по платью, ты пыталась сойти за местную.

– Это не важно. Главное, я добралась.

Мужчина сузил глаза и чуть наклонился.

– Ты сама, да?.

– Нет, не сама. Я… Эбен, я рада, что ты здесь и ты в порядке. Мне очень нужна твоя помощь!

– Значит я прав.

Я пожала плечами и осмотрелась. Говорить о наших с Адамом отношениях я не хотела. Слишком это странно, учитывая то, что было между мной и Эбеном.

– Где мне найти временный госпиталь?

– Он здесь, недалеко. Хочешь я провожу тебя?

Мужчина протянул руку, и я засомневалась, имею ли право я прикоснуться?

– Здесь тебе не Андарион, – подметил Эбен, – Никто не осудит за прогулку в обществе мужчины.

– Уверен?

– На сто процентов. В Пустоши почти не найти сестер Дома Мира. Они взращивались исключительно для города.

– Деметра сильно проклевала мне мозг, – попыталась отшутиться я, – Хорошо. Я постараюсь забыть о городе. Но и ты не подумай, что мы… В общем, мы теперь друзья.

Эбен улыбнулся и потянулся к сумке Ханы.

– Я возьму это. Продукты?

– Ага. Одна женщина попросила передать их дочери. Та трудиться в госпитале.

– Ты всегда найдешь кому помочь.

Но я еще никому не помогала. Просто Эбен видит во мне только хорошее. Мы прошли вперед. Недалеко от разрушенного центра находился госпиталь, который именовали «временным». Он расположился прямо под горой и был похож на огромный белый шатер, растянутый вдоль отвеса скалы. Сверху вдоль камней протянута металлическая сеть, прибитая огромными кольями внизу у земли. Она служит защитой от камнепада. Рядом с шатром расставили фонари и мелкую медицинскую технику. Жизнь здесь кипела. Людей много, большая часть – лекари.

К госпиталю просто так не подойти. Здесь тоже имелось ограждение и сканер. госпиталем стоит все та же система сканирования. Но на этот раз я получила отказ, образовав очередь из желавших выйти за пределы территории лечебницы в Диалон.

– Как я и думал, ты не зафиксирована в системе, – выдохнул Эбен, взглянув на панель, – Отойдем в сторонку.

Народ пошел вперед, а Эбен оттянул меня к ограде. Мужчина наклонился к уху и прошептал, – Эмбер, нельзя приезжать тайно. Что будет, если Адам узнает?

– Он не узнает, – я сердилась. Лекарь будто нарочно поднимал эту тему, – Если ты не расскажешь.

– Почему не рассказала ему?

– Потому что времени не оставалось. Я соврала во благо, Эбен.

Лекарь выждал, когда пройдут все желающие и подошел к панели. Брюнет набрал новый код, ввел мои данные в поле «пациент». В этот раз мне не составило труда разобрать код. Я разбиралась в нем без усилий.

– Тебе должно быть знакомо.

– Что знакомо? – не оборачиваясь, переспросил лекарь.

– Врать близкому человеку во благо.

Эбен застыл, система запиликала, и стеклянная дверь уехала в сторону, открыв нам путь.

– Ты все еще сердишься из-за тайны о твоем появлении в городе?

– Нет, – ответила я, стараясь говорить спокойно. Внутри же все бушевало. Я смотрела в эти карие глаза и ждала, что он сам расскажет или хотя бы попытается, – Все в прошлом, да? Теперь между нами нет никаких секретов.

– Ага.

Эбен улизнул. Он поджал губы, отвернулся и поменял тему.

– У тебя есть список лекарств?

– Да.

– Когда ты уезжаешь?

– С попутным обозом. Завтра вечером.

– А где будешь находиться до этого времени?

Я покачала головой и прошла к широким тканевым дверям госпиталя.

– Ты можешь остаться в моей комнате. Я буду на ночном дежурстве и не побеспокою тебя. Смоешь выспаться.

– Я не думаю, что это хорошая идея. Сам понимаешь, прошлое… Лучше останусь спать под звездами.

– Здесь нет звезд, – процедил лекарь, – Только станции. Не сюда. Идем!

Мужчина подхватил меня за плечо и повел в другую сторону от центрального входа.

– Куда мы?

– Главный вход тебе не нужен. Лучше не светиться. Помни о том, что ты прибыла сюда тайком.

– Но ты ввел мои данные?

– Пока не пройдешь через двери клиники, система не запишет тебя как пациента. А если пройдешь, Адам получит оповещение. Если твой муж в полях, подобная новость его расстроит.

Предусмотрительно. Я прошла за Эбеном вдоль шатра и высоких клиньев, удерживающих сеть, направо. В той стороне стояли строительные леса, а за ними спрятан арочный вход. Вместо двери у него висели лоскуты ткани и подавался теплый воздух, пахнущий йодом.

Лекарь вошел туда первым, я следом. Лицо обдало теплом и госпиталь внутри оказался довольно светлым, сухим и комфортным. Прямо под высоким потолком шатра были протянуты длинные полосы со светодиодами. Секции разделены тканевыми стенами, и каждая палаточная дверь была подписана по назначению.

Эбен не останавливался. Он держал меня за руку и вел куда-то вперед по узкому коридору, пока мы не дошли до большого помещения. Это была комната отдыха для служащих в госпитале. И вид ее соответствовал общежитию. Хаотично расставлены столы, брошены вещи, расстелены спальники прямо на полу. Мужчина прошел вперед к дальнему правому углу. Бросил свою сумку у крохотного стола, включил планшет и присел.

– Эмбер? Ты чего стоишь? Подойди.

Поначалу я считала, что все будут смотреть на постороннего человека, но до меня никому не было дела. Мужчины и женщины, присутствующие в комнате, были уставшими и вымотанными. Казалось, они не спали несколько дней.

– Так тихо, прошептала я, присев на табурет рядом с Эбеном, – Люди настолько устают на работе?

– Нет, дело в другом. Вчера нас обстреляли, – лекарь произнес это очень обыденно и продолжил рассматривать список на экране планшета.

– Мне жаль.

– Я знаю, – Эбен посмотрел на меня, – Еще по утру привезли пятнадцать военных с тяжелыми ранениями. А наш госпиталь пока не оборудован, да и человеческих ресурсов не хватает. Работаем в несколько смен подряд, а потом меняемся. Но, как видишь, уснуть сложно.

Теперь я поняла откуда взялись ссадины на лице.

– Соболезную.

– Спасибо, Эмбер. Я знал, куда еду, – он вновь посмотрел на меня. Карие глаза изучали меня, – А ты? Ты знала?

– Нет. Я ничего не знаю о Диалоне и о Пустоши. Эбен, я ведь память потеряла.

– Да, – произносит он незаинтересованно и вновь обращается к экрану, – Какие лекарства нужны?

Я запустила руку в карман юбки, достала сверток и передала лекарю. Тот изучил каждую позицию, вывел в программу и даже подобрал замену отсутствующим позициям, полагаясь на свой опыт. Рецептному сбору был присвоен уникальный код, а по подписи Анны верификация прошла без моего участия.

– Адам не узнает кем был создан запрос?

– Нет, – Эбен свернул окно, – Готово. Сегодня в полночь на складе соберут коробку, и ты можешь отвезти ее тому, кто болен.

– Томас, – ответила я, – Это сын одной хорошей женщины. Ему три.

– Рискуешь ради малыша. Благородно! А для себя лекарства не возьмешь?

– Ты хочешь потянуть время? – прямо спросила я и не встретила реакции, – Прости, но мне нужно идти. Я должна найти Бри.

– Не найдешь.

– Почему? Она…

– Нет. Она в полях, помогает раненным. Несколько лекарей заступает на смену каждый день. Сегодня ее очередь.

– Тогда ты можешь передать ей это? – я указала на сумку, оставленную Эбеном у входа.

– Передам.

– Спасибо! Я… Лучше пойду.

Наверняка Хана расстроится, узнав, что с дочерью не увидится. Но это уже не в моих силах. Дело сделано. Мне больше нечего делать в госпитале. Тем более находится рядом с человеком, которого когда-то любила. Без лишних слов я поспешила удалиться. Эбен хоть и попрощался, но уже у выхода из госпиталя окликнул меня.

– Постой!

– Что-то случилось?

Мужчина открыл рот, но сказать ничего не смог.

– Нет, Эбен, – прошептала я, разворачиваясь к дверям, – Лучше все закончить как есть… Зря я… Нельзя нам видеться.

– Нельзя же уйти вот так?

Что я могла сказать? Только уйти.

– Глупая, – ругнулся лекарь, сократив расстояние в пару шагов. Не церемонясь, Эбен схватил меня за запястье и потащил прочь из госпиталя. Это было грубо и импульсивно. Мы вышли за дверь арки и повернули в крохотный тупик за строительными лесами. Здесь никого не было и нас никто не увидит. Мужчина все еще крепко держал меня за руку.

– Мне больно! Отпусти!

– Знаешь, все могло бы быть гораздо хуже, решись я на большее, – Эбен преградил мне выход назад и настойчиво удерживал за плечи, – Что ты делаешь? Почему ты так рискуешь?

– Что я делаю? Я приехала за лекарством, только и всего.

– Не только. Ты думаешь я не вижу? Ты хотела этой встречи! Хотела?

– Ты правда хочешь это знать?

– Хочу, – ответил брюнет, загородив собой все пространство, – Я же вижу, что-то не так. Ты была другой в Андарионе. Да что там в Андарионе, даже в Гарнизоне! Я не видел в твоих глазах столько… обиды? Что произошло?

Я шумно вздохнула, сжала руки в кулаки, отчего боль ссадин прошлась током по телу.

– Ладно! Ладно, я скажу. Мы были детьми. Тебя готовили к городу. И та женщина… Она возилась с нами. Она сказала, что я и ты будем вместе и поженимся, когда станем взрослыми.

– Нэн, – ответил лекарь, разжав ладони и отпустив мои плечи, – Ты помнишь ее?

– Ты мне врал!

– Эмбер, нет, я не…

– Подлец! – прошипела я, замахнувшись и отвесив лекарю пощечину с такой силой, что ладонь загорелась огнем. Но я забыла о том, что он волк и этот удар всего лишь поцелуй ветра. Эбен не сдвинулся с места, пристально смотря в глаза, – Ты соврал мне дважды! Дважды, Эбен! А говорил, что больше нечего скрывать!

– Стой, – брюнет схватил меня, скользнувшую под его рукой к выходу, но я попыталась вырваться. Не вышло, – Постой, теперь нельзя уйти.

– Можно! Уйду и не стану говорить. Не хочу слушать очередную ложь.

– Я не стал говорить, чтобы не навредить тебе, глупая. Если бы Андарион знал правду, тебе не жить.