Мохито

– Здравствуй, Боря! Подожди убегать-то!

  Я оглянулся и увидел соседку тетю Валю, поднимающуюся по лестнице.

– Таню давно не вижу. Случилось что?

– В больнице она. В коме, неделю уже.

  Я приоткрыл дверь своей квартиры, намереваясь побыстрее за ней исчезнуть, но тетя Валя, участливо всплеснув руками, придержала меня за рукав.

– Ой! Как так вышло? И что врачи говорят? Родственники знают? – выстрелила она.

  Что движет такими людьми? Сочувствие или банальное любопытство? Хотя тетка в общем-то неплохая.

– Простая операция – аппендицит, а анестезиолог что-то напортачил. Врачи только взгляд отводят и говорят, что надо надеяться на лучшее. Родственникам, как обычно, своих проблем хватает! Тетя Валя, мне после ночной поспать нужно, а потом к Танюшке в больницу.

– Не выйдет у тебя поспать, – покачала головой соседка. – Витька с отлежки вернулся. Слышишь, песни свои горланит. Ты уж не говори про Таню: ему ведь только повод дай, сразу в запой уйдет.

– Не буду, – пообещал я через закрытую дверь.

  Виктор Нилович работает охранником в моей конторе. У него трехкомнатная квартира в Питере, где мы с Таней уже три года снимаем две комнаты за чисто символическую плату. Овдовев пять лет назад, дядя Витя сильно запил, став в результате регулярным пациентом в Кащенко. В промежутке между запоями я уговорил его сдать нам площадь, аргументировав это тем, что квартире давно нужна женская рука.

  Наше присутствие помогло новоиспеченному соседу взять себя в руки. Теперь, если он и срывался, то не чаще раза в год. Возвращаясь домой после очередного посещения лечебного учреждения, Нилыч брал в руки гитару и пару-тройку дней выдавал стихотворные перлы со смыслом и без.