Tsitaadid raamatust «Стихотворения»
Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить. 28 ноября 1866
Вечер Как тихо веет над долиной Далекий колокольный звон, Как шорох стаи журавлиной, — И в шуме листьев замер он. Как море вешнее в разливе, Светлея, не колыхнет день, — И торопливей, молчаливей Ложится по долине тень. Не позднее 1829
Весенняя гроза Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом. Гремят раскаты молодые, Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит. С горы бежит поток проворный, В лесу не молкнет птичий гам, И гам лесной и шум нагорный — Все вторит весело громам. Ты скажешь: ветреная Геба, Кормя Зевесова орла, Громокипящий кубок с неба, Смеясь, на землю пролила. Не позднее весны 1828
Проблеск Слыхал ли в сумраке глубоком Воздушной арфы легкий звон, Когда полуночь, ненароком, Дремавших струн встревожит сон?.. То потрясающие звуки, То замирающие вдруг… Как бы последний ропот муки, В них отозвавшися, потух! Дыханье каждое Зефира Взрывает скорбь в ее струнах… Ты скажешь: ангельская лира Грустит, в пыли, по небесах!
Минувшее, как призрак друга, Прижать к груди своей хотим
С докучных ветвей! Сорвите, умчите, Мы ждать не хотим, Летите, летите! Мы с вами летим!.. 1830
«Сей день, я помню, для меня…» Сей день, я помню, для меня Был утром жизненного дня: Стояла молча предо мною, Вздымалась грудь ее волною, Алели щеки, как заря, Все жарче рдея и горя! И вдруг, как солнце молодое, Любви признанье золотое Исторглось из груди ея… И новый мир увидел я!.. 1830
